Как изменились украинцы за годы независимости?

За 18 лет независимости украинцы забыли, что такое рэкет, узнали, что такое интернет, научились уважать собственность и стали терпимее к сексу вне брака...

Ирина Корних вышла замуж ещё при Союзе: в 1991 году день её свадьбы совпал с провозглашением независимости Украины. Семья Ирины пережила нищету начала 90-х, эпоху бандитских разборок, появления невиданных прежде долларов, трастов, приватизацию и массовые размены квартир. Тогда нас было больше – на целых 6 млн. И только в 2009 г. рождаемость впервые за многие годы превысила смертность, да и то лишь в трёх регионах – Киеве, Закарпатской и Ровенской областях. Как свидетельствуют соцопросы, за прошедшие 18 лет граждане узнали, что такое технический прогресс, выучили украинский, начали меньше воровать на работе и постепенно отказываться от мысли, что вся земля должна перейти в частную собственность. Даже эмиграция перестала быть в представлении большинства решением всех проблем.

Тратим больше,чем зарабатываем

«В первые годы независимости была нищета, однажды от голода я потеряла сознание», – вспоминает Ирина Корних. В 1993–1994 годах в её семье, как и у многих украинцев, появились первые доллары. «Мы с мужем устроились «на фирму» – это было престижно. На заработанные 10 долларов можно было прожить неделю, – рассказывает Ирина. – Покупка телевизора с пультом была настолько грандиозным событием, что мы устроили пышное застолье. Сейчас даже приобретение машины не всякий отмечает».

Первые заработанные доллары украинцы часто теряли, отдавая их трастам. «За 18 лет мы так и не научились обращаться с деньгами. Теперь мы вкладываем деньги в финансовые пирамиды, банкротим себя товарами в кредит и денежными займами», – отмечает социальный психолог Олег Покальчук.

Как и прежде, большая часть дохода украинцев уходит на еду и одежду. «В начале 90-х еды было мало – нищие украинцы могли себе позволить гречку и овсянку, – продолжает Олег. – И чтобы рацион не надоедал, кто-то придумал чудо-приправу «Вегетта». До сих пор мы – полуна-сытившаяся страна, в которой ещё многие годы люди от голода и с непривычки будут скупать всё, что появляется на витринах. Образцовый консюмеризм».

Без страха, но с верой

В начале 90-х Олег Покальчук преподавал карате – бандитам, рэкетирам, бывшим спортсменам. С тех пор пугающее слово «рэкет» вышло из активного употребления, а от явления уцелела лишь шуточная угроза «вывезу на лес». К слову, чем меньше говорили люди о мафии, тем больше интересовались политикой – эта тенденция прослеживается в большинстве социологических исследований.

Страхи наши тоже поменялись: в конце 90-х чаще всего боялись преступности, новой аварии на ЧАЭС и даже холода в квартирах. Спустя десятилетие нас уже гораздо больше волновали растущие цены, безработица и невыплата зарплат. Параллельно с этим росла и религиозность. Только за последние шесть лет людей, которые считают Пасху большим праздником, стало больше на 7% (а всего их почти 90%), отмечается в исследовании Центра Разумкова. По данным социологов, украинцы признают: жизнь в целом улучшилась. Теперь некоторым зимой в квартирах настолько жарко, что они даже жалуются на это – почти 2% украинцев против 0,8% в начале 2000-х (опрос Института социологии НАН Украины совместно с Фондом «Демократические инициативы»).

Массовая переквалификация

Студент Михаил Окнов в этом году поступил в КПИ на факультет теплоэнергетики. В будущем он хочет заниматься разработкой «умных домов». Делом всей жизни считает программирование, а работать мечтает на условиях фриланса – вне офиса и без начальства. Это самый свежий тренд на украинском рынке труда.

Олег Покальчук помнит, как советские люди, осознав своё невежество в вопросах права, ринулись на юридические факультеты: «Признаться, и я сына на этот факультет отправил. Наряду с юристами в Украине тогда прибавилось и бухгалтеров – бум предпринимательства повлёк за собой открытие курсов бухучёта. Столь массовой переквалификации, как в 90-х, в Украине больше не было».

«Теперь каждый второй – частный предприниматель, появился целый класс офисных работников», – говорит директор Института проблем управления имени Горшенина Кость Бондаренко.

За прошедшие годы украинцы обнаружили в себе трудолюбие – в начале 90-х лишь треть сограждан полагала, что в Украине работать любят. Несколько лет назад ряды трудоголиков увеличились ещё на 20%.

Боязнь нищеты

«Мама, а мне пианино тоже придётся в переход тащить?» – спрашивал я, когда был маленький», – рассказывает Антон Соловей, рождённый в канун провозглашения независимости. В 90-х в переходах появились первые музыканты – символы свободы творчества, с одной стороны, и нищеты – с другой. Антон давно сменил пианино на гитару, да и в переход ему спускаться незачем. «Есть что кушать, во что одеться, где спать. Я – средний класс», – считает он.

По разным оценкам, в Украине от 10 до 20% населения называют себя средним классом, хотя причислить себя к нему пытается добрая половина страны. Исследователи объясняют это тем, что люди боятся называть себя бедными. Пик нищеты в стране пришёлся на 1998 год. Тогда более половины опрошенных Киевским международным институтом социологии жаловались, что им не хватает денег на еду. В начале минувшего года их количество сократилось почти на 40%.

«Современные украинцы с недоверием воспринимают всё бесплатное, – утверждает Наталья Дмитришина, практикующий психолог и преподаватель Киево-Могилянской академии. – Но осознание того, что теперь и за поход к врачу, и за учёбу ребёнка в школе надо платить, вызывает у нас раздражение». За 18 лет мы разучились радоваться чужому богатству. Если в 1991-м 80% украинцев соглашались, что богатеющий честным путём человек – это хорошо, то уже к 2006 году таких стало меньше на 20%. За последние годы украинцы стали гораздо хуже относиться к перспективе свободной продажи земли и передаче госимущества в частные руки. Зато мы научились с уважением относиться к собственности, пусть и чужой – в первый год независимости каждый третий украинец полагал, что украсть что-нибудь с работы – не грех. Сегодня так считает лишь пятая часть опрошенных.

Без армии, но с языком

«Я хотел бы пройти стажировку в крупной иностранной компании, но жить планирую в Украине, – делится планами студент Михаил Окнов. – Думаю, нет ничего невозможного в том, чтобы украинские программисты опередили создателей Windows». Исследователи давно подметили, что украинский патриотизм стал более ответственным: вместо того, чтобы рвать рубаху на груди, люди всерьёз планируют что-то делать для страны. И помогать ей не столько силой, сколько интеллектом. По наблюдениям г-на Бондаренко, выросло целое поколение мужчин, не служивших в армии.

Отношение к украинскому языку тоже поменялось. «Мой товарищ недавно сознательно перешёл с русского на украинский», – говорит Антон Соловей. Мода на язык образования за 18 лет менялась трижды. До независимости украинские школы не считались престижными, после 1991-го именно они стали наиболее востребованными. Теперь мода на украинские школы изживает себя – в тренде колледжи с углублённым изучением иностранных языков, а то и филиалы западных школ.

Жениться. Только после секса

«До 30 лет я жениться не собираюсь, – рассказывает о своих планах Михаил Окнов. – Детей хочу. Моя жена не должна быть ни домохозяйкой, ни бизнес-леди. Хорошо бы с ней и в поход пойти, и с парашютом прыгнуть». Из 90-х к нам стремительно возвращается культ семьи – жениться спешат немногие, но всё больше украинцев соглашаются с тем, что лучшая форма существования семьи – законный брак. Наряду с этим отношение к добрачному интиму становится более терпимым – десятая часть украинцев сегодня считает, что заниматься сексом до брака можно и нужно. «Произошла сексуальная революция, и темы секса перестали быть табу», – констатирует Кость Бондаренко.

К гомосексуалистам, к слову, относиться ни лучше, ни хуже мы не стали, разве что появилось больше равнодушных. Другой психотест – отношение к смертной казни мы тоже проходим с натяжкой: почти половина украинцев как считали, так и считают её необходимой.

Боулинг вместо шахмат

«Алло! Срочно включайте телевизор, там клипы!» – смеясь, вспоминает 40-летняя киевлянка Ольга, как звонила соседям сообщить о музыкальных роликах по ТВ. В начале 90-х они были чем-то из разряда невиданного.

Продюсер и режиссёр Алексей Карпенко как раз ими и занимался – в 90-х он работал над клипами «Океана Ельзи», Таисии Повалий, Натальи Могилевской. «Толком не знали, как это делается, но идей была масса, – делится он. – Эту пору можно назвать романтической – конкуренции никакой. Да и бюджеты были иные: то, что сейчас стоит 100 тысяч долларов, раньше обходилось в тысячу».

Современные украинцы большую часть свободного времени проводят у телевизора, утверждает исследование компании GfK Ukraine. Причём всё больше людей полагают, будто западная культура оказывает на нас пагубное влияние. В 1991-м так считало 30% граждан, сейчас с этим утверждением согласна половина соотечественников. Место шахмат и домино заняли боулинг и бильярд. «Читать мы стали меньше, а вот вкусы практически не изменились», – утверждают ровесники независимости. «Мне нравится фэнтези, Булгаков», – рассказывает студент-первокурсник Михаил.

Несмотря на все отличия в результатах соцопросов, большинство из них отражает тенденцию: за годы независимости поубавилось пессимизма. Средний украинец расслабился и старается как минимум получать удовольствие. И уже оттого становятся счастливее. По данным опроса, проведённого Киевским международным институтом социологии, больше половины опрошенных украинцев называют себя счастливыми, а каждый двадцатый не стесняется признаться, что очень счастлив. Радует, что уровень нашего счастья как в 90-е, так и 18 лет спустя зависит скорее от благополучия семьи, чем от политических и экономических бурь.

(Анна Устенко, Евгения Даниленко, Фокус)

Ющенко гордится достигнутым уровнем разрухи