В Ужгородском районе есть цыганский табор, где живет тысяча людей

47-летний Леонид Брежинский из поселка Среднее Ужгородского района управляет ромским табором. Это одно из крупнейших цыганских поселений на Закарпатье. Табор называется Ивановка, в нем живет тысяча человек.

Дома в поселке низкие, построенные из самана (необожженный кирпич). Во дворах на веревках висит одежда. В центре школа и церковь Живого Бога. Есть несколько больших домов, в них живут зажиточные ромы.


В 2-этажном доме Леонида Брежинского фундамент выложен декоративным камнем. Ограждения нет. Во дворе стоят черный ” хюндай” и белый микроавтобус ”мерседес”. Из-за угла дома выскакивает немецкая овчарка Цезарь, лает.


— Раньше старостой лагеря была моя мама, — рассказывает хозяин. — Потом старший брат Петр, но он не справлялся. В 2002-м переизбрали меня. Старосту выбирают голосованием: собираемся в центре села и поднимаем руки. Теперь у нас важная проблема — земля. Молодежь женится, а строиться негде. Решаю этот вопрос с поселковым головой.


Заходит жена 42-летняя Марьяна. Садится на стул, внимательно слушает мужа.

— В 2006-м меня выбрали районным депутатом, — продолжает староста. — Представляю интересы цыган всего района. Недавно пришли цыгане из Худлева (соседнее село. — ”ГПУ”) и просят помочь с водой. Крестьяне перекрыли им единственную колонку и говорят: ”Пейте воду из реки!”. Хочем провести им водопровод. А еще я работаю лесником. Раз в неделю еду в Хмельницкий, везу туда цы ганочек. Они затариваются шмотками, а потом перепродают вашим людям. Многие семьи за счет этого живут.


У Брежинских трое детей.

— Лене 18, Тане — 17, а Савелу шесть лет. Старший женился в 17, а дочь вышла замуж в 15. У нас уже четыре внука.

— У нас принято рано жениться. Есть и такие, что в 13 выходили замуж. Мы пытаемся их сде рживать. Хорошо, что теперь молодежь стала более культурная, — добавляет жена. — В самой многодетной семье в лагере 12 детей.


Марьяна держит в поселении магазин.

— Торгую хлебом, макаронами, рисом, другими продуктами, — перечисляет на пальцах. — Продаю и стиральные порошки, мыло.

— Раньше в лагере было много пьяниц, — говорит Брежинский. — А с тех пор, как построили церковь, люди набожные сделались. Те, что прелюбоде йство вали, вернулись в семью, что крали — перестали этими зани мать ся. Теперь в лагере пьяного не найдете. Люди живут лучше, чем при Союзе. Теперь есть возможность заниматися бизнесом, получают выплату на детей. Но бедных много.

За стеной слышно плач ребенка.

— Это наша внучка Жасмин, — говорит Марьяна. — Мы дочери рядом дом строим. У Савела тоже свой дом, в центре возле школы. А старший Леня здесь останется.

Выходим на улицу. Леонид показывает поселение.

— Приходится здесь за милиционера быть. Наши весной едут на Львовщину на заработки, помогают там людям картошку сажать. А как ребенок убежит, то милиция его в интернаты забирает. Звонят мне, чтобы привез документы. Как наши где-то какой-то металлолом украдут — сразу за мной. Я уже знаю, кто это может быть, беру его в машину и везу в город. Если он виноват — наказывают, если нет — я заступаюсь за своего. В милиции мне верят.
Снижана РУСИН

Цыгане Ужгорода (фоторепортаж)