Новый СССР: интуиция вместо прогнозов

Станислав Лем в свое время достаточно жестко обошелся с увлечением своей молодости – прогнозированием и футурологией. Раскритиковал до такой степени, что после этого любые прогнозы воспринимаются иронически, а футурология – в русле уэллсовских ляпсусов об отходах гужевого транспорта. Поэтому не ищите в этой статье прогнозов…

Тот же Лем в одном из интервью говорил: «Спрашивать, что будет – бессмысленно: может быть все, что угодно». Но размышлять, возможно ли какое-то конкретное событие, как минимум интересно. Тот же Лем, словно в пику своей учености (а скорее, вследствие) рекомендовал вводить интуицию в набор аналитических средств. Не столько потому, что она открывала некие новые познавательные возможности, сколько для того, чтобы сбросить с себя ответственность на низкое качество выводов.

Шутки шутками, но аналитика – дело неблагодарное, особенно если приходится объяснять выводы. Значительная часть людей не расположена к абстрактно-рациональному мышлению и буквально кичится своей неспособностью понимать принципы обобщения и типизации. Для таких людей любая гипотеза, любой вывод – это повод сказать: «Ну и что?», и этим междометным вопрошением исчерпывается весь запас их реакций на результаты человеческого мышления, не приносящие немедленной пользы. Собственно, ничего не могу порекомендовать этим людям, кроме как задать сей сакраментальный вопрос заранее, не читая статьи…

Пару недель назад в статье «Отношение к СССР как лакмус мировоззрения» я представил пять обобщающих типов отношения к советскому прошлому и Союзу как таковому. Немногочисленные комментарии подтвердили, что я во многом оказался прав в выделенных типах. Особенно умиляли совпадения с конкретными типами позиций наиболее критично настроенных комментаторов, а также старательно выказываемое ими безразличие к теме. Все же за прошедший недолгий срок я в теме не разочаровался, напротив – обнаружил еще несколько свидетельств ее актуальности. И, как и намеревался, продолжаю ее исследовать.

Однако на этот раз меня интересуют возможности появления в ближайшем будущем государства, подобного Союзу. Еще раз подчеркиваю: все это будет крайне неинтересно тем, для кого линия времени замкнута на их неповторимую личность, а, следовательно, вчерашние и тысячелетней давности события представляются одинаково безразличными. Будущее для них настолько же «очевидно» и неинтересно. Ну и, собственно, черт с ними.

Предчувствую, что эта статья также потребует продолжения, поэтому ограничусь общим описанием проблемы. Существовало такое государство, как СССР (хоть с этим-то никто не будет спорить). В меру социалистическое и вполне советское. Определенно – уникальное. Возможно ли появление в том или ином виде государства, близкого по своим характеристикам к СССР? Может ли возникнуть потребность в повторении этого уникального опыта?

Может. Во-первых, СССР, как ни крути, был разновидностью (конечно, не хрестоматийной) империи. А империя (не просто как форма устройства, а как тип государства вообще) – наиболее эффективный из всех способов управления большим государством, состоящим из неравноценных частей-субъектов. Контраргумент «а почему же они все распадаются» неуместен: все государства распадаются, унитарные демократии же прекращают свое существование другими доступными средствами (просто распадаться не на что). Существует теория, согласно которой распад – это нормальный элемент в жизненном цикле империи, нечто вроде обновляющего кризиса; хотя как отличить, где «кризисный», а где «окончательный» распад, неясно. При этом, наверное, имеет значение природа распада, его факторы.

Одна из важнейших составляющих эффективности империи – сосредоточенность ответственности в конкретной точке. Либералы начнут вопить об узурпации и абсолютизме, и сядут в лужу, поскольку эти вещи не зависят от государственного устройства. Борцы за демократию станут причитать о принуждении, и очутятся рядом с либералами, поскольку принуждение – не обязательный признак империи, равно как и «имперского» мышления. Дело-то в том, что сосредоточена прежде всего ответственность, а не только власть; проблема скорее в механизмах реализации этой ответственности, но эта проблема, опять же, присутствует при любом устройстве. Кстати, примите во внимание, что в определенные периоды и в определенных аспектах советская «империя» допускала демократию на микро- и мезосоциальном уровне (то есть, собственно там, где она нужна; на макроуровне демократию нельзя допускать ни в коем случае).

Во-вторых, в основе советской идеологии среди прочих лежали постулаты, которые не утрачивают своей востребованности, а вот увеличить ее могут. Социализм, интернационализм, атеизм, коммунитаризм – при всех оговорках, при всех нюансах практического воплощения эти принципы сегодня привлекают внимание очень многих. Опять же, невзирая на всячески раздуваемую немодность этих принципов. Причем, что забавно, их популярность или «разделяемость» по странам Центральной и Западной Европе выше, чем на постсоветском пространстве. А в пределах последнего она тоже растет: по опросам 2007 года в России, Беларуси, Украине, Молдавии и странах Балтии – около 30%. Учитывая прямолинейные, «жесткие», отталкивающие формулировки, это немало. А вот во Франции, Испании, Сербии, Венгрии, Дании – под 40%, и это невзирая на «антиобъединительную» прививку в виде осточертевшего европейцам Евросоюза.

(Кстати, что касается однопартийности, то вряд ли можно считать это обязательным условием. А вот наличие определенной группы единомышленников, стремящихся воплотить упомянутые постулаты в жизнь по своей воле, а не по финансовой стимулированности, пожалуй, необходимо…)

Ну, черт с ними, с цифрами, они, как всегда, уводят в сторону; тем более, без объяснения они ничего не доказывают, а объяснять – долго. В-третьих! Третье – это востребованность социализма уже не как идеологического постулата, а как экономической основы жизнедеятельности. При этом, само собой, вариации на тему социализма вполне допустимы, так же, как они были допустимы в Союзе; только клинический идиот представляет себе СССР в виде застывшей пятиэтажки сталинского ампира. Тот самый социалистический способ производства может оказаться незаменимым. Сомнения в его общей эффективности вряд ли могут возникать у человека, знакомого с советской индустриализацией или шведскими скаллерингами (системами госуправления объединениями частных предприятий). Не последнее место занимает обеспечение гораздо более действенного руководства крупными предприятиями при госсобственности; при этом есть уникальная возможность учитывать советские «проколы» в этой сфере, не менее значимые, чем достижения.

Важный момент здесь – это соотношение необходимости и комфорта. Капитализм современного типа прежде всего «захватывает» человека доступностью комфорта; комфорт делается этаким флагом, человеческая сущность сужается до потребительской и – р-раз! неофит на крючке. Социализм обеспечивает необходимым и лишь потом допускает саму возможность комфорта; это не устраивает лентяев и индивидуалистов, однако подходит для так называемой «общинной» социальной структуры. Каковая исторически свойственна восточным славянам и группирующимся вокруг них народам.

В-четвертых, потребность в такого рода союзном государстве должна возникнуть у России. Но вряд ли она может не возникнуть; Россия никогда не отказывалась от имперского (не в дебильном «томенко-жулинском» значении, а в описанном выше смысле) устройства, а, кроме того, есть все шансы приблизительного повторения ситуации начала ХХ века (которая, впрочем, была аккумуляцией первых периодов российской истории). Для этого должен проявиться достаточно глубокий системный кризис, затрагивающий весь ареал – но он уже проявился (или начал проявляться) с распадом Союза. Кроме того, идея союзного государства обретет привлекательность в том случае, если будет привлекательным государство-стержень. Я, как в «Ми-Ми-Но», испытываю определенную неприязнь к нынешней России. Но не могу не признать, что ее привлекательность для окружающих держав растет. В первую очередь – для азиатских (и пусть хоть славянская крыса посмеет в комментариях написать «конечно, чего от азиатов ждать», потребую от редактора стереть коммент), но и для Беларуси, Украины тоже. Кроме того, добавьте Армению и Молдавию, в которой антирумынские силы набирают очки. И – пожалуй, самый сложный момент – Грузию. Да-да, именно Грузию; если кто-то считает Саакашвили «народным президентом», а фруктово-винные скандалы – значимым международным конфликтом, пусть смотрит «Пятый канал», наши статьи ему читать бесполезно. Да, безусловно, нужны обстоятельства, в которых будет «желание на местах», подобно тому, как та же Грузия просилась в Российскую империю. Но для этого может оказаться достаточным четкого союзного договора, предоставляющего обширные права всем субъектам нового объединения. При всем при этом постоянное стремление России к «крупным» государственным формам может сыграть немалую роль.

Наконец, в-пятых, потребность может возникнуть при ситуации кризиса мирового. А тут даже объяснять много не приходится: посмотрите на Сербию (Косово), посмотрите на Китай (Лхаса), на крайне неуверенный в своем будущем Евросоюз, на раскачивающиеся для очередного «внешнего» броска США… Перечислять можно еще очень много, но общее количество точек мировой нестабильности вполне достаточно для того, чтобы ожидать «превышения критической массы». И кто знает, не будет ли появление государства, о котором идет речь, ответом на то, что нынче кличут «глобализацией».

Опять получилось пять пунктов – наверное, сказывается советская система оценивания. Тема, безусловно, не закрыта, она лишь инициирована. Каждый из высказанных тезисов можно (и следовало бы) разобрать подробно, с нелюбимыми мною цифрами и т.д. Я лишь напомню, что не ставил цель сформулировать какие-либо четкие прогнозы или оценить вероятность «восстановления» СССР в том или ином виде. Вероятность – есть, это очевидно. Союз может стать неким почти архетипическим образцом, из которого временем вымоет все шероховатости (замечу, что все последствия идеологической постсоветской обработки устраняются аналогичной контр-обработкой; в том, что последняя возможна, сомневаться не приходится, посмотрите на Россию). В общем, не знаю, кому что покажется, а я просто размышлял на излюбленную советскую тему. Не в последний раз.

Артем Литовченко, СКУНС-ИНФО
Тимошенко думает о сексе в СССР,вспоминая Черновецкого
ЦРУ рассекретило архивы, которые раскрывают тайны Третьего рейха
Василий Петевка предлагает в пять раз повысить выплаты по вкладам "Сбербанка СССР"
Чем был, есть и будет РУСИНСКИЙ ВОПРОС для Украины?