Прага-68: "Братская помощь", о которой не просили

40 лет назад войска Варшавского Договора осуществили обычный советский сценарий на случай выхода зарубежной компартии из повиновения. План состоял в том, чтобы найти в ее руководстве группу людей, готовых при поддержке КПСС выступить против "ревизионистов".

В Праге 1968 год будут помнить еще долго

На партийном жаргоне это называлось "консолидацией здоровых сил".



В Чехословакии эту роль взял на себя первый секретарь ЦК компартии Словакии Васил Биляк. Еще в конце апреля он попросил соседа, партийного руководителя Украины Шелеста, о конфиденциальном разговоре.



Брежнев дал санкцию на контакт не сразу. 22 мая Шелест отправился в Ужгород на церемонию передачи на границе "эстафеты дружбы". Ночью сотрудники КГБ тайно доставили Биляка в охотничий домик в село Каменица Ужгородского района .



В разговоре, продолжавшемся до утра, Биляк назвал реформаторов "политическими крысами" и заверил в своей готовности "за марксистско-ленинскую линию в партии бороться до конца", однако, когда через некоторое время его попросили подготовить обращение "здоровых сил" с просьбой ввести советские войска, стал уклоняться и тянуть время.



Брежнев настаивал на необходимости оправдательного документа.



Все переговоры велись через Шелеста.



Только 3 августа во время встречи лидеров "братских партий" в Братиславе Биляк в туалете передал сотруднику КГБ требуемую бумагу.



Оригинал документа не обнародован до сих пор. По одним данным, его подписали пятеро, по другим - 11 высокопоставленных партработников.



Последняя попытка договориться



С 28 июля по 1 августа по инициативе Брежнева в клубе железнодорожников чехословацкой пограничной станции Чиерна-над-Тисой проходила встреча политбюро КПСС и КПЧ.



Советские лидеры пересекали границу на спецпоезде, а ночевать возвращались на свою территорию.



Дубчек, который при первом визите в Москву показался заместителю министра иностранных дел СССР Владимиру Семенову "неуверенным в себе человеком с интеллигентным лицом и фигурой царевича Алексея", проявил твердость, настаивал на том, что его политика не противоречит социализму, а наоборот, спасает социалистическую идею от дискредитации.



Брежнева расстроила не столько позиция Дубчека, сколько восторг, с которым приветствовали своего лидера жители городка.



После первого дня переговоров он почувствовал себя плохо.



В отсутствие Брежнева его коллеги дали волю чувствам. Шелест обвинил чехословаков, ни много, ни мало, в намерении отторгнуть от Украины Закарпатскую область. Косыгин заявил, что ему не о чем говорить с "галицийским евреем Кригелем". Дубчек покинул зал. Советской делегации пришлось извиняться.



"Отец герой, сын - захватчик"



Вторжение произошло в ночь с 20 на 21 августа. Брежнев, Подгорный и Косыгин провели ее на командном пункте Генштаба.



По данным историка Леонида Млечина, Гречко по телефону предупредил чехословацкого коллегу Мартина Дзура, что если его подчиненные сделают хоть один выстрел, Дзур будет "повешен на первом дереве".



Неизвестно, испугался ли Дзур за себя, или не захотел напрасных жертв, но 200-тысячная чехословацкая армия сопротивления не оказала.



Гражданское население сбивало дорожные указатели, чтобы запутать советские колонны, рисовало на стенах знаки "звезда = свастика" и писало: "отец - герой, сын - захватчик". В некоторых местах танки и грузовики забрасывали камнями.



По чешским данным, погибли 72 и были ранены около 700 человек, главным образом, при попытках блокировать движение военного транспорта.



В 1969 году контингенты союзников по Варшавскому Договору отправили на родину. Советские военнослужащие ушли в изолированные городки, и старались своим видом лишний раз не раздражать население.



Для офицера попасть в ГДР или Чехословакию было привилегией, а для срочника - большой неудачей, ибо там не давали увольнительных.



Как пишет Суворов, многих офицеров, участвовавших в операции на начальном этапе, потом от греха подальше отправили служить на китайскую границу. По его словам, настроение в войсках было такое, что сделалось ясно: в ближайшие годы никто не решится направить советскую армию в страну с более высоким уровнем жизни.



"Стабилизация"



Натовских танков на территории Чехословакии силы вторжения не встретили, зато столкнулись с пассивным, но упорным сопротивлением народа. Практически никто не желал с ними сотрудничать.



Делегаты XIV съезда КПЧ, намеченного на 9 сентября, 22 августа собрались на экстренное заседание в столовой одного из пражских заводов, потребовали вывести иностранные войска и дать законному руководству Чехословакии возможность исполнять свои обязанности.



Президент Людвик Свобода не стал подписывать указ о назначении нового правительства, заявив, что в этом случае "народ выгонит меня из Пражского Града, как собаку".



На совещании в советском посольстве 22 августа промосковски настроенные члены президиума ЦК КПЧ наотрез отказались объявить о своей позиции публично.



Член политбюро Кирилл Мазуров, осуществлявший общее руководство операцией, в те дни сказал прилетевшему из Москвы завотделом пропаганды ЦК КПСС Александру Яковлеву: "Ты знаешь, дело сорвалось".



"Грубая державная мощь была вынуждена пятиться, столкнувшись с силой духа", - писал в своих мемуарах Валентин Фалин, тогда советник министра иностранных дел Громыко.



В результате советскому руководству пришлось маневрировать и действовать постепенно. Дубчека и его сторонников, которых утром 21 августа арестовали в здании чехословацкого ЦК и пригрозили "революционным трибуналом", сначала с комфортом разместили на правительственных дачах в Западной Украине, а вечером 23 августа доставили в Москву, где с ними вели переговоры, как с руководителями партии.



В конце концов, сначала президент Свобода, а за ним и другие пошли на компромисс, согласились вернуться в Прагу и не выступать открыто против советского военного присутствия.



По мнению историков, они убедили себя, что им позволят продолжать реформы хотя бы в урезанном виде, а возможно, просто понадеялись сохранить свои должности.



Один Франтишек Кригель держался твердо и проявлял полное безразличие к собственной судьбе.

Дубчек лишился поста первого секретаря ЦК только в апреле 1969 года, причем сменил его не Биляк и не главный ставленник Москвы Алоиз Индра, а прежде мало кому известный Густав Гусак - человек сложной судьбы, в сталинские времена сам хлебнувший лагерного лиха.



Дубчек работал лесничим, после "бархатной революции" 1989 года и до своей гибели в автокатастрофе в 1992 году был председателем чехословацкого парламента.



Гусак назвал свой политический курс "стабилизацией" и 20 лет был абсолютно послушен Москве. В ходе "стабилизации" из партии исключили полмиллиона человек. Менеджеры, писатели и ученые стали истопниками, чернорабочими и мусорщиками. Вместе с членами семей число пострадавших составило около 10% населения страны.



Цензура вернулась и даже усилилась. Активных диссидентов сажали в тюрьмы.



По словам будущего президента Чехии Вацлава Гавела, начальник лагеря, где он отбывал срок, говаривал с сожалением: "Гитлер бы такую сволочь сразу отправил в газовую камеру!"



Однако ни один человек в Чехословакии не был расстрелян. Почти все деятели "пражской весны" дожили до "бархатной революции" и сформировали костяк новой власти - в отличие от постсоветских государств, где оппозиции не существовало вовсе, и черпать подготовленные кадры руководителей, кроме как из бывшей номенклатуры, оказалось неоткуда.



Свобод в Чехословакии было меньше, чем в Венгрии и Польше, но тамошний быт казался советским гражданам волшебной сказкой.



В конце 1970-х годов мой друг поехал в Чехословакию туристом. Я спросил его о впечатлениях.



"Представляешь, - ответил он, - ты еще ни разу в жизни не видел магазина, в котором все есть!".



"Никогда больше!"



В ГДР в 1953-м, в Венгрии в 1956-м, в Польше в 1971-м и 1980 годах народы выступали против своих правителей. В Чехословакии 1968 года, по данным соцопросов (еще одна вопиющая ересь в условиях "реального социализма"!) 80% населения поддерживали руководство компартии и социалистический выбор.



Как на заре советской перестройки, в социализм на какое-то время поверили многие из тех, кто его прежде тихо ненавидел.



Дубчек, проживший в СССР 17 лет, вступивший в компартию в годы нацистской оккупации, потерявший брата и сам раненный во время Словацкого национального восстания 1944 года, по воспоминаниям всех знавших его, искренне любил Советский Союз и хотел "улучшить социализм".



Немало убежденных левых по сей день верят, что он спас бы коммунистическую идею, если бы ему дали довести эксперимент до конца. Но история, как известно, сослагательного наклонения не знает.



Во время "бархатной революции" осенью 1989 года огромная демонстрация двигалась по центру Праги. Вдруг путь ей преградил одинокий полицейский офицер, который размахивал руками и, надсаживаясь, кричал: "Налево! Сворачивайте налево!".



"Никогда больше не пойдем налево!", - хором ответила толпа.



посилання