Александр Гаврош пишет книжки о земляках-закарпатцах

Закарпатец 38-летний Александр Гаврош приехал в Киев на двухдневный съезд Ассоциации украинских писателей. Эта организация - альтернатива Союзу писателей Украины.

Александр сидит в саду на даче киевских приятелей. На скамью отставляет бокал с сухим вином.

— Не думал, что буду писать. Первый в нашему роду получил высшее образование. Отец из села Порошково Перечинского района. Там самая большая колония волохов и цыган в районе. Волохи — это такая этническая группа, достаточно таинственная. В селе их называют белые цыгане. Стиль жизни у них похож на цыганский, а язык — диалект румынского.

Знаешь их язык?

— Разве что пару фраз. Ромы и волохи живут обособленно. В их угол села чужие стараются не ходить. Это может быть опасно.

Ты на цыгана похож.

— Нет, украинец с деда-прадеда, — приглаживает плотные темные волосы, заплетенные в косичку. — Хоть отчество у меня Дюлович. У деда Юры было трое сыновей: Василий, Иван. Рядом жило много мадьяр. Третьего сына дед для разнообразия назвал мадьярским именем Дюла. Это что-то типу ”вождь”, ”князь”. Венгры обижаются, что не считаю себя их.

Говорит, нашел дома дедов военный билет.

— Там написано: был минометчиком в венгерской армии. Советская власть деда не посадила, потому что венгры во время Второй мировой мобилизовали всех закарпатцев. Они воевали как попало, при первом случае дезертировали. Дед по матери, тоже Юра, имел только четыре класса чешской школы, но возглавил колхоз в родном селе Дубровка.

Тебя привлекает сельское хозяйство?

— Отец брал там какую-то дачу, но она заброшенная. Я живу в Ужгороде в двухкомнатной квартире, у меня большая библиотека. Отец работал сварщиком, фанатично любил книжки. В 45 лет умер от инсульта. Мама Вера после этого ушла в монастырь села Копашнево на Хустщине, уже лет 10. Сейчас ее называют матушка Варвара.

Видитесь?

— Раз в несколько месяцев мама приезжает в Ужгород за пенсией. Когда уходила в монастырь, брала благословение у нас с братом. По традиции, родственники должны отпустить. Мы с братом не возражали.

С другими родственниками хорошие отношения?

— Да. Но немного удивляются, что мужчина приехал в село и весь день читает книжку. Там ценится труд, заработок. Вот прозаик Петр Ходанич делает в церкви иконостасы. А поэт Петр Мидянка вообще живет крестьянской жизнью в высокогорном селе Широкий Луг. Ездил к нему на 40-летие. Смотрю: какая-то хижина. Думаю: нет, в такой вряд ли кто будет жить. А детки кричат с улицы: ”Дядя, вам туда!” Дому больше 100 лет. Деревянный. В одной комнате люди, во второй — цыплята с квочкой. Пошли на участок, где Петр сено заготовляет. Я едва вылез, а он каждый день ходит.

В прошлом году ты издал книжку для детей ”Иван Сила”.

— Это о знаменитом силаче Иване Фирцаке, которого в народе звали Силой. В советское время он создал странствующий силовой цирк. Приходил в село, бил в бубен: ”Сегодня будет выступление, приходите в клуб”. Ему это позволяли. Впоследствии написал книжку о разбойнике Григоре Пинте. Это наши герои! Где-то в Германии о них уже понапридумывали бы компьютерных игр, мультфильмов.

Прошлый год Гаврош провел у 41-летнего брата Юры в Одессе. Он — мелкий предприниматель, продает бытовую химию и пиротехнику на рынке Седьмой километр.

— Общался на чистом украинском, как и в Ужгороде. Диалект отходит, наши дети его уже не слышат. Сыну говорю: не кривляйся. Это просто другая форма украинского языка: венгерские слова варош — город, финджя — кружка, вадь — или.

Мечтательно вспоминает Закарпатье, потом Ужгород. Говорит, в тещином гараже стоит приличная машина ”шкода”. Но за 10 лет даже не открыл двери гаража, потому что является убежденным пешеходом.
Павел ВОЛЬВАЧ, Газета.ua