ЧитаютКомментируютВся лента
Это читают
Это комментируют

Новости и события в Закарпатье ! Ужгород окно в Европу !

Архивы раскрывают свои тайны: НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИТИКИ НА ПОДКАРПАТСКОЙ РУСИ – ХV

    29 марта 2024 пятница
    Аватар пользователя Украинский исторический канал

    Вместо эпиграфа

    Tomash Zapotockiy: «Наблюдается системная тенденция – все филы (руссо – укро) после наступления в реальности страны из грез, предпочитают, чем скорее ретироваться подальше. Какая-то платоническая любовь к чужому, которое не хочется принять, когда оно становится почти своим».

    Валерий Разгулов: «Томаш, це не «филы», це велика частка наших краян, які не пішли в маргінес, не переродилися, залишилися такими, як є. Їх не зламали, в тому числі й підлабузники, які завжди при владі. Ви, подивиться, з якою ворожнечею та наклепами, зустрічають цей мій цикл. Значить, інша сторона, читає його, тому добавлю ще перцю, нехай чухаються у потилицю. Ви, розумна людина, уважно читайте архівні документи, не має різниці на якій мові вони написані, головне про що йде мова й хто за ними стоїть. В одному впевнений, ПРАВДА, цих людей, колись, переможе. Вони не сакральні жерти!».

    Вместо предисловия

    «Читателям нашей газеты («Единство – плюс» - Р. В.) известно имя Ивана Ковача. Уроженец Закарпатья, ныне проживающий в Чехо-Словакии, И. Ковач внимательно следит за событиями в нашем крае. Большой знаток духовной и культурной жизни Закарпатья в досоветское время, он по-человечески болезненно реагирует на попытки исказить историю, подтасовать ее под сиюминутные политические амбиции.

    Не в пример нынешним краснобаям, которые судят о минувшем по учебникам и на основании этого книжного опыта мнят себя ужасными «р-р-революционерами, Иван Иванович познал все «прелести жизни» на собственной шкуре. Но это не лишило его честности в оценках, ни внутреннего благородства, ни объективности». («Единство-плюс» № 51. 1991 г.).

    Наше заочное знакомство произошло там же, в редакции ужгородского еженедельника «Единство-плюс», когда без преувеличения - совесть нашего народа, а для меня ещё и моральный авторитет - Иван Иванович Ковач, упомянул автора, скоромного исследователя нашего неповторимого края, в своей статье «Есть такой дом!». Приведу её полностью, она и сейчас, спустя столько лет, не потеряла своей актуальности:

    «Я регулярно читаю за границей вашу газету «Единство-плюс» и узнал, что русские люди Закарпатья решили построить «Русский дом» и учредить Общество русской культуры. Для нас, выходцев из Закарпатья, все это не ново. Правильно отмечают – А. Луговой в своей статье «Не на пустом месте» и В. Разгулов в статье «Русскому дому быть», что в прошлом все это уже было! Нынешнему поколению, по-моему, следует только возобновить деятельность «Русского культурно-просветительского общества им. А. В. Духновича», которое на бывшей Подкарпатской Руси располагало сетью «Русских народных домов». В этих очагах культурно-просветительной работы были библиотеки, читальни, театральные зрительные залы, духовые оркестры и т.д. По инициативе только одного моего отца были построены два таких Руснардома в пос. Воловец и Чинадиево. Центральное правление этого общества размещалось в Русском народном доме в Ужгороде (на набережной, ныне, кажется, Московской, по соседству с Храмом-памятником).

    Этот центральный Руснардом построен, как все остальные, исключительно за счет добровольных пожертвователей, о чем свидетельствовала и мраморная доска, на которой были выбиты золотыми письменами имена тех патриотов, которые пожертвовали на постройку этого дома сверх одной тысячи корун (в то время это была солидная сумма). Эту почетную мраморную доску 20 лет тому назад, будучи в Ужгороде по интурпутевке, я еще видел во дворе здания при задней входной двери, но уже втоптанную в землю, к счастью, не с лицевой стороны, а то наши отцы, имена коих красовались на этой почетной доске, во гробу бы перевернулись от такой непочтительности будущих поколений!

    Руснардом в Ужгороде после 1945 года стал домом-клубом офицеров, а потом был передан в распоряжение молодежных организаций. В середине 30-х годов я жил в том доме, издавал и редактировал ежедневную русскую независимую газету «Наш карпаторусский голос». По соседству, недалеко от этого здания, там же на набережной, красовался православный Храм-памятник в Карпатах в первую мировую войну. Этому храму подарила супруга великого князя Николая Николаевича Романова, бывшему главкому русских войск, икону Казанской Божьей Матери, перед которой еще во время первой Отечественной войны 1812 года молились полковые священники, взывая к небесам – «и нашему благочестивому русскому воинству победу на супротивныя даруя»…

    Этот храм я нашел тоже в плачевном состоянии. Кресты с куполов были сняты, а сам храм служил в то время антирелигиозным музеем, складом театральных кулис и разных афиш. Так относиться к памятникам нашего славного прошлого большой позор! Поэтому я очень рад, что русские люди Закарпатья, которых одних только наберется около 50 тысяч человек, совместно с местными русинами – Руси сынами – решили возродить и восстановить славные традиции и памятники нашего прошлого!

    Мне непонятно и не хочется верить и другому. В Закарпатской области, бывшей Подкарпатской Руси, в мои юношеские годы были две ежедневные русские газеты: независимый «Наш карпаторусский голос» - издателем и редактором, которого, между прочим, был и я – и «Русский народный голос» - орган правительственной коалиции. Кроме этих двух русских ежедневников, был десяток еженедельных партийных органов, как например, «Русский вестник», «Русская земля», «Карпаторусское слово», «Наш путь». «Земледельческая газета» и др. Неужели сегодня, после освобождения этого края из-под чужеземного владычества имеется всего-навсего одна-единственная русскоязычная еженедельная газета «Единство-плюс» и та издается даже с большими затруднениями?! Уму, непостижимо!»…(«Единство-плюс». № 48. 1991г.). Со временем, стало ещё хуже. Популярная газета, единственная русскоязычная, «Единство-плюс», через четыре года прекратила своё существование; Храм-памятник, который в те времена имел статус – подворья Русской Православной Церкви, утратил таковой; Русский Народный Дом приватизировал ушлый деятель.

    Иван Иванович Ковач, юрист, педагог, журналист, публицист и общественный деятель, родился 2 июня 1912 года в селе Заричья (нынешнего Иршавского района) в семье учителя местной народной школы. После окончания начальных классов в родном селе, поступает, а затем успешно заканчивает Мукачевскую русскую гимназию им. А. С. Пушкина. В 1925 году Ковача (старшего) переводят в Чинадиево на должность управителя местной школы. К слову, это он в 1938 году принимает на работу Степана Добоша, после его конфликта с учителями-галичанами Береговской гимназии.

    Иван Ковач получил разностороннее образование на юридическом, филологическом и богословском факультетах Карлова ун-та в Праге; стажировался в 1936-37 годах на юридическом факультете Познанского ун-та (Польша); учился в университетах в Пейча и Будапешта (Венгрия).

    Ещё на первом курсе пражского университета он в 1930 году становится членом Общества Карпаторусских студентов «Возрождение». Эта организация последовательно отстаивала предоставление нашему краю автономного статуса. 26 марта 1933 года газета «Карпаторусский голос» сообщала: «В настоящее время карпаторусские студенты под арестом в Праге за то, что требовали автономию Подкарпатской Руси и протестовали против чехизации, которая является делом противозаконным. В общей резолюции, Союза Карпатских студентов и О-ва «Возрождение» - был объявлен протест против чехизации Подкарпатской Руси, против чешской колонизаторской политики, требовали осуществить автономии на 100%». Жаль, что газета не указала имен задержанных студентов, может, среди них был и активный и харизматичный Иван Ковач.

    В том же 1930 году, в родном Чинадиеве он создаёт студенческо-ученический кружок «Родина», который объединял студентов и гимназистов, выходцев из этого населенного пункта. Входил он и в правление Общества Карпаторуских Православных студентов «Пролом» (на снимке). Как писал его председатель Иван Шлепецкий: «28 августа 1933 г. последовал первый решительный шаг молодой карпаторусской интеллигенции – шаг присоединения к простонародью – шаг массового присоединения к прадедной православной вере… Следовательно, общество решило заниматься теми вопросами, без которых не может укрепиться малейшее народное движение. Карпатская Русь может дать кадр здоровых и бодрых культурно-национальных работников только улучшением социального положения карпаторусского студенчества. Эту тяжелую задачу взяло на себя О-во «Пролом». (Иван Шлепецкий //«Общество Карпаторусских Православных Студентов «Пролом» /Интернет ресурс «Западная Русь». 12 августа 2013 г. Подготовил Владислав Гулевич).

    В середине 30-х годов И. И. Ковач был первым заместителем председателем комитета самоуправления «Карпаторусского студенческого общежития», а до этого входил число членов его правления. Газета «Карпаторусский голос» от 20 марта 1934 года перечисляет всё руководство этого влиятельного карпаторусского объединения: председатель В. Баран, тов. председателя Ст. А. Антоловский, секретарь Ст. Добош, письмоводитель Н. Н. Ольховой, казначей И. И. Шлепецкий; члены правления: И. И. Гебей, В. В. Антоловский, Н. Н. Домич, М. Я. Коноплев,Н. Н. Гушецкий. И. И. Товт, И. И. Ковач, В. К. Могильшицкий, И. И. Скиба, М. В. Варга и Ю. Д. Станканинец.

    Иван Шлепецкий писал: «Заслугой Чехословацкой Едноты – главным образом его энергичного председателя, городского головы внутренней Праги инж. Иосифа Ротнагла, и председателя Карпаторусского Отдела Чсл. Едноты Петра Эренфельда, б. вице-губернатора Карпатской Руси. – возникло в Праге, по инициативе Игоря Э. Левканича, Карпаторуское Студенческое Общежитие. Уже в месяце октябре 1933 года карпаторусское студенчество спокойно поселилось в своем общежитии. Карпаторусское Общежитие скоро сделалось центром всей карпаторусской жизни в Праге. Общеславянская взаимность нашла свой теплый очаг. Самостоятельное ведение общежития, сотрудничество, спокойствие и время для свободных занятий, являются доказательством того, что карпаторусская академическая молодежь в жизненном прогрессе равна академической молодежи чешской и словацкой. Одновременно карпаторусское студенчество хорошо сознает свое назначение. Одной из главных целей карпаторусского студенчества является: лучшее будущее карпаторусского студенчества и лучшее будущее его края – автономной Карпатской Руси. Равенство чехов, словаков и карпатороссов – вот единственный лозунг карпаторусского студенчества». (Иван Шлепецкий //«Возрождение карпаторусского студенчества» /Альманах Общества КС «Возрождение». Прага. 1936 г. стр. 74-75).

    Воистину организаторский талант Ивана Ковача раскрылся в «Центральном Союзе Подкарпатских Студентов», где в разное время занимает руководящие должности: генерального секретаря (1931-1932); товарища председателя (1934-1935); референта по международным вопросам (1935-1936); председатель иностранной комиссии (1936-1938); руководитель пресс-службы (1938-1939).

    В Государственном архиве Закарпатской области в фонде 2 (Президиума Земского Правительства Подкарпатской Руси в Ужгороде), в описи 2, в единице хранения 757 (на 71 листе) «Переписка з министерством внутренних дел, полицейскими и окружными правительствами» (на снимке), обнаружил ряд интересных документов. В том числе и о подготовке 4-го общестуденческого съезда Центрального Союза Карпаторусских студентов, который состоялся в Мукачеве 10-12 сентября 1938 года. Его резолюции даю в форме заставки, пускай читатель будет иметь возможность прочитать её в оригинале (лл. 53, 53 об.,54, 54 об.). То, что в «резолюции» отсутствуют общепринятые подписи, не удивительно, ведь этот документ взят из оперативного дела, он предоставлен неофициальным путем, информатором. Могу настаивать на том, что этот документ подписали Иван Ковач, Георгий (Юрий) Керча, Василь Чепинец, Илья Волощук и другие, имена которых фигурируют в донесениях (лл. 49-51). Несомненно, свою подпись поставил там, руководитель ЦСПС, который следил за повесткой съезда Василий Дубай (1916-1978), о нём отдельная публикация. Кслову, все они принадлежали к «Русской Национальной Партии» (РНАП). И это не случайно, на средства её руководителя С. Фенцика, был создан благотворительный фонд для малоимущих студентов.

    В РНАП Иван Ковач с 1935 года по 1938 год занимал должность руководителя молодёжного отдела. В сентябре 1938 года, он, как представитель молодёжи, становится членом «Центральной Русской Народной Рады» (о ней отдельная публикация). И. И. Ковач, отстаивая автономные права нашего края, публично выступал в поддержку целостности ЧСР (впоследствии она в лице ее прокоммунистического правительства, «отблагодарила» нашего земляка. После сформирования первого карпаторусского правительства, которое возглавил А. Броди, И. Ковач становится личным секретарем министра без портфеля С. Фенцика, который отвечал за урегулирование (установление) границы со Словакией. В это время, в октябре месяце, ведет агитационную работу по присоединению Пряшевщины к Подкарпатской Руси (об этом отдельная публикация).

    Но уже, в ноябре 1938 года расходится со своим патроном Степаном Фенциком, не приняв его провенгерскую (промадьярскую) ориентацию. Выезжает в Севлюш (Виноградово), которое после Венского арбитража остается в составе ЧСР. Возглавляет русофильскую газету «Тиса», издание становится оппозиционной к правительству Августина Волошина. Её закрывают по указанию Ю. Ревая. По мнению волошинского правительства: «Часопис «Тиса», загрожує своїм змістом публічний лад та безпеку, як і інші інтереси нашої держави … зокрема, зі змісту статей «Хлеба і работы, а не летучек» і «Ужгород-Мукачево…». (ГАЗО. ф.3. оп.3. ед.хр. 48. л. 1).

    В последний момент, перед арестом и депортации в лагерь на горе Думен, Иван Ковач вызжает в Пряшев, где и у знаёт об окончательном развале (распаде) ЧСР. Скорее всего, чтобы «пересидеть» лихие времена, принимает решение продолжить образование на юридическом факультете в ун-те в Пейче, который заканчивает в 1941 году, получает степень доктора права. Но это ему не помогло, как неблагонадёжного Ивана Ковача, принудительно призывают в так называемые «рабочие отряды», а затем отправляют в действующую армию на восточный фронт. Летом 1944 года, когда над венгерской армией нависла угроза полного уничтожения, сдаётся в плен. После непродолжительной проверки, осенью 1944 года он становится переводчиком в штабе 2 Украинского фронта советской армии под командованием маршала Родиона Малиновского, с войсками которого прошел Венгрию и южную Словакию. Войну закончил в Вене.

    Далее процитирую его биографа, доктора исторических наук Ивана Попа: «В 1945 временным правительством Венгрии с согласия Союзной Контрольной Комиссии (СКК) в Будапеште и ее председателя маршала СССР К. Е. Ворошилова был назначен главным уполномоченным венгерского Красного Креста в делах репатриации бывших узников нацистских концлагерей в миссии международного Красного Креста в Праге. С завершением ее работы остался в Праге и вернулся к организации карпаторусского студенческого движения. По его инициативе в Праге выходит студенческая газета «Звезда», литературный журнал «Костер», создан был «Фонд стипендий для карпаторусских студентов». Участвовал в подготовке и издании энциклопедического альманаха «Пряшевщина». После коммунистического переворота в Чехословакии К. осенью 1948 года был арестован с фальшивым обвинением в организации и участии в профашистском движении в Подкарпатской Руси под руководством С. Фенцика». (Иван Поп //«Энциклопедия Подкарпатской Руси» /Ужгород. Издательство В. Падяка. 2001. стр. 209).

    Об этом трагическом для него времени, он писал в редакцию журнала «Новый Мир», 27 декабря 1962 года:

    «Я хочу, чтобы вы меня хорошо поняли. У нас в Чехо-Словакии до последнего времени некоторые люди недопонимали, в чем, собственно говоря, заключались на практике вредные последствия культа личности. Так, например, даже мои коллеги по профессии (я юрист и в прошлом был защитником) никак не могли понять, по какому такому праву меня, отроду чехословацкого гражданина, бериевские опричники в 1949 году увезли из Чехо-Словакии в СССР и там продержали под следствием в разных внутренних тюрьмах почти два года, но не сочли нужным, состряпав обвинительный акт, вручить мне его, как положено по закону, и передать дело (если такое вообще было) на рассмотрение суда.

    Меня «пропустили» через так называемое «Особое совещание», которое и постановило заочно приговорить меня к 10 годам лишения свободы и конфискации личного имущества, хотя к тому времени у меня уже не одной пуговицы на штанах, ибо все оборвали надзиратели по причине бдительности.

    Друзья-юристы, которым я это рассказывал, не хотели верить, что что-нибудь подобное могло случиться, раз такой судебной инстанции, как «ОСО» - особое совещание, нет даже ив помине в объемистом Юридическом словаре (Госиздатюрлит, Москва, 1953 г.).

    Толком смог я понять все мое дело уже только в лагере. А случилось это так. Как-то раз на рабочем объекте, подвозя песок на тачке, я спросил у моих советских товарищей по заключению, что это за такая судебная палата «Особое совещание» и почему заочно, без судебного разбирательства дела, не сказав даже за что, лишают человека свободы на 10 лет?! Мне сказали:

    «Ах, какой ты, братец-чехословак, не догадливый, несмекалистый! Да ведь ты только что нам подкатил песку на машине марки «ОСО» - две ручки и одно колесо. А что касается срока, то, брат, тебе по блату, как знатному иностранцу, дали такой пустяк – «детский срок» (10 лет), нам-то, видишь ли, советским гражданам, вашим освободителям, в знак якобы глубокой благодарности и признательности, влепили полную катушку, да вдобавок пять «по рогам», да пять «по копытам»! (Полная катушка – 25 лет заключения…).

    И вот, только после таких исчерпывающих и толковых разъяснений, мне удалось, наконец-то, понять, куда я попал: в НКВД – Не знаешь, Когда Вернешься Домой. Мне было легче с такой братвой перенести все унижения и лишения лагерной жизни, ибо это были, в подавляющем большинстве, солдаты фронтовики, прошедшие в боях от Ленинграда, Москвы и Волгограда до Вены, Праги и Берлина, и с которыми я так дружил и сжился еще во время войны, будучи переводчиком при военной части действующей Красной Армии…

    Там в условиях лагерей жизни, я лишний раз убедился, что с русским братом нигде и никогда не пропадешь, ибо (по моему мнению) это были те же теркины, но только в лагерных условиях. Но и в тяжелых условиях лагерного заключения они не теряли надежды на лучшее будущее и своим жизнерадостным юмором поддерживали дух униженных и оскорбленных». (Иван Ковач // «История в двух письмах»/ «Единство-плюс» № 51. 1991 г.).

    Снова процитируем всемирно известного русинского историка Ивана Попа: «С началом «оттепели в СССР дело против К. было прекращено «Военной Коллегии Верховного Суда СССР (10.9. 1956), ему разрешено было выехать в ЧСР, чтобы там провести еще год в тюрьме в Праге. После освобождения вернулся в Кошице, работал преподавателем русского языка Ун-та им. П. Й. Шафарика. 25 лет избирался председателем «Русского Клуба», был руководителем и организатором «Пушкинских фестивалей», пропагандировал в Словакии достижения русской культуры. К. как публицист неоднократно выступал в прессе против фальсификации истории русинов словацкими и подкарпатскими украинизаторами. Написал воспоминания «О днях былых», рукопись сдал на хранение А. И. Солженицину в созданный им фонд Всероссийской Мемуарной Библиотеки». (Указ. соч.).

    В архиве И. И. Ковача хранится сообщение Александра Солженицина, отпечатанное на печатной машинке с его автографом, такого содержания: «Многоуважаемый Иван Иванович! Я получил от Елены Георгиевны Ваши воспоминания. Они включены в фонд Всероссийской Мемуарной Библиотеки, которую мы собираем и храним для будущей России, прежде того ничьи чужие глаза этих мемуаров не прочтут. Хорошо, что Вы потрудились их написать. Как зэк того же времени – выражаю Вам своё глубокое сочувствие». Иван Иванович опубликовал этот эпохальный автограф на страницах газеты «Европа-центр». Кстати, автор, имел честь, работать в этом ужгородском издании с 1992 по 1994 годы. Среди ближайших моих планов, хотя бы частично (фрагментально), опубликовать рукопись Ивана Ковача – «О днях былых».

    Скончался патриот Подкарпатской Руси (Закарпатья) – Иван Иванович Ковач в Праге, 2 ноября 2002 года, на 91-вом году земной жизни! Вечная память!

    Валерий Разгулов, историк-архивист-краевед