Память о русине Юрии Венелине (Георгии Гуце) в Москве
23 апреля 2024 вторник
21.04.2012 (08:01)
ИЗВЕСТНЫЕ ПОДКАРПАТСКИЕ РУСИНЫ Юрий Венелин
Юрий ВенелинПамять о русине Юрии Венелине (Георгии Гуце) в Москве
Известный учёный России, фактически, основоположник российского славяноведения Юрий Венелин (1802–1839) по происхождению был карпатским русином. Он родился в селе Тибава на северо-востоке Венгерского королевства в так называемой Угорской Руси (ныне – Свалявский район Закарпатской области в Украине) в священнической семье. Спустя 20 лет отправился искать лучшей судьбы в чужие земли, как это делали и иные его земляки: Иван Орлай, Пётр Лодий, Василий Кукольник (Кукульник), Михаил Балудянский и т.д.
Не только в Росии искали русины лучшего применения своим способностям. Например, Пётр Лодий сначала отправился работать в Краков (1802–1803), и только потом в Россию. Ещё один совсем неизвестный в нашей истории факт: Михаил Висаник (1791–1872) – сын известного русинского греко-католического священника из с.Дюлай Мукачевской епархии. Висаник сделал карьеру в Вене, трижды был деканом медицинского факультета Венского университета, а далее служил главным врачом центральной столичной больницы. Его многочисленные заслуги ещё при жизни были отмечены почестями, званиями, титулами и орденами.
Как это было с членом медико-хирургической академии в России Иваном Орлаём, а в Австрии с Михаилом Висаником, Юрий Гуца (настоящая его фамилия) тоже стремился получить медицинское образование. Вместе с двоюродным братом Иваном Молнаром они в 1822 году убежали в Россию, оба со временем (не без помощи Орлая и Лодия!) начали изучать медицину. Гуца к тому же и фамилию изменил – на Венелин – так назывались первые славянские племена, которые заселили территорию Карпатского региона в начале первого тысячелетия нашей эры – венеды! В 1825 году Ю.Венелин с братом поселились в Москве, где по совету Ивана Орлая поступили на медицинский факультет Московского университета, который окончили в 1829 г.
Так случилось, что Ю.Венелин не стал практикующим медиком, и помехой тому была его неуёмная тяга к познанию истории. Уже в 1829 г. Ю.Венелин (при финансовом обеспечении издания русским историком Михаилом Погодиным) печатает в Москве книгу „Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном отношении к россиянам. Историко-критические изыскания…”, том первый. Фактически, книга содержит материалы и научные открытия молодого учёного, собранные им в 1823–1825 гг. в Кишинёве, когда Венелин жил там среди бессарабских болгар и пользовался в разнообразных вопросах щедрой помощью генерала Ивана Никитича Инзова (1768–1845) – наместника Бессарабской области. (В 1830 г. Ю.Венелин подарил И.Инзову экземпляр своей первой книги с дарственной надписью. Он также счёл необходимым в письме сообщить следующее: “Священным долгом для себя считаю поднести Вашему высокопревосходительству первую книжку моего сочинения о древностях в отношении к Руси того самого народа, коего часть искавшая покрова и приюта в России, вверена Вашему попечительству”).
Книга давала основание предвидеть серьёзные перспективы научной карьеры „лекаря Венелина”, и поэтому в декабре 1829 г. Российская Академия решила поддержать интерес учёного к истории Болгарии и направила Ю.Венелина в научное путешествие по Молдавии, Валахии, Болгарии (современной Северной Болгарии) и части Румелии (современной Южной Болгарии). Цель поездки: “...обстоятельное обозрение всех сколько возможно как на славянских наречиях, так и на молдавском, волошском и греческом языках печатных книг и рукописей, которые хранятся в тамошних монастырских и других библиотеках, в старых архивах и проч. и могут служить к обогащению языка российского, к заменению вошедших в язык наш иностранных слов равносильными им речениями славянскими и к вящему пояснению истории Российского государства”.
Полтора года (1830–1831) учёный находился в экспедиции, перемещаясь по территориям, недавно охваченным русско-турецкой войной 1828-1829 гг. и находящимся в тот момент под контролем русской армии. Из-за этого, по представившимся обстоятельствам, маршрут приходилось постоянно корректировать. (Венелин также планировал посетить в регионе Мараморош, что в Карпатах, город Байю, ныне Бая-Маре в Румынии и, вероятно, побывать в родном селе Тибава, недалеко отстоящем от этих мест).
Ю.Венелин вернулся из поездки в Россию с большим количеством старинных памятников письменности и собранных материалов, списков документов и архивных грамот. Обработка этих материалов требовала продолжительного времени, однако путешественник по возвращении не смог добиться государственного содержания на период по упорядочению, оценке и анализу этих документов – Российская Академия могла оплатить его труды только по факту окончания работы. В этот период Юрий Венелин сильно бедствовал, но не оставлял научных изысканий. Один архивный документ достаточно точно отображает бедственное положение Венелина в этот период. Историк М.Погодин (1800–1875) обращался с этой проблемой к поэту Александру Пушкину, надеясь на авторитет поэта в академической среде, чтобы каким-нибудь образом помочь учёному. В письме, которое он отправил поэту 12 апреля 1833 г., сообщается:
„Прочесть всё. С просьбой к Вам! Г.Венелин (автор книги “Древние и нынешние болгаре”) был послан от Академии Российской в Болгарию для исследований исторических и филологических. Полтора года он работал там среди чумы, холеры, горячки и варварства греческого, болгарского, волошского и иных, был болен, умирал etc. Привёз добычу в Москву и занялся обрабатыванием, прося Российскую Академию чего-нибудь ежемесячно или ежегодно на хлеб, квас и сапоги. Академия требовала собранных материалов немедленно. Венелин отвечал: я не могу прислать вам гиероглифов, а вот вам отрывок: болгарский глагол из составляемой грамматики и рассуждение о собственных именах. Дайте же что-нибудь на пропитание. Опять тот же ответ. Венелин, наконец, оставаясь у меня на содержании, ибо негде было преклонить ему голову, кончил фолиант объяснений на болгарские грамоты с 14 до 18 века и послал оный вместе с снимками, собственноручно им сделанными на местах, паки и паки прося себе хлеба. И опять ничего. Итого: Спросите эти снимки в собрании, взгляните на них. – Тогда Вы почувствуете величину труда. Потребуйте от Академии, чтоб она назначила г.Венелину содержание, пока он трудится для Академии (оставив свою докторскую практику и прочее), начиная с ноября 1831 года, с коего времени он живёт в долг. Через месяц он представляет в Академию всю Болгарскую грамматику, которой одной недоставало в литературе славянских наречий. Потом ему останутся объяснить песни, им собранные, и приготовить к изданию. За грамоты и проч. его теперь следовало бы представить к чину или к маленькому крестику, который ему нужен по разным обстоятельствам. Надо подкрепить, ободрить этого человека, а он бывает в отчаянии. На рассмотрение их отдать бы г.Востокову. – Г.Соколов жалует г.Венелина по особенным причинам. Все сие я свидетельствую славянским своим словом и честию. Все правда, и без фигур. Похлопочите же во имя Божие, для пользы общей. Хлеба г.Венелину на два года, награду высочайшую. Ваш М. П.”
В 1833 году Ю.Венелин окончил фундаментальный труд – „Влахо-болгарские и дако-славянские грамоты”, который содержал 66 грамот и 20 списаных копий литературных памятников болгарского народа ХІІІ–ХІV веков. Рукопись начали готовить к печати, но изданную книгу Ю.Венелину увидеть не судилось – книга появилась в 1840 году, после смерти учёного.
В 1835 году он закончил „Грамматику нынешнего болгарского наречия”, но и она ко времени его кончины оставалась в рукописи.
Далее Ю.Венелин окончил книгу „Древние и нынешние словены в политическом, народописном, историческом и религиозном отношении к россиянам”, но и она вышла из печати только после смерти учёного – в 1841 году. То же случилось и с книгой „Критические исследования по истории болгар”, которую напечатали в 1849 году.
Правда, ещё при жизни Венелина была издана брошюра „О зародыше новой болгарской литературы” (1838 г.), которая, безусловно, оказала значительное влияние на возрождение болгарского народного самосознания. Автор перечисляет здесь названия двадцати семи книг, написанных на болгарском языке и изданных по большей части в эмиграции, в период с 1833 по 1837 год, когда болгарское народное движение лишь зарождалось. Анализируя эти первые образцы современной учёному болгарской художественной литературы, Венелин разглядел в этом факте начало великого болгарского культурно-национального возрождения. И хотя российская научная элита достаточно скептически оценила эти предсказания учёного, жизнь со временем доказала гениальность Венелиновского умения видеть далеко вперёд.
Не только исследования Венелина в области болгаристики, но и его мечта увидеть Болгарию великой и возрождённой поставили имя Венелина в один ряд с наиболее почитаемыми героями болгарского народа. Болгарская интеллигенция увидела в Венелине своего идейного вождя. Его книги побудили болгар к работе в сфере национального возрождения, и среди первых последователей были проживавщий в эмиграции в Одессе торговец В. Априлов (1789–1847) и его единомышленник Н. Палаузов. Уже в 1829 году, сразу после появления первой книги Венелина о болгарах, болгарский поет Георгий Пешаков, котрый жил в эмиграции в Бухаресте, написал в честь Венелина оду. Ода эта распространялась в среде болгарской интеллигенции и молодёжи и стала достаточно известным литературно-историческим памятником. Есть там и такие строки:
Тебе, Юрий Венелине!
всите чада болгарски
благодарност ти приносят
все сердични, роднински.
Что любов ти си показал
Да пишиш нихен род,
Откаде си ясно теглят,
Чи славянски са народ.
Името ти да остане
Безсмертно, прославленно
И от всите чади нейни
Век незабуравенно.
Тот самый Г.Пешаков год спустя стал автором ещё одной оды, но не в честь, а на смерть Венелина, жившего в нищете и скоропостижно скончавшегося в Москве в расцвете творческих сил. Поэт писал:
Плачете, ридайте
Вси болгарски чада!
Изгубихме вечно
Юря Венелина,
наш премудрий брат!..
Похоронили Юрия Венелина в Даниловом монастыре на окраине Москвы. (Ныне это центральная часть города). Здесь важно отметить, что по соседству с монастырём было кладбище, так называемое кладбище Данилова монастыря. Но наиболее уважаемых и заслуженных в обществе людей хоронили не на кладбище, а на территории самого монастыря. Так это случилось и с Юрием Венелиным, которого похоронили на территории монастыря 26 марта 1839 года. Место, где похоронен Венелин, русские славянофилы почитали за святое. Со временем возле могилы Венелина похоронили русского поэта, славянофила, друга Пушкина, Николая Языкова (1803–1846/1847), а далее и писателя с мировым именем Николая Гоголя (1809–1852), который с Языковым был в хороших дружеских отношениях. Здесь по соседству и могила одного из наиболее известных идейных вождей славянофильства, поэта Алексея Хомякова (1804–1860).
Неожиданная смерть Ю.Венелина потрясла болгарскую интеллигенцию. В знак уважения одесские болгары решили на народные деньги поставить на могиле памятник Венелину. Сделали его из карарского мрамора, который купили в Италии и привезли по морю в Одессу, а далее изготовленный в Одессе памятник перевезли в Москву и торжественно установили на могиле 20 декабря 1842 года. Памятник выглядел следующим образом: высокая колонна из белого мрамора стояла на гранитном, квадратном в основе пьедестале, пропорция высоты пьедестала к его длине была почти 2:1.
Общая высота памятника составляла 4 метра, при этом колонна имела 160 см в высоту и 35 см в диаметре. На колонне была поставлена мраморная урна (из тёмного мрамора), над которой вырастал крест, устремлённый в небо. Памятник имел длинную позолоченную надпись, разделённую на 4 фрагмента соответственно четырём сторонам пьедестала. Если двигаться вокруг памятника против часовой стрелки, то на одной (лицевой) стороне пьедестала можно было прочитать: „Юрию Ивановичу Венелину Одесские болгаре 1841”, на второй – „Родился 1802, скончался 1839 года”, на третьей – „Напомнил свету о забытом, но некогда славном, могущественном племени болгар и пламенно желал видеть его возрождение”, на четвертой – „Боже всемогущий! Услыши молитву раба твоего!”. Памятник был обнесён декоративной железной оградой.
Так как московские газеты („Московскіе в?домости”, „Москвитянин”) и современные авторы, поместив сразу же после открытия памятника краткие информации об этом событии и дав описание самого памятника, не точно передали текст надписи, со временем это породило в научной литературе путаницу и разногласия: на две или четыре части был разделён текст? Было ли там слово „Господи” или „Боже всемогущий”? Как было: „Напомнил свету» или «Он первый напомнил свету” и так далее. Наиболее авторитетным источником, по нашему убеждению, может служить исследование В.Априлова, который ещё в 1841 году – за год до того, как памятник был установлен в Москве – видел его в Одессе и подал описание проекта памятника и его размеры в своей книге «Денница новоболгарского образования» (Одесса, 1841). В подтверждение слов В.Априлова сохранилась в одном из московских архивов и фотография памятника Ю.Венелину, сделанная 26 августа 1929 года – незадолго до варварского уничтожения кладбища.
И спустя столетие, в начале ХХ века, болгарская интеллигенция не забывала о Венелине, на кладбище к памятнику время от времени приходили болгары. Безусловно, почитала Ю. Венелина и русская интеллигенция, студенты и др.
Памятник не сохранился, его снесли, как и другие надмогильные памятники Данилова монастыря, в начале 1930-х годов, когда в Советском Союзе началась антицерковная кампания. Коммунистическая власть закрыла монастырь, монахов изгнала. В его помещениях разместился приют-распределитель для „детей врагов народа”, т. е. для детей и сирот политических деятелей СССР высокого ранга, репрессированных сталинской системой и сосланных в ГУЛАГ или расстрелянных.
Могилы Гоголя, Хомякова, Языкова были эксгумированы, власти распорядились их останки перенести на Новодевичье кладбище. Другие могилы, где покоились останки многих уважаемых русских интеллигентов, дворян, царских офицеров, которые из-за принадлежности к господствующим классам для советской революционной власти ничего не значили, сровняли с землёй, надмогильные памятники были переданы строительным организациям. (Отдельные воспоминания современников позволяют считать, что мрамор был использован в оформлении первых станций московского метрополитена).
В годы первой Чехословацкой республики (1918–1939) на Подкарпатской Руси достаточно хорошо освещалась жизнь и труды Ю.Венелина, информировалось и о том, что, в Москве уже стоит красивый памятник на его могиле. Об этом узнаём из сообщения Юлия Гаджеги „Краткій обзоръ научной д?ятельности Юрія Ивановича Венелина (Гуцы)”, которое в 1927 году опубликовало Культурно-просветительское общество им. А.Духновича в Ужгороде.
Интерес к своему земляку Ю.Венелину в Подкарпатской Руси зародился ещё в мае 1867 года, когда во время Московской этнографической выставки двоюродного брата Венелина Ивана Молнара (в то время главврача Петропавловской больницы в Москве) навестил гость этой выставки из Угорской Руси деловод (“нотарь”) консистории Пряшевской епархии М.В. Молчан (1832–1879). Тогда же об этой встрече писала ужгородская газета „Св?тъ” в материале И.М.Рубия „Юрий Иванович Венелин”. Как рассказал И.Рубию сам М.Молчан, в Москве И.Молнар „отвел нашего путешественника в Данилов монастырь к могиле великого покойника, лежащего далеко от бескидских гор, в соседстве Гоголя и Языкова”.
В советское время Венелин был предан забвению – как в СССР, так и, в частности, в Закарпатской области. Показательно, что в Закарпатье ещё 1970-х гг. исследователи даже не подозревали, что советская власть сорок лет тому снесла надгробный памятник Венелину в Даниловом монастыре. Так, ужгородский историк, научный сотрудник Закарпатского краеведческого музея Юрий Качий в своей публикации «Стоїть в Москві пам’ятник» (1970 г.) искренне утверждал, что памятник в Москве стоит! Другую, но такую же грубую ошибку делает ныне историк Иван Поп, котрый в „Энциклопедии Подкарпатской Руси” (и в первом издании 2001-го, и во втором – 2006-го года) пишет, что некий памятник Венелину с 1842 года стоит... в Одессе (!?). В статье о Венелине он сообщает: „Благодарные болгары поставили ему памятник в Одессе (1842)…”. На самом деле памятник Венелину в Одессе никогда не стоял! Одесские болгары свой памятник Венелину установили в 1842 году на могиле Венелина в Москве, о чём и говорилось выше. На пьедестале так и было написано: „Юрию Ивановичу Венелину Одесские болгаре 1841”.
Только в эпоху М.Горбачова многие исторические темы стали доступными исследователям. Власть вернула Свято-Данилов монастырь церкви и в нём со временем начались ремонтные работы по возрождению этого духового центра православия. (Ныне монастырь – резиденция Патриарха Московского Патриархата). На территории монастыря, где церковь возводила новые постройки, по настоянию служителей церкви был просеян грунт на глубину 2 метра, а все найденные человеческие останки собрали в одной братской могиле. Ныне лишь с определённой степенью точности можно определить место, где находилась могила Ю.Венелина. И не известно, остался ли его прах нетронутым на том месте, где его когда-то похоронили, или же останки уже лежат в братской могиле.
(Автор этих слов тогда же, находясь продолжительное время в научной командировке в Москве, письменно обратился к недавнему руководителю работ по восстановлению Свято-Данилова монастыря, а в то время уже новоизбранному Патриарху Московскому и всея Руси Алексию ІІ с просьбой провести эксгумацию могилы Ю.Венелина и перепохоронить его на родине – в Закарпатской области. Однако ответа не последовало. Вероятно, церковь не находила возможным (или находила нежелательным?) провести эксгумацию).
В современный период первой о Ю.Венелине вспомнила Болгария. В воскресенье 22 мая 1988 года в северной части Свято-Даниловского монастыря на внутренней стороне шестиметровой кирпичной стены торжественно была открыта скромная памятная доска с барельефом Ю.Венелина. Так Болгария решила возродить в Москве память о своём национальном герое. На церемонии открытия присутствовали: посол Болгарии в Советском Союзе Георгий Панков, председатель Отдела внешних церковных сношений Московского патриархата митрополит Минский и Белорусский Филарет, председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР К.М. Харчев, представители посольств, МИД СССР, Советского фонда культуры, болгарской и русской общественности. Митрополит Филарет на открытии памятной доски сказал следующее: „Сегодня по инициативе посольства Народной Республики Болгарии мы открываем памятную доску на месте захоронения Юрия Ивановича Венелина – филолога и историка, родившегося в Закарпатье, который посвятил себя изучению истории болгарского народа и отдал все силы развитию и углублению связей между Россией и Болгарией...”.
Посол Болгарии Г.Панков снял покрывало с мемориальной плиты. В своём выступлении он подчеркнул, что болгарский народ с признательностью хранит память о тех, кто в трудные минуты протягивал ему руку. Именно таким человеком является Ю.Венелин... Сегодня, в знак признательности Болгарии учёному, мы устанавливаем плиту, изготовленную в Болгарии скульптором Сергеем Енакиевым, – отметил посол.
Затем со словом о творческом пути Ю.Венелина выступил известный русский учёный-славист, академик Никита И. Толстой (внук писателя Л.Толстого). Он, в частности, отметил, что „Ю.Венелин – это ученый, это личность, это человек, который показал, насколько сильны наши кровные и духовные узы... Он скончался рано, в большой нищете и забвении, но и сейчас болгарский народ хранит память о нём”.
Со временем по соседству с мемориальной плитой Ю.Венелину были открыты и другие памятные доски: поэту и славянофилу А.Хомякову, архимандриту Филарету (1804–1867) и т. д.
В последние годы многое делалось в русской науке, чтобы воскресить память о Венелине. Здесь можно вспомнить хотя бы о трёх книгах, которые издал под грифом Института славяноведения и балканистики Российской академии наук доктор филологических наук Г.К. Венедиктов. А именно: издана (впервые!) „Граматика нынешнего болгарского наречия” Ю.Венелина (Москва, 1997), вышел сборник работ русских и болгарских учёных „Ю.И. Венелин в Болгарском возрождении” (Москва, 1998). Авторы: Г.Венедиктов, М.Смольянинова, Г.Гачев, Е.Дёмина, М.Никулина. В сборнике анализируются многие аспекты трудов Венелина, к тому же там помещена библиография произведений учёного и литературы о нём, которую составил В.Ишутин. Третья книга – „Ученое путешествие Ю.И. Венелина в Болгарию (1830–1831)”, подготовленная Г.Венедиктовым; она содержит разнообразные материалы о научном путешествии Венелина в Болгарию (Москва, 2005).
В 2004 году в Москве факсимильным способом была также издана книга Ю.Венелина „Древние и нынешние словене”, которая с 1841 года не переиздавалась.
Как видим, постепенно карпаторусин Юрий Гуца (Венелин) возвращается в историческую память России, где ему и надлежит быть как одному из основателей славяноведения в России.
http://rusinmaromorosh.livejournal.com/87440.html
Юрий ВенелинПамять о русине Юрии Венелине (Георгии Гуце) в Москве
Известный учёный России, фактически, основоположник российского славяноведения Юрий Венелин (1802–1839) по происхождению был карпатским русином. Он родился в селе Тибава на северо-востоке Венгерского королевства в так называемой Угорской Руси (ныне – Свалявский район Закарпатской области в Украине) в священнической семье. Спустя 20 лет отправился искать лучшей судьбы в чужие земли, как это делали и иные его земляки: Иван Орлай, Пётр Лодий, Василий Кукольник (Кукульник), Михаил Балудянский и т.д.
Не только в Росии искали русины лучшего применения своим способностям. Например, Пётр Лодий сначала отправился работать в Краков (1802–1803), и только потом в Россию. Ещё один совсем неизвестный в нашей истории факт: Михаил Висаник (1791–1872) – сын известного русинского греко-католического священника из с.Дюлай Мукачевской епархии. Висаник сделал карьеру в Вене, трижды был деканом медицинского факультета Венского университета, а далее служил главным врачом центральной столичной больницы. Его многочисленные заслуги ещё при жизни были отмечены почестями, званиями, титулами и орденами.
Как это было с членом медико-хирургической академии в России Иваном Орлаём, а в Австрии с Михаилом Висаником, Юрий Гуца (настоящая его фамилия) тоже стремился получить медицинское образование. Вместе с двоюродным братом Иваном Молнаром они в 1822 году убежали в Россию, оба со временем (не без помощи Орлая и Лодия!) начали изучать медицину. Гуца к тому же и фамилию изменил – на Венелин – так назывались первые славянские племена, которые заселили территорию Карпатского региона в начале первого тысячелетия нашей эры – венеды! В 1825 году Ю.Венелин с братом поселились в Москве, где по совету Ивана Орлая поступили на медицинский факультет Московского университета, который окончили в 1829 г.
Так случилось, что Ю.Венелин не стал практикующим медиком, и помехой тому была его неуёмная тяга к познанию истории. Уже в 1829 г. Ю.Венелин (при финансовом обеспечении издания русским историком Михаилом Погодиным) печатает в Москве книгу „Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном отношении к россиянам. Историко-критические изыскания…”, том первый. Фактически, книга содержит материалы и научные открытия молодого учёного, собранные им в 1823–1825 гг. в Кишинёве, когда Венелин жил там среди бессарабских болгар и пользовался в разнообразных вопросах щедрой помощью генерала Ивана Никитича Инзова (1768–1845) – наместника Бессарабской области. (В 1830 г. Ю.Венелин подарил И.Инзову экземпляр своей первой книги с дарственной надписью. Он также счёл необходимым в письме сообщить следующее: “Священным долгом для себя считаю поднести Вашему высокопревосходительству первую книжку моего сочинения о древностях в отношении к Руси того самого народа, коего часть искавшая покрова и приюта в России, вверена Вашему попечительству”).
Книга давала основание предвидеть серьёзные перспективы научной карьеры „лекаря Венелина”, и поэтому в декабре 1829 г. Российская Академия решила поддержать интерес учёного к истории Болгарии и направила Ю.Венелина в научное путешествие по Молдавии, Валахии, Болгарии (современной Северной Болгарии) и части Румелии (современной Южной Болгарии). Цель поездки: “...обстоятельное обозрение всех сколько возможно как на славянских наречиях, так и на молдавском, волошском и греческом языках печатных книг и рукописей, которые хранятся в тамошних монастырских и других библиотеках, в старых архивах и проч. и могут служить к обогащению языка российского, к заменению вошедших в язык наш иностранных слов равносильными им речениями славянскими и к вящему пояснению истории Российского государства”.
Полтора года (1830–1831) учёный находился в экспедиции, перемещаясь по территориям, недавно охваченным русско-турецкой войной 1828-1829 гг. и находящимся в тот момент под контролем русской армии. Из-за этого, по представившимся обстоятельствам, маршрут приходилось постоянно корректировать. (Венелин также планировал посетить в регионе Мараморош, что в Карпатах, город Байю, ныне Бая-Маре в Румынии и, вероятно, побывать в родном селе Тибава, недалеко отстоящем от этих мест).
Ю.Венелин вернулся из поездки в Россию с большим количеством старинных памятников письменности и собранных материалов, списков документов и архивных грамот. Обработка этих материалов требовала продолжительного времени, однако путешественник по возвращении не смог добиться государственного содержания на период по упорядочению, оценке и анализу этих документов – Российская Академия могла оплатить его труды только по факту окончания работы. В этот период Юрий Венелин сильно бедствовал, но не оставлял научных изысканий. Один архивный документ достаточно точно отображает бедственное положение Венелина в этот период. Историк М.Погодин (1800–1875) обращался с этой проблемой к поэту Александру Пушкину, надеясь на авторитет поэта в академической среде, чтобы каким-нибудь образом помочь учёному. В письме, которое он отправил поэту 12 апреля 1833 г., сообщается:
„Прочесть всё. С просьбой к Вам! Г.Венелин (автор книги “Древние и нынешние болгаре”) был послан от Академии Российской в Болгарию для исследований исторических и филологических. Полтора года он работал там среди чумы, холеры, горячки и варварства греческого, болгарского, волошского и иных, был болен, умирал etc. Привёз добычу в Москву и занялся обрабатыванием, прося Российскую Академию чего-нибудь ежемесячно или ежегодно на хлеб, квас и сапоги. Академия требовала собранных материалов немедленно. Венелин отвечал: я не могу прислать вам гиероглифов, а вот вам отрывок: болгарский глагол из составляемой грамматики и рассуждение о собственных именах. Дайте же что-нибудь на пропитание. Опять тот же ответ. Венелин, наконец, оставаясь у меня на содержании, ибо негде было преклонить ему голову, кончил фолиант объяснений на болгарские грамоты с 14 до 18 века и послал оный вместе с снимками, собственноручно им сделанными на местах, паки и паки прося себе хлеба. И опять ничего. Итого: Спросите эти снимки в собрании, взгляните на них. – Тогда Вы почувствуете величину труда. Потребуйте от Академии, чтоб она назначила г.Венелину содержание, пока он трудится для Академии (оставив свою докторскую практику и прочее), начиная с ноября 1831 года, с коего времени он живёт в долг. Через месяц он представляет в Академию всю Болгарскую грамматику, которой одной недоставало в литературе славянских наречий. Потом ему останутся объяснить песни, им собранные, и приготовить к изданию. За грамоты и проч. его теперь следовало бы представить к чину или к маленькому крестику, который ему нужен по разным обстоятельствам. Надо подкрепить, ободрить этого человека, а он бывает в отчаянии. На рассмотрение их отдать бы г.Востокову. – Г.Соколов жалует г.Венелина по особенным причинам. Все сие я свидетельствую славянским своим словом и честию. Все правда, и без фигур. Похлопочите же во имя Божие, для пользы общей. Хлеба г.Венелину на два года, награду высочайшую. Ваш М. П.”
В 1833 году Ю.Венелин окончил фундаментальный труд – „Влахо-болгарские и дако-славянские грамоты”, который содержал 66 грамот и 20 списаных копий литературных памятников болгарского народа ХІІІ–ХІV веков. Рукопись начали готовить к печати, но изданную книгу Ю.Венелину увидеть не судилось – книга появилась в 1840 году, после смерти учёного.
В 1835 году он закончил „Грамматику нынешнего болгарского наречия”, но и она ко времени его кончины оставалась в рукописи.
Далее Ю.Венелин окончил книгу „Древние и нынешние словены в политическом, народописном, историческом и религиозном отношении к россиянам”, но и она вышла из печати только после смерти учёного – в 1841 году. То же случилось и с книгой „Критические исследования по истории болгар”, которую напечатали в 1849 году.
Правда, ещё при жизни Венелина была издана брошюра „О зародыше новой болгарской литературы” (1838 г.), которая, безусловно, оказала значительное влияние на возрождение болгарского народного самосознания. Автор перечисляет здесь названия двадцати семи книг, написанных на болгарском языке и изданных по большей части в эмиграции, в период с 1833 по 1837 год, когда болгарское народное движение лишь зарождалось. Анализируя эти первые образцы современной учёному болгарской художественной литературы, Венелин разглядел в этом факте начало великого болгарского культурно-национального возрождения. И хотя российская научная элита достаточно скептически оценила эти предсказания учёного, жизнь со временем доказала гениальность Венелиновского умения видеть далеко вперёд.
Не только исследования Венелина в области болгаристики, но и его мечта увидеть Болгарию великой и возрождённой поставили имя Венелина в один ряд с наиболее почитаемыми героями болгарского народа. Болгарская интеллигенция увидела в Венелине своего идейного вождя. Его книги побудили болгар к работе в сфере национального возрождения, и среди первых последователей были проживавщий в эмиграции в Одессе торговец В. Априлов (1789–1847) и его единомышленник Н. Палаузов. Уже в 1829 году, сразу после появления первой книги Венелина о болгарах, болгарский поет Георгий Пешаков, котрый жил в эмиграции в Бухаресте, написал в честь Венелина оду. Ода эта распространялась в среде болгарской интеллигенции и молодёжи и стала достаточно известным литературно-историческим памятником. Есть там и такие строки:
Тебе, Юрий Венелине!
всите чада болгарски
благодарност ти приносят
все сердични, роднински.
Что любов ти си показал
Да пишиш нихен род,
Откаде си ясно теглят,
Чи славянски са народ.
Името ти да остане
Безсмертно, прославленно
И от всите чади нейни
Век незабуравенно.
Тот самый Г.Пешаков год спустя стал автором ещё одной оды, но не в честь, а на смерть Венелина, жившего в нищете и скоропостижно скончавшегося в Москве в расцвете творческих сил. Поэт писал:
Плачете, ридайте
Вси болгарски чада!
Изгубихме вечно
Юря Венелина,
наш премудрий брат!..
Похоронили Юрия Венелина в Даниловом монастыре на окраине Москвы. (Ныне это центральная часть города). Здесь важно отметить, что по соседству с монастырём было кладбище, так называемое кладбище Данилова монастыря. Но наиболее уважаемых и заслуженных в обществе людей хоронили не на кладбище, а на территории самого монастыря. Так это случилось и с Юрием Венелиным, которого похоронили на территории монастыря 26 марта 1839 года. Место, где похоронен Венелин, русские славянофилы почитали за святое. Со временем возле могилы Венелина похоронили русского поэта, славянофила, друга Пушкина, Николая Языкова (1803–1846/1847), а далее и писателя с мировым именем Николая Гоголя (1809–1852), который с Языковым был в хороших дружеских отношениях. Здесь по соседству и могила одного из наиболее известных идейных вождей славянофильства, поэта Алексея Хомякова (1804–1860).
Неожиданная смерть Ю.Венелина потрясла болгарскую интеллигенцию. В знак уважения одесские болгары решили на народные деньги поставить на могиле памятник Венелину. Сделали его из карарского мрамора, который купили в Италии и привезли по морю в Одессу, а далее изготовленный в Одессе памятник перевезли в Москву и торжественно установили на могиле 20 декабря 1842 года. Памятник выглядел следующим образом: высокая колонна из белого мрамора стояла на гранитном, квадратном в основе пьедестале, пропорция высоты пьедестала к его длине была почти 2:1.
Общая высота памятника составляла 4 метра, при этом колонна имела 160 см в высоту и 35 см в диаметре. На колонне была поставлена мраморная урна (из тёмного мрамора), над которой вырастал крест, устремлённый в небо. Памятник имел длинную позолоченную надпись, разделённую на 4 фрагмента соответственно четырём сторонам пьедестала. Если двигаться вокруг памятника против часовой стрелки, то на одной (лицевой) стороне пьедестала можно было прочитать: „Юрию Ивановичу Венелину Одесские болгаре 1841”, на второй – „Родился 1802, скончался 1839 года”, на третьей – „Напомнил свету о забытом, но некогда славном, могущественном племени болгар и пламенно желал видеть его возрождение”, на четвертой – „Боже всемогущий! Услыши молитву раба твоего!”. Памятник был обнесён декоративной железной оградой.
Так как московские газеты („Московскіе в?домости”, „Москвитянин”) и современные авторы, поместив сразу же после открытия памятника краткие информации об этом событии и дав описание самого памятника, не точно передали текст надписи, со временем это породило в научной литературе путаницу и разногласия: на две или четыре части был разделён текст? Было ли там слово „Господи” или „Боже всемогущий”? Как было: „Напомнил свету» или «Он первый напомнил свету” и так далее. Наиболее авторитетным источником, по нашему убеждению, может служить исследование В.Априлова, который ещё в 1841 году – за год до того, как памятник был установлен в Москве – видел его в Одессе и подал описание проекта памятника и его размеры в своей книге «Денница новоболгарского образования» (Одесса, 1841). В подтверждение слов В.Априлова сохранилась в одном из московских архивов и фотография памятника Ю.Венелину, сделанная 26 августа 1929 года – незадолго до варварского уничтожения кладбища.
И спустя столетие, в начале ХХ века, болгарская интеллигенция не забывала о Венелине, на кладбище к памятнику время от времени приходили болгары. Безусловно, почитала Ю. Венелина и русская интеллигенция, студенты и др.
Памятник не сохранился, его снесли, как и другие надмогильные памятники Данилова монастыря, в начале 1930-х годов, когда в Советском Союзе началась антицерковная кампания. Коммунистическая власть закрыла монастырь, монахов изгнала. В его помещениях разместился приют-распределитель для „детей врагов народа”, т. е. для детей и сирот политических деятелей СССР высокого ранга, репрессированных сталинской системой и сосланных в ГУЛАГ или расстрелянных.
Могилы Гоголя, Хомякова, Языкова были эксгумированы, власти распорядились их останки перенести на Новодевичье кладбище. Другие могилы, где покоились останки многих уважаемых русских интеллигентов, дворян, царских офицеров, которые из-за принадлежности к господствующим классам для советской революционной власти ничего не значили, сровняли с землёй, надмогильные памятники были переданы строительным организациям. (Отдельные воспоминания современников позволяют считать, что мрамор был использован в оформлении первых станций московского метрополитена).
В годы первой Чехословацкой республики (1918–1939) на Подкарпатской Руси достаточно хорошо освещалась жизнь и труды Ю.Венелина, информировалось и о том, что, в Москве уже стоит красивый памятник на его могиле. Об этом узнаём из сообщения Юлия Гаджеги „Краткій обзоръ научной д?ятельности Юрія Ивановича Венелина (Гуцы)”, которое в 1927 году опубликовало Культурно-просветительское общество им. А.Духновича в Ужгороде.
Интерес к своему земляку Ю.Венелину в Подкарпатской Руси зародился ещё в мае 1867 года, когда во время Московской этнографической выставки двоюродного брата Венелина Ивана Молнара (в то время главврача Петропавловской больницы в Москве) навестил гость этой выставки из Угорской Руси деловод (“нотарь”) консистории Пряшевской епархии М.В. Молчан (1832–1879). Тогда же об этой встрече писала ужгородская газета „Св?тъ” в материале И.М.Рубия „Юрий Иванович Венелин”. Как рассказал И.Рубию сам М.Молчан, в Москве И.Молнар „отвел нашего путешественника в Данилов монастырь к могиле великого покойника, лежащего далеко от бескидских гор, в соседстве Гоголя и Языкова”.
В советское время Венелин был предан забвению – как в СССР, так и, в частности, в Закарпатской области. Показательно, что в Закарпатье ещё 1970-х гг. исследователи даже не подозревали, что советская власть сорок лет тому снесла надгробный памятник Венелину в Даниловом монастыре. Так, ужгородский историк, научный сотрудник Закарпатского краеведческого музея Юрий Качий в своей публикации «Стоїть в Москві пам’ятник» (1970 г.) искренне утверждал, что памятник в Москве стоит! Другую, но такую же грубую ошибку делает ныне историк Иван Поп, котрый в „Энциклопедии Подкарпатской Руси” (и в первом издании 2001-го, и во втором – 2006-го года) пишет, что некий памятник Венелину с 1842 года стоит... в Одессе (!?). В статье о Венелине он сообщает: „Благодарные болгары поставили ему памятник в Одессе (1842)…”. На самом деле памятник Венелину в Одессе никогда не стоял! Одесские болгары свой памятник Венелину установили в 1842 году на могиле Венелина в Москве, о чём и говорилось выше. На пьедестале так и было написано: „Юрию Ивановичу Венелину Одесские болгаре 1841”.
Только в эпоху М.Горбачова многие исторические темы стали доступными исследователям. Власть вернула Свято-Данилов монастырь церкви и в нём со временем начались ремонтные работы по возрождению этого духового центра православия. (Ныне монастырь – резиденция Патриарха Московского Патриархата). На территории монастыря, где церковь возводила новые постройки, по настоянию служителей церкви был просеян грунт на глубину 2 метра, а все найденные человеческие останки собрали в одной братской могиле. Ныне лишь с определённой степенью точности можно определить место, где находилась могила Ю.Венелина. И не известно, остался ли его прах нетронутым на том месте, где его когда-то похоронили, или же останки уже лежат в братской могиле.
(Автор этих слов тогда же, находясь продолжительное время в научной командировке в Москве, письменно обратился к недавнему руководителю работ по восстановлению Свято-Данилова монастыря, а в то время уже новоизбранному Патриарху Московскому и всея Руси Алексию ІІ с просьбой провести эксгумацию могилы Ю.Венелина и перепохоронить его на родине – в Закарпатской области. Однако ответа не последовало. Вероятно, церковь не находила возможным (или находила нежелательным?) провести эксгумацию).
В современный период первой о Ю.Венелине вспомнила Болгария. В воскресенье 22 мая 1988 года в северной части Свято-Даниловского монастыря на внутренней стороне шестиметровой кирпичной стены торжественно была открыта скромная памятная доска с барельефом Ю.Венелина. Так Болгария решила возродить в Москве память о своём национальном герое. На церемонии открытия присутствовали: посол Болгарии в Советском Союзе Георгий Панков, председатель Отдела внешних церковных сношений Московского патриархата митрополит Минский и Белорусский Филарет, председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР К.М. Харчев, представители посольств, МИД СССР, Советского фонда культуры, болгарской и русской общественности. Митрополит Филарет на открытии памятной доски сказал следующее: „Сегодня по инициативе посольства Народной Республики Болгарии мы открываем памятную доску на месте захоронения Юрия Ивановича Венелина – филолога и историка, родившегося в Закарпатье, который посвятил себя изучению истории болгарского народа и отдал все силы развитию и углублению связей между Россией и Болгарией...”.
Посол Болгарии Г.Панков снял покрывало с мемориальной плиты. В своём выступлении он подчеркнул, что болгарский народ с признательностью хранит память о тех, кто в трудные минуты протягивал ему руку. Именно таким человеком является Ю.Венелин... Сегодня, в знак признательности Болгарии учёному, мы устанавливаем плиту, изготовленную в Болгарии скульптором Сергеем Енакиевым, – отметил посол.
Затем со словом о творческом пути Ю.Венелина выступил известный русский учёный-славист, академик Никита И. Толстой (внук писателя Л.Толстого). Он, в частности, отметил, что „Ю.Венелин – это ученый, это личность, это человек, который показал, насколько сильны наши кровные и духовные узы... Он скончался рано, в большой нищете и забвении, но и сейчас болгарский народ хранит память о нём”.
Со временем по соседству с мемориальной плитой Ю.Венелину были открыты и другие памятные доски: поэту и славянофилу А.Хомякову, архимандриту Филарету (1804–1867) и т. д.
В последние годы многое делалось в русской науке, чтобы воскресить память о Венелине. Здесь можно вспомнить хотя бы о трёх книгах, которые издал под грифом Института славяноведения и балканистики Российской академии наук доктор филологических наук Г.К. Венедиктов. А именно: издана (впервые!) „Граматика нынешнего болгарского наречия” Ю.Венелина (Москва, 1997), вышел сборник работ русских и болгарских учёных „Ю.И. Венелин в Болгарском возрождении” (Москва, 1998). Авторы: Г.Венедиктов, М.Смольянинова, Г.Гачев, Е.Дёмина, М.Никулина. В сборнике анализируются многие аспекты трудов Венелина, к тому же там помещена библиография произведений учёного и литературы о нём, которую составил В.Ишутин. Третья книга – „Ученое путешествие Ю.И. Венелина в Болгарию (1830–1831)”, подготовленная Г.Венедиктовым; она содержит разнообразные материалы о научном путешествии Венелина в Болгарию (Москва, 2005).
В 2004 году в Москве факсимильным способом была также издана книга Ю.Венелина „Древние и нынешние словене”, которая с 1841 года не переиздавалась.
Как видим, постепенно карпаторусин Юрий Гуца (Венелин) возвращается в историческую память России, где ему и надлежит быть как одному из основателей славяноведения в России.
http://rusinmaromorosh.livejournal.com/87440.html