В каких условиях воюет украинская армия

Журналисты проведали в госпитале раненых под Славянском бойцов ВДВ. Десантники недовольны отсутствием современной экипировки, хаотическим руководством АТО и переживают, что их могут лишить социальных гарантий, сообщает LB.ua. Проникнуть на территорию военного госпиталя корреспондентам оказалось несложно: человек на КПП только уточнил, не несем ли мы солдатам водку, спросил наши фамилии и вписал их в маленькие кусочки бумаги - пропуска. Никаких других проверок, в том числе документов, на режимном объекте не было. Госпиталь находится в живописном лесу. Вековые сосны, пение птиц и деревянные фигурки медвежат на пеньках создают ощущение санатория, а не воинской части. В холле корпуса много вазонов с цветами, большая картина с горным пейзажем и медсестры на высоких каблуках - все условия для того, чтобы отдохнуть от войны. Заходим в палату, в ней две комнаты: спальня и гостиная с телевизором, чайником, холодильником и креслами. Здесь лечат методами нетрадиционной медицины молодых солдат, которые до недавнего времени служили на блокпосту между Славянском и Краматорском. Ребята просят не фотографировать, большинство также не согласны называть имена: те, кто в открытую общается с прессой, потом вынуждены писать объяснительные армейскому начальству. Вынужденные добровольцы - Мой контракт закончился в начале апреля, но меня никто не уволил, - вздыхает Виталий, у которого дома в Житомире беременная жена. Говорит, по поводу продления службы ничего не подписывал. Оклад по контракту платили исправно - сколько заплатят теперь, неизвестно. Виталий получил контузию 13 мая, когда террористы напали из засады на автоколонну 95-й аэромобильной бригады под Краматорском. Его соседа по палате Ивана мобилизовали еще 12 марта, он из 25-й воздушно-десантной бригады. В госпиталь попал, «заработав» из-за переохлаждения и перенагрузок 2 грыжи и смещение позвонков. - С такими травмами не призывают даже в армию. Я врачей спрашиваю - нет, говорят, мы не можем комиссовать. Вот призвали, сделали калекой. Что мне дальше делать? Думаете, наше государство что-то возместит? За 3 месяца службы Ване заплатили только 1,5 тыс грн. Между тем он единственный кормилец семьи. В Кривом Роге у него остались двое детей, жена и больная мама. - Нам говорят: погодите, ребята, так вы ж добровольцы! Вам и зарплату платить не надо. И никто же не спрашивает: у вас, может, дома проблемы? Может, вам коммуналку закрыть? Помочь как-то? Бойцы 25-й воздушно-десантной бригады под Краматорском 17 апреля 2014 г Так как военного положения в стране нет, мобилизовали на 10 дней - для учений, - рассказывает Ваня. Эти 10 дней превратились в 45 суток («ребята, подождите, наберем людей - вас поменяют»), а теперь когда демобилизуют - неизвестно. Ребята верят прогнозу командира батальона «Донбасс» Семена Семенченко о том, что война на востоке продлится как минимум год. - По закону 45 дней прошло - можем уходить. А теперь давят на нас, мол, «вы ж дезертирами будете, мы ж вас посадим». Ребята, которые по 2-3 месяца уже сидят там, просят: «отпустите нас домой хотя бы на неделю!» А они боятся отпускать, потому что никто не вернется. Те, кто принимают решения о мобилизации, не слишком заботятся о здоровье пострадавших в боях. До того как попасть сюда, в середине мая солдаты лежали в госпитале в Харькове. В эти дни в городе проводился «круглый стол» Национального единства - для участия в нем прибыли бывшие президенты, министры, армейская «верхушка». Никто из них не посетил госпиталь с ранеными. - За все время после обстрела у нас только интересовались, забрали ли мы с собой всю броню. Чтоб не прое(...)ли, - выругавшись, грустно усмехается Виталик. - А состояние здоровья никого не интересует. У меня из-за контузии проблемы со слухом. Ночью в патруль, вдруг что-то услышу не то - не дай Бог, могу по своим начать стрелять. «Анютины глазки» Под Славянском ребята жили на блокпосту в землянках, как в 1943-м году. Ваня рассказывает, что когда приезжал Арсений Яценюк, позвали его в землянку. Премьер ужаснулся, схватился за голову, сказал: «Здесь не снимать» - и ушел. - Мы ночью даже не спали - ложились и дремали с мыслью о том, проснемся ли утром. На тебе бронежилет, 4 боекомплекта, патронники, автомат снят с предохранителя. Лежишь и слушаешь, двигается что-то снаружи или нет. Четверо отдыхают, двое стоят на посту. Что было организовано - так это ВВ-шники, бывший «Беркут» и «Кобра», спецподразделение ГАИ. Мы на блокпосту жили, а те приезжали: 12 часов подежурили, их поменяли. ВВ-шники дежурили сутки. И уезжали на сутки в Изюм - у них там база. Купались, стирались, брились, отдыхали. Так же и «Беркут». С питанием в горячих точках тоже проблемы. Изредка местные жители подкармливали. В остальное время выбирать не приходилось, - говорит Виталик. - Питались армейской килькой. Мы ее называем «анютины глазки» - одни рыбьи глаза и подобие томатной пасты. И галетов мешок прелых. И жуй. Вспоминают «незлым тихим словом» и 8 тыс американских сухпайков, которые никто не видел (известно лишь, что 2 тыс штук получили бойцы «Альфы» СБУ - из 10 тыс «гуманитарки»), и 24 тысячи бронежилетов, которые армия якобы должна закупить на тендерной основе. - Люди, волонтеры привозят нам бронежилеты. А государство ничем не помогает. Тендеры проводят, кто больший откат даст. Мобилизованным солдатам выдавали бронежилеты 30-летней давности, рваные и ужасно тяжелые. - Оружие дают. Но вот мой автомат был списан. На нем стояло три креста, его достали со склада, выдали - а он полностью ржавый. Я держал его в растворе сутки, он откисал. Кучности нет, стреляет непонятно куда - но хоть стреляет, это уже радует. Автомат Ивана не числится даже в его военном билете. Со стороны противника, свидетельствуют солдаты, есть всё: тепловизоры и приборы ночного видения, крупнокалиберные винтовки, которые стреляют на дальние расстояния, ПЗРК, «Иглы». Нашим войскам нечего противопоставить, кроме энтузиазма. - Я «растяжки» с сигнальными ракетами по периметру блокпоста установил на ночь. С нами просто баловались: запалы повынимали, положили рядом. Ночью. Мол, мы их видим, они для нас ничего не значат. Я не знаю, какое надо иметь оборудование, чтобы видеть так хорошо и знать, где «растяжки» находятся. Иван показывает фотографии на мобильном: вот он на блокпосту рядом с Яценюком, вот с министром обороны Ковалем, а вот и землянка, затопленная дождем - в ней плавает бревно. - Это мое единственное доказательство, что - я участник АТО. Слухи уже ходят, что 95-я бригада не будет участником боевых действий, с 25-й тоже непонятно. У нас по документам - учения в Луганской области на границе. Разведка, которой не было Иван и Виталий прикрепили на шторы сине-желтый национальный флаг. Несмотря ни на что, патриотизм ребята не растеряли. - Не страна же виновата. Куча командиров, никто не может собраться, не знает, что делать, - говорит Виталик. Сосед с ним соглашается. - Наши умные генералы рассказывают, как надо воевать. Да мы сами знаем, как надо, не мешайте. Там только одними «Альфой» и «Омегой» можно было сделать АТО в первый месяц или даже в первую неделю, пока еще не было столько войск этих, подтянутых из-за границы. Альфовцы, даже раненые, в самом начале не хотели уходить с позиций. Им сказали, что они ничего не понимают в боевых действиях, надо слушать генералов в кабинетах - и отозвали оттуда, пришлось уйти. По словам парней, генералов на блокпосты сопровождает охрана из 15-20 бойцов, с пулеметами, снайперами: «Если б нас так охраняли, то никто и не подумал бы нападать на колонну», - считает Виталик. Он вспоминает день обстрела автоколонны - и не может понять, почему так случилось. - Перед этим нам махали руками мирные жители, дети. Проехали 100 метров - нас расстреляли всех. Когда позабирали раненых, трупы и приехала «верхушка», оказалось, что нас там уже два дня ждали. Информацией владели, как нам сказали, 4 человека на тот момент. Мы даже не знали, куда ехали. Нашу колонну должна была встретить другая колонна, чтобы вместе продвигаться дальше. Сопровождение из двух БТРов в первую очередь уничтожили - как это делалось в Чечне, Афгане. Элементарная разведка могла спасти ситуацию, соглашается Ваня. - Пустить вперед два БТРа для разведки. Если начинают обстреливать - наша автоколонна просто с минометов и РПГ начинает ответный обстрел из посадки. И у пацанов в БТРе потерь было бы меньше. Мы их (противников - ред.) разгромили бы. Или даже если б мы первые поехаи, а БТРы остались, они бы отстрелялись. По-разному можно, но не всю колонну же! Хотя бы кто-то поехал вперед - территорию зачистить. Виталик обращает внимание и на то, что солдаты ехали в центре колонны в закрытых тентом машинах - те же боевики перемещаются в открытых грузовиках. - Когда начался обстрел, мы как котята в этой машине прыгали, от пуль уворачивались - ничего не видно было. Из 5 человек в моей машине 2 «трехсотых» (раненых - ред.), я контужен и один «двухсотый» (погибший - ред.). Уцелел только водитель. Просто в рубашке родился - вся кабина расстреляна. Вторая машина начала гореть - парни на ходу выпрыгивали. Малый выпрыгнул головой на дорогу, сейчас лежит в психиатрии. Там уже никто не думал о том, что ноги прострелены, «шуровали» в посадку как только могли. Снайпера так лупили с дальнего расстояния. Мы хотя были раненые, все вместе вытянули этот миномет. Он почти 800 кг весит, мы его скинули с машины, привели к бою, приготовили мины, чтобы отстреливаться. Подкрепление приехало только через час. Первых раненых и трупы забрали около 14:30, остальных - около 17:00, и нас уже, крайних, только в 7 вечера «вертушкой». Потом сообщили, что бой длился всего 1 час. Без света и воды В соседней палате Андрей, совсем молодой парень в тельняшке, с помощью соседа учится брать аккорды на гитаре. - После контузии, говорят, надо отвлекаться, завести новое хобби. Вот гитару осваиваю. В сосновой роще за окном красиво и громко поют птицы. Под Славянском тоже пели, говорят ребята. Только под аккомпанемент автоматных очередей. Андрей и Вадим, назовем их так - тоже десантники из 95-й бригады. Базировались около телевышки на горе Карачун. Спали в окопах. 19 мая в 4:30 утра из жилого квартала боевики нанесли удар из миномета. - Они по горе выстрелили - и все. А где мина упадет, они сами не знают. Примерно навели по ориентиру, по вышке и ударили. Мина попала в соседний окоп. Там один человек был- погиб сразу, и была ячейка с минами. Ни одна не сдетонировала. А нас взрывной волной контузило. Лечением нетрадиционными методами (пиявками, иглоукалованием, пчелами) довольны - говорят, при контузии помогает. О том, как было под Славянском, рассказывают с неохотой. - Я даже маме не говорил, где служил. Она только после контузии узнала. Подумал, зачем говорить - чтоб она волновалась, что я где-то там. Спрашиваю, чего больше всего не хватало в зоне АТО. Ребята удивляют признанием: воды. - Из города (Славянска) отключили нам воду и свет. Мы нашли там 2 пожарных водоема - высушили. Конечно, воду нам привозили - вертолетами, автомобилями. Тогда по пять литров каждому на два дня выдавали - и мыться, и пить. Что хотите, то и делайте. Это было до обстрела. Сейчас, наверное, и того не дают. Андрею и Вадиму повезло хотя бы с бронежилетами. «Броню» с 4-м уровнем защиты им выдали еще когда они стояли в Доброполье, перед Славянском. - Мы ехали с первой партией мобилизованных, нас нормально экипировали. Тем, кто ехал с последней партией, досталось все новое и некачественное, у них слабее бронежилеты. Спрашиваю, сколько еще здесь и что будет дальше. Никто не знает. И вдруг Вадим произносит неожиданное: «Я хочу обратно». На вопрос, почему, отвечает коротко: - Коллектив. Там все ребята остались. Ни страховки, ни «корочки» Около столовой встречаем Василия - у него тоже есть что сказать журналистам. - Мне позвонили из страховой компании (Ингосстрах - ред.). Сказали, что дадут только 1% страховки - это 250 грн. Если швы рассосутся и шрамов не будет, то вообще ничего не дадут. Якобы потому что кости целы. А у меня осколочное ранения, пулевые. ВЛК (врачебно-летная комиссия) тоже начинает петлять. Василий надеется, что диагноз, который ему выдали в госпитале, впоследствии не поменяют. С ним, как с доказательством, можно идти к страховщикам. Другие раненые возмущены тем, что вообще никто по поводу страховки не звонил. Так, будто и нет ее, хотя на службе все должны быть застрахованы - как и на предприятии. - Неважно какое ранение, травма - если ты ее получил при таких обстоятельствах, от 50 тыс грн на человека единоразовая помощь, - утверждает один из солдат, который в Харькове общался с юристом. - Тут уже кто присутствует - от 75 до 300 тыс грн должно быть. Парни сыплют рассказами о том, как проходила мобилизация, как покупали за свой счет бронежилеты, приборы ночного видения, рации и даже форму. - У нас как родину защищать, так давайте. А как родина что-то нам - так ничего. Сергею, которого дома ждет семья, возвращаться в зону АТО вовсе не хочется. Но он знает многих, кто едет туда по собственному желанию. - В моем подразделении есть парень, Денис. У него трое детей и жена беременна четвертым. Живут не очень богато. Другой пацан из Закарпатья купил два бронежилета, подарил один Денису. Я говорю ему: «Куда ты едешь, у тебя же семья?» Он говорит: «Серега, я хоть получу участника боевых действий, будет 25% газ-свет, и, может, дети поступят бесплатно». Я говорю: «Может, ты получишь статус, а может тебе оторвет две ноги, а в конце еще и голову, может быть. И все. И твоя семья никому не нужна будет». Все равно поехал. В соответствии с недавно принятым законом №1233-VII участниками боевых действий считаются все силовики, которые принимали участие в АТО и защищали целостность Украины. Им полагаются, кроме прочего, повышенная пенсия, 75% компенсации услуг ЖКХ, бесплатный проезд в общественном транспорте, льготы на покупку жилья. Однако по документам местонахождение многих военнослужащих не соответствует реальности. Это выглядит в их глазах скорее фальсификацией, чем халатностью. Раненые убеждены: кто-то «наверху» всеми силами пытается уменьшить число участников АТО, чтобы избежать денежных выплат. Говорят, пока еще ни одна семья, потерявшая сына или мужа, не получила компенсации. - А тот другой, который из Закарпатья - настоящий патриот, майдановец. Наколол на груди себе тризуб, с флагом украинским. Пришел в военкомат, сказал: «Хочу на боевую позицию». И потом, когда нас выводили, сказал: «Если меня возьмут в плен, если я дам слабину, то расстреляйте меня. Если вы попадете в плен - тогда я расстреляю вас». Но ведь это же не гестапо, тут попавший в плен - не изменник Родины. Над кем-то издеваются, а за кого, если повезет, могут попросить выкуп просто. Сергей, который уже полтора года служит по контракту, сетует, что в зону АТО попадают добровольно записавшиеся в Нацгвардию люди с «гражданки», которых всего через 2 недели обучения бросают в бой. Они даже не знают, что такое строй, порядок, устав. Делают снимки на телефоны из серии «теперь я крутой, с автоматом», толком не понимая, куда они попали. - Пишите, может, куда-то достучитесь с этим всем! - говорят ребята по пути на обед. Желаем им приятного аппетита и отправляемся в хирургию. Рожденные в рубашке В палате, украшенной детскими рисунками, лежит Алексей из той же 95-й бригады с огнестрельным ранением ноги. У соседа по палате Олега - осколочные ранения руки и головы. Парни также опасаются, что их участие в боевых действиях скоро невозможно будет доказать. - По телевизору видели, как хлопцам нашим сказали говорить, что они вообще находятся не тут (в зоне АТО - ред.), а в Широком Лане, на полигоне возле Николаева. А мы вообще вроде с ОРЗ здесь. Грипп, температура. У Алексея все документы - военный билет, права - сгорели в машине после того, как в нее попали из миномета. Сам он выжил чудом - во время обстрела колонны, по словам сослуживцев, упал в воду. Не мог самостоятельно выбраться, и часа 3-4, пока ребята отстреливались, с простреленной ногой в двух местах, в броне просто «плавал и нырял под воду, потому что снайпер и по воде закрывал». - Еще до обстрела Коваль приезжал - всех нас построили, собрали. Сказал, 95-я аэромобильная - лучшая! Все вам будет и «корочки» дадут. Наши блокпосты стояли, оборону держали - еще даже не было боевых действий. А сейчас делают наоборот. Парни забирают выписки в Харькове - оттуда куда-то пропадают пулевые ранения. В нашей 95-й больше всего людей погибло. Каждой семье должны выплатить какую-то сумму. А они что? Никто не убит вроде, все живы-здоровы. Из пацана вынули 4 пули, а диагноз стоит - ангина. В палату заходит Виталик - просит две пенки для бритья. Алексей поднимается с койки, сильно хромая, делает пару шагов и достает баллоны из одного из трех полных пакетов гипермаркета Metro под столом. Волонтеры приносят раненым всё, что нужно. Навещают дети из местных школ и детсадов, дарят рисунки, танцуют. Психологи-волонтеры проводят групповые сеансы терапии. В пятницу даже обещают музыкантов. Человеческое отношение радует, особенно после того, как под Славянском, когда ребят обстреливали, местные ходили и спокойно снимали видео на мобилки. Только представители власти сюда не наведываются. Лишь раз был кто-то из военного начальства - парни даже не запомнили, кто. Сказал «спасибо» и ничего не спрашивал. - Два дня нас ждали в засаде. Можно же было хоть как-то проверить и предупредить, - сердится Алексей. Интересуемся, есть желание возвращаться на восток. - Конечно, желание есть, только пока нет возможности, - отвечают ребята. Алексей передвигается с помощью палочки - ему положена реабилитация дома не менее 3 недель. Олега после госпиталя, скорее всего, направят в Житомир, в военную часть. Уходя, желаем ребятам скорее поправляться. Хочется верить, что с дезорганизацией в армии уже борются, и генералы учатся на своих ошибках. Однако настигает сообщение о новом нападении на колонну - военные перемещались по направлению из Изюма к Славянску. Очередные раненые уже добираются в госпиталь. Похоже, мы победим террористов не благодаря руководству АТО, а вопреки.