В свои 8 лет воспитанник интерната из Закарпатья весил всего 10 кг

После лечения в США 9-летний воспитанник интерната из Закарпатья Игорь Лакатош, сильно пострадавший от пожара и оставшийся на родине без медицинской помощи, идет на поправку...

Попавший в беду мальчик из Мукачево оказался не нужен своим родителям, и это едва не привело к трагедии. В 4-летнем возрасте Игорь Лакатош сильно пострадал во время пожара, но так и остался без медицинской помощи. То, что ребенок выжил при таких обстоятельствах, можно считать чудом. Искалеченного малыша окружили заботой и вниманием лишь через пять лет после несчастного случая, когда его мать лишили родительских прав. В прошлом году благодаря руководству Ольшанского интерната Игорь попал в США, в одну из лучших ожоговых клиник мира, и лечение дало удивительные результаты. Теперь врачи и реабилитологи делают все, чтобы вернуть ребенка к полноценной жизни.

Об Игоре до пяти лет известно очень мало. Родился он в ноябре 2003 года в цыганском таборе на окраине Мукачево — в семье, где воспитывались еще двое детей. Хотя «воспитывались» — это громко сказано. Записанный в документах отец с детьми не жил, а матери они были вообще безразличны. Когда Игорю исполнилось четыре года, в хате произошел пожар, мальчик получил сильные ожоги. Но мать даже не вызвала для него «скорую». Можно представить, через какие муки и страдания прошел ребенок в последующие несколько лет. Его левая рука приросла к животу. Видно, мальчик от нестерпимой боли все время прижимал ее к туловищу, а ужасные ожоговые рубцы на внутренней поверхности локтей и колен обездвижили ребенка. Мать практически не кормила сына, поэтому он не рос и не развивался. Трудно объяснить поведение этой женщины. Может, она ожидала, что мальчик умрет и одной проблемой станет меньше?

Только через год после пожара социальные работники, узнав об искалеченном мальчике, забрали его в детскую больницу. К сожалению, квалифицированной помощи ему там не оказали, зато милиция возбудила против матери уголовное дело за злостное невыполнение обязательств по уходу за ребенком. В 2010 году ее приговорили к трем годам тюрьмы, назначив испытательный срок, а также лишили родительских прав в отношении двоих сыновей (старший к тому времени уже стал совершеннолетним). Игоря отдали в Ольшанский дом-интернат — специальное учреждение, в котором содержат детей с глубокой умственной отсталостью и тяжелыми физическими травмами.

— Когда Игоря привезли к нам в 2011 году, он в свои восемь лет весил всего 10 килограммов, — рассказывает директор интерната Богдан Кикина. — Мальчик уже четыре года не двигался, поэтому его мышцы и суставы атрофировались. Тело было покрыто страшными послеожоговыми рубцами, а из-за приросшей к животу ручки возникла угроза искривления позвоночника. Желудок Игоря из-за регулярного недоедания вмещал всего 150 граммов пищи. Врачи установили у мальчика умственную отсталость. Ребенок был настолько изувечен физически и психически, что на него нельзя было смотреть без жалости и содрогания. Понятно, что в наших условиях оказать ему адекватную медицинскую помощь было невозможно, поэтому я стал искать другие варианты.

За последние годы нам удалось установить тесное сотрудничество с заграничными партнерами — в интернат регулярно приезжают специалисты (врачи, реабилитологи, социальные работники) из Чехии, Германии, Швейцарии... И я начал показывать мальчика им в надежде, что какая-нибудь европейская клиника возьмется за его лечение. Врачи осматривали Игоря, обращались в разные клиники, после чего называли необходимые для первоначального лечения суммы — от 120 тысяч евро. Такие огромные деньги не могли собрать никакие благотворители. Мне посоветовали обратиться в ожоговое отделение львовской больницы № 8, которое сотрудничает с известной ожоговой клиникой Шрайнеров в Бостоне (именно в этой клинике спасли Настю Овчар — отважную девочку из Харьковской области, которая вынесла из пылающего дома сестричку, получив при этом тяжелые ожоги. — Авт.). Я отвез Игоря во Львов, и когда врачи отправили результаты обследования в Бостон, американцы согласились принять мальчика для лечения.

Клиника Шрайнеров взяла на себя дорогостоящее лечение Игоря, однако перелет в США и обратно, а также проживание сопровождающей ребенка медсестры необходимо было оплатить самостоятельно. Директор интерната подключил спонсоров, а в последний момент руководство авиакомпании «Аэросвит» за свой счет предоставило мальчику и медсестре билеты на самолет.

— Мы вылетели в США в августе прошлого года, — рассказывает младшая медсестра Ольшанского детского дома-интерната Анна Ришко. — Перелет из Киева в Нью-Йорк Игорь перенес хорошо — в основном спал. Хотя состояние его было тяжелым — в открытых ранах уже началось нагноение. В Бостонской клинике мальчика положили в реанимацию и начали готовить к операции. Весь процесс лечения Игорь перенес мужественно. Правда, с трудом привыкал к американской еде, часто просил что-то более привычное, например, борщ. И ему готовили эти блюда. О тяжело травмированном ребенке из Украины рассказали американские журналисты, и Игорю начали писать письма и приносить игрушки незнакомые люди. Он радовался, поскольку любит общение.

— На протяжении полугода Игорю сделали семь операций, — продолжает Богдан Кикина. — Отделили приросшую ручку, залечили послеожоговые рубцы, сделали пересадку кожи. Параллельно пациента обследовали другие врачи, в том числе психиатры. Они установили, что ребенок полностью здоров, незначительные нарушения в психике возникли из-за перенесенных травм, а также из-за того, что с ребенком никогда не занимались. При клинике действует школа, в которой Игорь изучал английский, испанский языки. В перерывах между операциями он жил не в клинике, а в американских семьях волонтеров, предоставивших мальчику жилье, питание и уход абсолютно бесплатно. Один из этих волонтеров Майкл ради Игоря даже купил и носил спортивную форму с тризубом. А на Новый год принес живую елку, чтобы отметить праздник, как в Украине.

В январе этого года мальчик закончил первый курс лечения и вернулся в Ольшаны. Американские врачи в прямом смысле слова поставили его на ноги — через полгода после возвращения на родину он начал ходить. В интернате за Игорем закреплены медсестра и логопед. В октябре ребенок опять полетит в Бостон, где ему предстоит еще один этап восстановления. А пока что наслаждается летним отдыхом в интернате, расположенном в высокогорном селе с живописными видами, свежим воздухом и чистой водой.

Когда я пришел навестить Игоря, он играл в палате. Сразу вышел во двор, чтобы показать свои успехи. Сначала шел с помощью специальных ходунков, а потом, оставив их в стороне, начал делать шаги без посторонней помощи.

— Помнишь свою поездку в Америку? — задаю вопрос ребенку.

— Америка? — переспрашивает он, слегка глотая звуки. — Да. Мне там операцию делали. — И поднял футболку, демонстрируя шрамы на животе: «Смотри».

— Не больно?

— Нет, мне еще будут делать. Но я совсем не боюсь. А это что? — показывает на диктофон. — Оно действительно записывает? Класс!

— Что тебе больше всего запомнилось в Америке?

— Игрушки, машинки — их было много, — улыбается Игорь. — И Майкл. Мы елку с ним наряжали на Новый год. А недавно я был в Чехии. Выступал там на сцене, пел песню «Їхали козаки». Ты тоже умеешь петь? Это хорошо.

Лечащим врачом Игоря в Бостонской клинике был Геннадий Фузайлов, который родился в СССР, поэтому свободно владеет русским языком. «ФАКТАМ» удалось пообщаться с ним по скайпу.

— Игоря привезли к нам в очень тяжелом состоянии, — рассказывает Геннадий Фузайлов. — Когда мне сообщили, что мальчику девять лет, а весит он как годовалый ребенок, я понял, что его состояние не просто плохое, а критическое. У Игоря была кахексия (синдром истощения, общая атрофия), поэтому его могла убить любая инфекция. В первые дни никто не понимал, почему мальчик не реагирует на принесенную еду. Потом выяснилось, что, во-первых, в детстве его не кормили, а, во-вторых, у него практически не было зубов — только молочные кариесные зубки, под которыми росли настоящие. Когда на второй день после приезда Игоря я зашел в палату интенсивной терапии и увидел, что он лежит не в кровати, а на полу, стал отчитывать медсестер. Они объяснили, что мальчик плакал и просился на землю. Оказалось, иначе он не мог передвигаться, только ползком по полу. Словно дикий зверек. Любой врач, видевший состояние этого малыша, обязан был сделать хоть что-то, независимо от происхождения ребенка или цвета его кожи. За свою жизнь я не видел пациентов в таком запущенном состоянии. И вызвано оно не только ожогами, но и социальными факторами.

— Что было самым сложным в лечении Игоря?

— При такой степени истощения ни один орган не мог функционировать нормально, поэтому лечение необходимо было вести по многим направлениям — восстанавливать системы пищеварения, дыхания, мышечную, опорно-двигательную... Сложность была в том, чтобы провести оперативные вмешательства, не нарушая баланса в организме. Одновременно приходилось корректировать этот баланс.

— Такое лечение, вероятно, стоит немалых денег.

— Шестимесячное пребывание ребенка в нашей клинике обошлось примерно в миллион долларов. Но эти деньги никто не платил.

— Есть ли надежда на то, что со временем мальчик станет полностью здоров?

— Здоровье — это не только физическое состояние. Если ребенка на протяжении девяти лет не обеспечивать элементарными потребностями, лишить простого человеческого общения и обычных навыков (таких, как хождение), то у него полностью поменяется восприятие окружения. И чтобы вернуть его в норму, необходимо много времени. Очень много. Лечение последствий ожогов — лишь верхушка айсберга. Сознание Игоря формировалось во время болезни на протяжении последних пяти лет, а это больше половины его жизни. То, что директор интерната с душой отнесся к своему подопечному, начал искать возможности помочь ему, спасло ребенка. Но вернуть его к нормальной жизни будет сложно. Обычно реабилитация человека длится в четыре раза дольше, чем болезнь. Вот и посчитайте. В нашей клинике с пациентами работают учителя и психиатры. Лечение и обучение и в дальнейшем должны идти параллельно. Игоря никто ничему не обучал, поэтому у него нет никаких знаний. И если после интерната он окажется на улице... Это беспокоит меня больше всего, ведь наша работа может сойти на нет... Но надежда на то, что мальчик станет здоровым, есть. Это наша цель, и мы делаем все, чтобы достичь ее.

P. S. «ФАКТЫ» пытались разыскать мать Игоря. Через «Мукачевский правозащитный центр» удалось выяснить, что она живет в таборе. Недавно женщину лишили материнских прав в отношении еще одного ребенка. Она продолжает пьянствовать, а о своих детях ничего и слышать не хочет. В разговоре с мальчиком автор материала намеренно не говорил о матери. По словам воспитателей, Игорь не любит вспоминать о тех страшных временах. Он перевернул эту страницу своей жизни и старается забыть ее, как страшный сон...

Фотографии предоставлены Богданом Кикиной
Ярослав ГАЛАС, «ФАКТЫ»