Закарпатье : Власти «не замечают» алкогольного геноцида?

Недавно отошел в вечность в далеко еще не зрелом возрасте один мой знакомый, который в советские времена работал руководителем крупного промышленного предприятия, занимал высокие должности в органах исполнительной власти Ужгорода и Закарпатской области.

Он имел светлую голову и цепкий ум, поэтому в новую эпоху стал одним из первых в стране банкиров. Но если на Западе богатые люди расходуют деньги на то, чтобы продлить свою жизнь, то у нас — чтобы ее... укоротить. «Лишние» деньги идут на попойку.

БЕДА БЕДУ ТЯНЕТ

По словам главного врача Закарпатского наркологического диспансера Василия Кручаницы наши земляки ежегодно употребляют все больше алкоголя и число алкогольнозависимых закарпатцев ежегодно растет начиная с 1998 года. Если десять лет назад на 10 тыс. населения было 128 откровенных пьяниц, состоявших на учете, то теперь эта цифра составляет 145, а в отдельных районах все 210—217. Но на учете состоят только те, кто по собственной воле, или из-за настойчивости родственников или коллег по работе начали лечиться. Реально же их чуть ли не в 10 раз больше.

Раньше в стационаре диспансера наблюдалась «сезонность» — лечились осенью, после Рождества и до наступления весенне-полевых работ. Нынче все 80 кроватей заняты круглый год. Более того — существует даже очередь, потому что одновременно в медицинском учреждении разместить всех желающих просто нет возможности. И это при том, что закарпатцы далеко не самые большие пьяницы в Украине — по словам пана Василия, чем дальше на восток от Карпат, тем ситуация является еще более сложной...

Еще одна беда — в последнее время алкоголизм в крае, как и в стране в целом, значительно помолодел: если лет 20 назад знакомство со спиртным происходило в 16—17 лет (пили сухие вина или «Шампанское»), то теперь, не в последнюю очередь и благодаря слабоалкогольным газированным напиткам типа «Лонгер» и пиву к бутылке прикладываются уже с 11-летнего возраста.

Жители ряда притисянских сел работая, в основном, в сельском хозяйстве или на строительстве, ежедневно выпивают по одному-два литра вина в течение нескольких лет и алкоголиками себя не считают. Однако стоит такому человеку попасть в другие условия (например, в больницу с травмой, пневмонией или чем-то еще, или в другое место, где пить не дадут), то у него уже на четвертый-пятый день наступает абсентное состояние, проще говоря — белая горячка. В горных районах тому, что люди массово спиваются, содействует безработица и сезонный характер работы. Вернувшись из дальних стран с заработков, многие по несколько недель, а то и месяцев «оттягиваются» за все время «вынужденного» воздержания, не редко втягивая в попойку всю родню. Такие затяжные застолья часто заканчиваются тем, что спиваются целые семьи, которые раньше к числу алкогольнозависимых не относились. Подобные случаи участились на Рахивщине, Перечинщине, Мижгирщине, Тячивщине. А в Ужгороде, Мукачеве и других городах наблюдался своеобразный «базарный синдром» — массово спиваются продавцы рынков: попробуй выстоять целый день зимой без внутреннего «подогрева».

Главный нарколог области говорит: когда проблемы с применением алкоголя имеют до 4% взрослого населения, то ситуация считается контролируемой, если больше — угрожающей, а если 7% — катастрофической. Эту отметку уже переступили не в одном селе...

Жители низинных районов — Ужгородского, Береговского, Виноградивского больше всего налегают на домашнее вино, изготовленное из непритязательных сортов «Изабеллы», которое для более быстрого достижения эффекта еще и «настаивают» на... табаке и карбиде, так называемый «нейлонбор». (Кстати, европейские виноделы давно перестали выращивать этот сорт винограда, потому что считают его вредным для человеческого здоровья, а в Украине в промышленном производстве вино «Изабелла» используется исключительно для купажирования). Жители предгорных сел пьют и вино домашнего производства, и фруктовый самогон (сливянку, теркилевку, барацковку). Сразу хочу отметить, что фруктовая водка — вещь не плохая. В странах Южной и Центральной Европы ее варят везде и именно фруктовые, а не зерновые водки преобладают на полках тамошних супермаркетов. Нынче же в области нет ни одного предприятия, где бы изготавливали традиционную для края фруктовую водку, зато примитивные домашние самогонные аппараты на собственном дворе не обустраивает только ленивый.

Жители горных районов, где фруктов родит маловато, употребляют преимущественно водку — дешевую магазинную, фальсифицированную, которая нелегально продается чуть ли не в каждой второй хате (об этом знают все, кроме милиции и налоговиков), или же самогон. Массового употребления закарпатцами спиртосодержащих товаров бытовой химии не зафиксировано, хотя отдельные случаи бывают.

ВОДКА И ПИВО В УКРАИНЕ — УЗАКОНЕННЫЙ НАРКОТИК

Если европейцы предпочитают сухие легкие натуральные вина, то большинство нашего брата глушит «дібровку» и «нейлонбор». В результате — отравление альдегидами. Чуть ли не ежедневно пресса пишет о том, как силовые структуры выявляют подпольные цеха по разливу низкопробного пойла. Но уничтожить этот весьма прибыльный бизнес репрессивными методами не удается. Свидетельством этого является закупка на ужгородских базарах использованной стеклотары: за пустую бутылку из-под коньяков «Тиса», «Карпати» и «Ужгород» платят по 6—10 грн., а за посуду из-под водки раскрученных брендов предлагают и все 20. Нынче пойло из технического спирта разливают в бутылки с этикетками известных брендов чуть ли не в каждом большом селе.

Специалисты, работающие с этим специфическим контингентом наших соотечественников, утверждают, что в трех из четырех случаев причиной алкогольного пристрастия является социальная неустроенность человека. Нельзя недооценивать и влияние рекламы алкоголя. Сформирована порочная общественная мораль, что употреблять алкоголь — престижно. Особенно негативно это влияет на молодежь, к тому же нынче занятия в спортивных секциях или художественных кружках стоят намного дороже, нежели посиделки в многочисленных забегаловках с морем самых разнообразных напитков...

Успешное лечение от алкогольной зависимости нуждается в коренных изменениях собственного жизненного уклада, а последнее — слишком весомой личностной мотивации. Медикаментозное лечение — только первый этап на пути к полной реабилитации личности. Нужно понимать, что ни государство, ни друзья-коллеги, даже собственная родня не способны остановить сползание конкретной личности на общественное дно, если сам пьяница не захочет кардинально изменить свою жизнь. Поэтому реалии таковы, что вернувшись с лечения домой начать новую жизнь могут только единицы, потому что социально-бытовая ситуация в нашем обществе содействует скорее деградации, чем реабилитации личности.

Нынче в диспансере лечатся в основном 25—45-летние. Курс лечения длится месяц. Если 20% тех, кто прошел курс, в течение года не прикладывались к рюмке, то это считается хорошим показателем, потому что многим алкоголь уже непоправимо испортил здоровье, разрушил способность реально воспринимать окружающий мир, ведь алкоголь разрушает клетки коры головного мозга.

В соседних с Украиной европейских странах тоже хватает пьяниц, но там благодаря страховой медицине создан целый ряд заведений, где можно пройти детоксикацию, лечение, получить консультацию психолога и тому подобное. Такая система реабилитационных центров содействует тому, чтобы заново адаптироваться к жизни. Если человек за время болезни потерял свои социальные связи, то он находится в таком центре в течение длительного периода, вплоть до нескольких лет. Средства на содержание таких центров предоставляет государство, страховые компании, благотворительные фонды, религиозные организации.

ЦЕНА ВОПРОСА

«Лень и пьянство наши наибольшие беды» — писал Василий Гренджа-Донский в 1938 году, когда наш край входил в состав «первой» Чехословакии, а отождествление пьяниц с безбожниками — одна из ведущих тем литературного творчества тогдашнего лидера украинского национального движения Закарпатья Августина Волошина. Побороть необразованность и отсталость — исконных спутников пьянства, успешно помогали десяткам тысяч неграмотных крестьян и ремесленников церковь и общественные организации, в частности, «Просвіта», им. Духновича, «Пласт», а подавляющее большинство насколько немногочисленной, настолько и неравнодушной интеллигенции и священнослужителей, рассматривали просветительскую работу своим долгом перед общественностью.

В годы СССР с алкоголизмом более или менее успешно боролись компартия и профсоюзы. Но воспитательная работа ожидаемого результата не давала и пришлось идти на более жесткую борьбу: партия и государство развернули в 1985 году настоящую войну — начали закрывать водочные магазины, демонтировать спиртзаводы, вырубать виноградники. В результате этой войны исчезли... сами КПСС и советская власть. Победил алкоголизм.

Очевидно, учитывая именно этот исторический прецедент сегодняшняя украинская власть, в лице всех ее ну очень развесистых ветвей, с пьянкой не борется вообще — цена вопроса слишком высока. Более того, парламентское алкогольное лобби добилось признания пива неалкогольным продуктом. Церковь тоже не слишком активна, а между тем граждане, избиратели спиваются. Только к чему это приведет лет этак через 20—30, а то и скорее? Кто тогда будет содержать на своем горбе государство, приводить к власти партии, строить за свои еще не пропитые кровные деньги новые храмы?

Василий ИЛЬНИЦКИЙ, Ужгород