Иван Ризак: «В справедливом суде мое дело развалится по частям»

С экс-губернатором Закарпатья Иваном Ризаком мы встретились в холле клиники «Борис». По словам Ризака, это его первое интервью после освобождения из СИЗО. Несмотря на последствия перенесенного инфаркта, настроение у Ивана Михайловича оказалось бодрое. Так что за полтора часа разговора мы обсудили многое – от дел партийных до подробностей перевода Ивана Ризака из больницы в СИЗО, кадры которого по телевизору наблюдала вся страна.

На днях лидер СДПУ(о) Виктор Медведчук заявил, что партия пойдет на выборы самостоятельно. Вы думаете - это правильное решение?



- Конечно. Ведь у нас есть необходимые и организационные возможности, и людской ресурс. Именно такое решение – идти самостоятельно, единогласно одобрил закарпатский областной комитет СДПУ(о), главой которого я являюсь. Другое дело, что сразу после выборов была возможность создания мощного оппозиционного блока. Это сделать не удалось, но не по вине объединенных социал-демократов.



- Почему другие партии отказываются блокироваться с СДПУ(О)?



- Я не думаю, что мало политических сил, которые бы хотели с нами объединиться. Однако жизнь подсказывает, что нужен прагматичный подход. Блокирование ради блокирования, если нет объединяющей идеи, бесполезно.



- С чего вы взяли, что СДПУ(О) пройдет? Рейтинги и прогнозы специалистов говорят о другом…



- Есть много примеров, когда предвыборные рейтинги не отвечали полученным результатам. На прошлых парламентских выборах в Закарпатье все были уверены, что по области СДПУ(о) 4 % барьер не преодолеет, об этом же говорили и социологи. В итоге объединенные есдеки заняли в регионе второе место с внушительными 14,2 %.



- Существует мнение, что прежде, чем рассчитывать на какой-то успех, вашей партии следует задвинуть поглубже своего лидера. По крайней мере - за пределы первой пятерки. Вы согласны с этим?



- Ни в коей мере. Я два раза был у Виктора Медведчука доверенным лицом на выборах в Закарпатье, - в 1997 и 1998 годах. За пять лет мы плечом к плечу прошли все села и трудовые коллективы округа. Я своими глазами видел, каким авторитетом пользуется этот человек среди народа. Поэтому не сомневаюсь - у Медведчука есть достаточный потенциал возглавить список. Конечно, переубедить его циничных противников непросто. Но если Виктор Владимирович поведет кампанию, как делал это на мажоритарном округе –то есть, агитируя не столько через СМИ, сколько через непосредственное общение с людьми, я уверен, - отношение к нему начнет стремительно меняться. Оппоненты сильно недооценивают главу СДПУ(о)

.

- Вы будете в списке?



- На каких-то ролях - да. На каких именно, решать политбюро и съезду. Чтобы попасть в список, надо доказать, что твоя партийная организация числится в числе лучших.



- О событиях полугодичной давности, когда милиция решила силой перевести вас из больницы в СИЗО, наслышана вся страна. Об этом рассказывали ваши соратники по партии, находившиеся в тот момент с вами, звучали какие-то не совсем внятные объяснения от милиционеров. Хотелось бы, наконец, услышать и вашу собственную версию.



- Ситуация неординарная была. Прибыл за мной наряд милиции. Милиционеры спросили у врачей, могут ли они меня переводить в СИЗО. Врачи ответили, что это нежелательно. Были дополнительно сделаны измерения давления и уровня сахара в крови. Результаты свидетельствовали, что мое состояние кризисное. Мне сказали, что переводить не будут, поскольку врачи против. Потом между милиционерами и врачами началась длительная дискуссия, о подробностях которой мне не сообщали. В итоге милиционеры появились в комнате, далее я уже толком не помню, что было. Меня начали защищать. Запомнил, как подошел один из руководителей то ли «Сокола», то ли «Беркута», и сказал: «Иван Михайлович, вы - солидный человек и понимаете, что мы должны выполнить задание». На что я абсолютно спокойно ответил: «Сначала надо было мне задать вопрос, хочу или не хочу я идти. Зачем было начинать скандал?»



- То есть вы не собирались сопротивляться?



- Конечно, нет. По крайней мере, если бы представители правоохранительных органов четко сказали, что принято решение о моем переводе в СИЗО, подкрепленное заключением врачей. Я же понимал, что правоохранители исполняют свои функции. Но для меня осталось непонятным, почему переговоры велись с одними людьми, а претензии предъявили мне.



- Зачем, кстати, Тамаре Прошкуратовой понадобилось приковывать себя к вам при помощи наручников?



- Хочу сказать, что я очень благодарен Тамаре Сергеевне за мужественный поступок, что она меня так жестко отстаивала. Но все происходило столь молниеносно, что всех своих ощущений и мыслей на тот момент даже не передам. Ведь у меня было повышенное артериальное давление, хотя я и оставался в сознании. Но я не думаю, что если б мне четко разъяснили ситуацию, я просил бы ее действовать именно так.



- Выходит, Прошкуратова приковалась к вам исключительно по собственной инициативе?



- Тамара Сергеевна страшно переживала по поводу происходящего. В тех условиях к каким-то хладнокровным решениям я не был готов. Все как в сказке случилось: враги нападают, друзья защищают.



- Писали в газетах, что вы с Тамарой Прошкуратовой почти целый день сидели в наручниках.



- Да нет, конечно. Это все было в минутах, а не в часах. Эпизод очень динамичным получился. Но, говоря по правде, мне кажется, из него можно было выйти без конфликта.



- А Нестора Шуфрича за что побили?



- Вначале он стоял возле меня и вместе с Владимиром Воюшем разговаривал с милиционерами. Когда началась толкотня, я увидел, что Шуфрич упал, а потом меня уже забрали.



- В СМИ говорилось также, якобы посадили вас прямо в багажник джипа. Это действительно так?



- Не знаю, что имелось виду под багажником, я ехал на заднем сиденье. Ребята сработали жестко, но профессионально. Я не думаю, что был какой-то смысл обращаться со мной подобным образом, - к особо опасным преступникам я никак не отношусь. Но милиция показала, что знает свое дело.



- В СИЗО как к вам отнеслись?



- Нормально. Сначала меня отвезли в изолятор временного задержания, где я пробыл до утра, а потом уже перевели в СИЗО.



- Как вам в целом условия содержания арестованных?



- Работники закарпатского СИЗО, насколько мне пришлось видеть, к подследственным относятся толерантно. Когда меня спрашивают, комфортно ли было за решеткой, отвечаю, что не жалуюсь. В своей жизни 18 с половиной лет я провел в общежитиях. Некоторые из них были намного хуже, чем камеры в СИЗО.



- Одни люди считает вас жертвой политических репрессий. Другие – отнюдь нет. Эти последние готовы припомнить вам выборы в Мукачево, ущемление прав оппозиции, смерть ректора закарпатского университета Сливки. Вы-то сами себя полностью невиновным считаете? Нет ли из того, что вы сделали на губернаторском посту чего-либо, за что вам бы хотелось пойти в церковь и покаяться?



- Как руководитель я был жестким, но не был никогда жестоким. Это могут подтвердить и мои подчиненные, и мои оппоненты. Я всегда имел позицию, и отстаивал ее, возможно, не всегда идеально. Во время работы на должности главы Закарпатской обладминистрации у меня имелись недостатки - и кадровые просчеты, и управленческие решения, которых я сегодня не принимал бы. Но уверен - как руководитель обладминистрации я не допустил ни единой ошибки, за которую меня можно преследовать в криминальном отношении. И я твердо убежден, что открытое против меня криминальное дело – заказ. Думаю, жизнь все расставит на свои места.



Скажу пару слов относительно ректора Владимира Сливки. Обвинение в доведении его до самоубийства – самый циничный эпизод из всех выдвигаемых ко мне претензий. Меня, мою семью многое связывало со Сливкой. Я и мой старший брат – его ученики. Добрая треть из 90 моих научных работ по физике – наши общие с Владимиром Юльевичем работы. Я не хочу его идеализировать, но не могу не сказать, что это человек, который немало сделал для Закарпатья, Ужгородского национального университета. Я, со своей стороны, старался способствовать ему, помогал открывать новые факультеты и специальности. Да, я часто говорил о коррупции в вузах, причем – публично, перед журналистами. Но обвинений персонально Сливки в моих словах никогда не было.



- Если считать ваше дело политическим, до сих пор не ясно, почему именно вы стали объектом для разработки. Кандидатом в президенты был Янукович, фальсификации, по крайней мере, - в общенациональном масштабе, тоже наверняка организовывали не вы…



- Претензий по фальсификации выборов мне вообще не выдвигают. Будучи губернатором, я сделал все для осуществления честного волеизъявления граждан. Что подтвердили и международные наблюдатели, у которых к нам не было практически никаких замечаний.



- Тем более удивительно, почему новая власть к вам столь не равнодушна.



- Как руководителю области мне приходилось принимать решения, которые нравились не всем. Например, останавливать контрабандные грузы. Этим я нажил себе врагов не только в среде тогдашней оппозиции. Люди, причастные к власти, тоже попадались.



- Мелковатый масштаб злопыхателей. Есть версия, что через вас пытаются добраться до самого экс-главы президентской администрации Виктора Медведчука…



- Что ж, скрывать не буду. Посетил меня в СИЗО один представитель региональной власти. Фамилию визитера и конкретное время, когда этот разговор состоялся, я назову попозже – на суде. Завел он со мной весьма толерантную беседу. Без угроз – интеллигентно говорил. Суть сказанного сводилось к тому, что мол, очень много людей понимает, - я ни в чем не виноват. И если я дам показания против лидера партии, все мои проблемы за короткое время исчезнут. На мой вопрос, какие конкретные сведения я должен сообщить – что мне, к примеру, Медведчук приказывал противозаконного делать, «гость» развел руками. Короче, придумывай, что хочешь. Сами понимаете, - в СИЗО от подобных предложений настроения не добавляется. Более того, с моими родственниками в это время тоже работа велась. Им предлагали пообщаться со мной да повлиять, «образумить» меня, так сказать.



- И что же вы ответили «представителю региональной власти?»



- Я ответил, что не знаю ни единого преступления, которое бы я совершил на должности руководителя области. Тем более – по указке главы Администрации Президента. Наговаривать же на других, как некоторые это делают на меня, не выдерживая нескольких месяцев пребывания в СИЗО, я себе никогда не позволю.



- Президент Виктор Ющенко, по-вашему, ответственен за произошедшее с вами?



- Не думаю. Мне кажется, я не та личность, о которой стали бы говорить на уровне главы государства. Власть ответственна за создание условий, где стали возможны политические преследования.



- Новою власть, как и раньше старую, нередко называют преступной. Вы готовы подписаться под таким определением?



- Я против того, чтобы оперировать радикальными определениями по отношению к власти. Такими словами мы разрушаем доверие до госинституций в целом. Потом человек из оппозиции приходит в высокий кабинет, и с удивлением обнаруживает, что подчиненный не выполняет его указаний. Он пытается честно работать, а нижестоящие чиновники «решают вопросы». Отнюдь не все, кто при власти – бандиты. Многие из «власть имущих» живут на зарплату, еле сводя концы с концами. Я-то хорошо знаю, с какой радостью большинство работников администраций получают свои 50 гривен премиальных к очередному государственному празднику.



- Автором правового «беспредела» в стране многие считали секретаря РНБО Петра Порошенка. После его отставки что-то изменилось?



- Мне как руководителю региональной партийной организации не с руки давать оценки политикам общенационального масштаба. В отношении Порошенко могу разве что повторить сказанное лидерами партии – Медведчуком, Шуфричем, Шурмой. Криминальное преследование наших активистов продолжается, - даже меморандум Ющенко и Януковича не повлиял на это.



- Перечень обвинений к вам со стороны прокуратуры несколько раз менялся. В чем обвиняют вас на данный момент?



- Это четыре эпизода. Первый - доведение до самоубийства ректора госуниверситета Владимира Сливки. Второй эпизод обвинений - получение взятки. Любопытно, что тот, кто как будто ее давал, подал заявление только через год, и при том – через 10 дней после моей посадки в СИЗО. На следующий день я уже был арестован. Интересная картинка? Человек этот во времена моего губернаторства был президентом футбольного клуба, потом его понизили, вернув на ранее занимаемую должность первого вице-президента. Что ж, он был обижен, я его понимаю. Третий эпизод – нарушения с оплатой служебного телефона. Хотя это был не личный телефон Ризака, а система из 40 аппаратов, предназначенная для связи руководства области в чрезвычайных ситуациях. Суть нарушения в том, что деньги шли не из местного бюджета, а от облэнерго. Ну, и четвертый эпизод – то, что президент местного футбольного клуба Владимир Паульо, которого называют криминальным авторитетом, был моим советником на общественных началах. Точнее – что я выдал удостоверения советников шести людям, включая этого Паульо, тем самым злоупотребив служебным положением. Я признал, что подписал распоряжение относительно трех человек, Владимир Паульо, в том числе. Его я взял советником, не вникая в детали биографии. Я попросил в каждой сфере подыскать мне действительно разбирающихся людей, вот его кандидатуру и предложили. Если к нему есть вопросы у органов прокуратуры, - это же его проблемы, я тут причем? Но что касается еще трех удостоверений советников, я их не подписывал, и этих удостоверений у следствия нет. Все трое владельцев их почему-то дружно потеряли.



- Как вы видите перспективы дела?



- Оно передано в суд. Если суд будет справедливым и объективным, дело развалится буквально по частям. Я не хочу говорить о юридических моментах, но сами обвинения очень циничны. А некоторые просто смешны.



- Вы считаете возможным справедливый суд в нашей стране?



- Считаю, да. По крайней мере, меня вдохновляет решение нашего закарпатского апелляционного суда о том, чтобы после 4 месяцев не продлевать срок моего пребывания в СИЗО.

DailyUa