ВОЙНА ЦИВИЛИЗАЦИЙ. (ОРИАНА ФАЛЛАЧИ)

ВОЙНА ЦИВИЛИЗАЦИЙ. ИЗ 1-Й ГЛАВЫ КНИГИ "СИЛА РАЗУМА" .ОРИАНА ФАЛЛАЧИ Давайте бросим беглый взгляд на историю, которую ооновский г-н Додо (сменивший в должности изгнанного за неприятие антисемитизма Ананцо) хочет контролировать, а еще лучше - отменить. В 635 г. н.э., то есть через три года после смерти Мохаммеда, армии Священного полумесяца вторглись в христианскую Сирию и в христианскую Палестину. В 638 г. они взяли Иерусалим и Храм Гроба Господня. В 640 г.захватив Персию, Армению и Месопотамию (нынешний Ирак), они вторглись в христианский Египет и завоевали христианский Магриб. То есть современные Тунис, Алжир и Марокко. В 668 г. они впервые напали на Константинополь и осаждали его пять лет. В 711 г. они пересекли Гибралтарский пролив и высадились на в высшей степени католическом Иберийском полуострове, подмяв под себя Португалию и Испанию, где, несмотря на сопротивление героических воинов Пелайо,Сида Кампеадора и других, они оставались целых восемь веков. И тот, кто верит в «мирное сосуществование, которым были отмечены отношения между завоевателями и завоеванными» пусть перечитает рассказы о сожженных аббатствах и монастырях, оскверненных церквях, об изнасилованных монашках, о христианских и еврейских женщинах, которых они умыкали, чтобы запереть в своих гаремах. Пусть вспомнит о распятых в Кордове, повешенных в Гранаде, обезглавленных в Толедо и Барселоне, Севилье и Заморе. (Обезглавливание в Севилье было приказано Мутамидом: он использовал эти отрубленные головы евреев и христиан для украшения своего дворца. В Заморе головы рубили по приказу Альманцура, визиря, который известен как "покровитель философов и величайший лидер исламской Испании"! Произнесение имени Иисуса означало мгновенную казнь. Распятие, разумеется, или обезглавли - вание, или повешение, или сажание на кол. То же самое следовало тем, кто посмел звонить в колокол. То же самое за ношение зеленого цвета, принадлежавшего исключительно исламу. Когда мимо проходил мусульманин, каждый еврей и христианин были обязаны отступить в сторону. Поклониться. И горе тому еврею или христиа - нину, который посмел отреагировать на оскорбление от мусульманина. Что же касается той широко афишируемой детали, что неверные собаки не были обязаны переходить в мусульманство и их даже не подталкивали к этому, знаете ли вы, почему не подталкивали? Потому что те, что переходили в ислам, переставали платить налоги. А те, которые отказывались, продолжали платить. Из Испании в 721 г. они проследовали в не менее католическую Францию. Под предводительством губернатора Андалузии Абд аль-Рахмана они вырезали все мужское население Пиренеев и Нарбонны, угнав в рабство всех женщин и детей, после чего продолжили свой путь в Каркассон. Продвигаясь на север, они вырезали монашек и монахов во всех встречавшихся на пути аббатствах. В Лионе и Дижоне они ограбили все без исключения церкви. Их захват Франции длился одиннадцать лет, волнами. В 731 г. волна, состоявшая из 380 тысяч пехотинцев и 16 тысяч всадников, достигла Бордо и двинулась в Пуатье, а оттуда - в Тур. И если бы в 732 г. Шарль Мартель не выиграл бой у Пуатье-Тура, сегодняшняя Франция тоже плясала бы фламенко. В 827 г. они высадились в Сицилии, еще одной цели их ненасытной жадности. Вырезая, обезглавливая, сажая на колы, распиная, как обычно, они завоевали Сиракузы и Таормину, затем Мессину и Палермо, и за три четверти века (именно это время потребовалось им, чтобы сломить сопротивление гордых сицилианцев) они исламизировали остров. Они оставались здесь на протяжении двух веков, пока их не выбили норманны. Но в 836 г. они высадились в Бриндизи. В 840 г. в Бари. В 841 г. в Анконе. Затем через Адриатическое море они двинулись обратно к Тирренскому морю и летом 846 г. высадись в Остии. Они разграбили и сожгли ее и, двигаясь вверх по Тибру, достигли Рима. Осадив город, однажды ночью они ворвались в него. Они разграбили базилики св. Петра и Павла, разрушили их, и, чтобы избавиться от их присутствия, Папа Сергий Второй вынужден был ввести ежегодную дань в объеме 25 тысяч слитков серебра. Во избежание дальнейших нападений, его преемник Лео Четвертый возвел Леонинские стены. Покинув Рим, они обрушились на Кампанью. Там они оставались 70 лет, разрушая Монтекассино и терзая Салерно. Одним из их развлечений в этом городе было еженощное принесение в жертву девственности одной из монашек. И знаете где? На алтаре католического собора. В 898 г. они обрушились на Прованс, точнее, на сегодняшний Сан-Тропез. Обосновавшись там, в 911 г. они пересекли Альпы и вторглись в Пьемонт. Оккупировав Турин и Касаль, они сожгли все церкви и библиотеки, убили тысячи христиан, после чего отправились в Швейцарию. Здесь они добрались до Женевского озера, но были остановлены снегом, развернулись и пришли обратно в теплый Прованс. В 940 г. они оккупировали Тулон, где обосновались и... Нынче очень модно стало бить себя в грудь и каяться, обвиняя Запад за крестовые походы. Рассматривать крестовые походы как несправедливость, причиненную бедным невинным мусульманам. Но еще до превращения в серию экспедиций по возвращению христианам Гроба Господня в Иерусалиме (который, припомните, был захвачен мусульманами, а не моей тетушкой), крестовые походы были ответом на четыреста лет вторжений и оккупации. Они были контратакой с целью прекратить исламскую экспансию в Европе. Отвлечь ее на Восток (имея в виду Индию, Индонезию и Китай), а затем на всю Африку и в направлении России и Сибири, где принявшие ислам татары уже громили последователей Христа. Но по окончании крестовых походов сыны Аллаха возобновили свою политику, как прежде и более того. На сей раз руками турок, которые стояли накануне рождения Оттоманской империи, империи, до 1700 г. концентрировавшей всю свою алчность на Западе и превратившей Европу в излюбленное поле битвы. Выразители и носители этой алчности, знаменитые янычары и сегодня обогащают наш язык, будучи синонимом фанатичного убийцы. А знаете ли вы, кем были на самом деле эти янычары? Эти отборные войска империи, суперсолдаты, способные как на самоуничтоже - ние, так и на войну, убийство и грабеж. Знаете ли вы, где их рекрутировали, или, точнее, насильно призывали на службу? В странах, подчиненных империей. В Греции, например, или в Болгарии, в Румынии, Венгрии, Албании, Сербии. Нередко и в Италии, в прибрежных городах, на которые нападали их пираты. На этих берегах вы и сегодня еще можете видеть остатки сторожевых башен, которые строились, чтобы высматривать заранее их приближение и предупреждать жителей окрестных городов и деревень. Там все еще слышно эхо вопля, который сегодня используют насмешливо, но тогда это был вопль ужаса и отчаяния: "Мама, турки!" Они похищали этих будущих убийц в возрасте одиннадцати-двенадцати лет, вместе с еще более маленькими детишками, чтобы упрятать их в гаремы султанов и визирей-педофилов, и выбирали их из самых красивых и сильных первенцев выдающихся семей. После перевода в ислам их запирали в военные бараки и здесь, запрещая им любые теплые, любовные, человеческие отношения, в том числе и брак, они обрабатывали их так, как даже Гитлер не индоктринировал свои Waffen 55. Их превращали в самую страшную военную машину, которую видел мир с римских времен. Я не хочу слишком затягивать этот маленький урок истории, который в наших политкорректных школах был бы настоящим моральным грехом, но хотя бы коротко я обязана освежить память забывчивых и лицемеров. Так вот. В 1356 г., 84 года спустя после Восьмого крестового похода, турки захватили Галлиполи, полуостров, который тянется на 100 км вдоль северного побережья Дарданелл. Отсюда они отправились маршем на захват юго-восточной Европы и в мгновение ока захватили Триест, Македонию и Албанию. Они подчинили себе Великую Сербию и на следующие пять лет снова осадили Константинополь, парализовав его и отрезав от остального Запада. Правда, в 1396 г. они вынуждены были остановиться, так как им пришлось заняться монголами, исламизированными, но не покоренными. Но уже в 1430 г. они возобновили свой поход против нас и захватили венецианские Салоники. Сломив сопротивление христиан в Варне в 1444 г., они обеспечили себе овладение'Валахией, Молдавией, Трансильванией, территорией, ныне называемой Болгарией и Румынией, затем в 1453 г. снова обложили Константинополь, который пал 29 мая в руки Махмета Второго. Кстати, знаете ли вы, кто был этот Махмет Второй? Парнишка, который при помощи исламского братоубийственного закона, позволяющего султану убивать членов своей семьи, взошел на трон, задушив своего трехлетнего брата. Вы, скорее всего, не помните хронику падения Константинополя, оставленную нам писцом Францесом. Она может очень освежить память забывчивых или, скорее, лицемеров. Особенно в Европе, которая оплакивает только мусульман, и никогда - евреев и христиан, или буддистов, или индусов, - было бы политически некорректно помнить подробности падения Константинополя. Его жители на рассвете, пока Махмет Второй обстреливал стены Феодосии,спрятались в соборе св. Софии и здесь начали петь псалмы. Чтобы вызвать божественное милосердие. Патриарх при свечах служит свою последнюю мессу и, чтобы снизить панику, громко объявляет: "Не бойтесь, мои братья и сестры! Завтра вы уже будет в царствии небесном, и ваши имена доживут до конца времен!" Дети плачут в страхе, матери, чтобы придать им мужества, повторяют: "Тихо, тихо, дитя мое! Мы умираем, за нашу веру в Иисуса Христа! Мы умираем за нашего императора Константина XI, за нашу родину!". Оттоманские войска под барабанный бой врываются через проломленные стены, сминая генуэзских, венецианских и испанских защитников, рубят их на куски своими секирами, врываются в собор и обезглавливают всех, включая новорожденных младенцев. Они развлекаются, сшибая свечи этими маленькими отрубленными головами... Эта бойня продолжалась с рассвета до полудня и прекратилась лишь тогда, когда великий визирь взошел на амвон св. Софии и обратился к убийцам: "Отдыхайте. Теперь этот храм принадлежит аллаху". Тем временем город горит, солдатня распинает, вешает и сажает на колы, янычары насилуют и режут монашек (четыре тысячи за несколько часов) и заковывают уцелевших в цепи для последующей продажи на рынках Анкары. А слуги готовят триумфальную трапезу. Трапезу, во время которой (в нарушение законов Пророка) Махмет Второй напивается кипрским вином и, имея слабость к юным мальчикам, велит привести первенца греческого ортодоксального великого князя Нотараса. 14-летний мальчик славится своей красотой. На глазах у всех Махмет насилует его, а затем посылает за его семьей: родители, бабушки, дедушки, дяди, тети, двоюродные братья и сестры. Одного за другим он обезглавливает их всех в присутствии мальчика. Он также приказал разрушить все алтари, переплавить все колокола, а все церкви превратить в мечети или базары. Вот так Константинополь превратился в Истамбул. Но Додо из ООН и учителя в наших школах не хотят об этом слышать. Три года спустя, в 1456 г., они покорили Афины, где снова Махмет Второй превратил в мечети все церкви и... Завоеванием Афин завершилось вторжение в Грецию, которую они потом держали и разрушали четыре столетия подряд. За этим завоеванием в 1476 г. последовало нападение на Венецианскую республику. В 1480 г. они снова обрушились на Пулью, а 28 июля армия Ахмет-паши высадилась в Отранто, который на протяжении целых двух недель защищали одни лишь горожане и горстка солдат. Здесь тоже они ворвались в собор, где немедленно обезглавили архиепископа, дававшего евхаристию. А заодно с архиепископом и всех священников. Они похитили всех молодых и красивых женщин, бросили их солдатам, а остальных поубивали либо взяли в рабство. Под конец они согнали в одну точку 800 выживших молодых людей в возрасте от 15 до 18 лет и отвезли их в лагерь Ахмет-паши, который предложил им ультиматум: "Вы хотите перейти в ислам или умереть?" - "Я бы предпочел умереть", - ответил 16-летний текстильщик Антонио Гримальдо Пецулла. Тогда все пленные стали вслед за ним кричать: "И я тоже, и я тоже!", и Ахмет-паша удовлетворил их желание, порубив всем головы. По сотне в день. Бойня продолжалась ровно восемь дней. Один лишь какой-то Марио Бернабей спасся, приняв ислам. Но и он вскоре оказался очень плохим мусульманином и в наказание был посажен на кол. (Так рассказывает Пьетро Колонна в своем "Комментарии к Апокалипсису".) На протяжении следующего века все продолжалось более или менее в том же духе. Потому что в 1512 г. к власти в Оттоманской империи пришел Селим Беспощадный. Опять же при помощи братоубийственного закона он взошел на трон, задушив двух своих братьев плюс пятерых племянников плюс нескольких калифов и несказанное число визирей. Вот от такого джентльмена и родился дальновидный султан, стремившийся создать "Исламское государство Европа", - Сулейман Великолепный. Сразу после коронации Сулейман Великолепный собрал армию в 400 тысяч человек, 30 тысяч верблюдов, 40 тысяч лошадей и 300 пушек. Из теперь исламизированной Румынии в 1526 г. он направился в католическую Венгрию и, несмотря на героизм ее защитников, разгромил ее армию менее чем за 48 часов. Затем он дошел до Буды, современного Будапешта. Он сжег город и - угадайте, сколько венгров (мужчин, женщин и детей) попали на невольничьи ранки, которыми теперь славился Истамбул? Сто тысяч. Теперь угадайте, сколько попало в следующем году на конкурирующие с Истамбулом рынки, то есть на рынки Дамаска, Багдада, Каира и Алжира. Три миллиона. Но даже это не удовлетворило Сулейманову алчность. Чтобы создать "Исламское государство Европа", он собрал вторую армию с еще 400 пушек и в 1529 г. двинулся из Венгрии в Австрию. Ультракатолическая Австрия считалась теперь оплотом христианства. Ему не удалось ее взять, это правда. После пяти недель безуспешных атак он решил отступить. Но, отступая, он посадил на колы около 30 тысяч крестьян, которых не счел достойными продажи в рабство, потому что цена на рабов упала после поставки на невольничьи рынки трех миллионов и еще ста тысяч пленных венгров. Вернувшись в Истамбул, Сулейман поручил реформу своего флота знаменитому пирату Хайр а-Дину, известному под именем Барбаросса, то есть Красная Борода. Реформа позволила превратить Средиземное море в водное поле боя ислама, так что, предотвратив дворцовый переворот посредством удушения двоих своих старших сыновей плюс их шестерых детей, то есть своих внуков, в 1565 г. он обрушился на христианскую крепость на Мальте. И совершенно не помогло то, что в 1566 г. он умер (аллилуйя!) от инфаркта. Совершенно не помогло, потому что трон перешел к его третьему сыну, известному под именем не "Великоленый", а "Пьяница". И именно под управлением Селима Пьяницы в 1571 г. генерал Лала Мустафа завоевал христианский Кипр, где совершил одно из самых страшных злодеяний из тех, которыми предполагаемый "Луч цивилизации" опозорил и запятнал себя. Я имею в виду мученичество венецианского сенатора Маркантонио Брагадино, губернатора острова. Как рассказывает историк Пол Фрегоси в своей замечательной книге "Джихад", подписав капитуляцию, Брагадино поехал к Мустафе обсуждать условия мира. И, будучи сторонником формы, отправился со всей помпезностью. То есть верхом на изумительном жеребце и облаченный в сенатскую фиолетовую робу. В дополнение к этому, его сопровождали 40 аркебузиров в парадной форме и потрясающе красивый мальчик-паж Антонио Кирини (сын адмирала Кирини), который держал над головой сенатора драгоценный зонтик. Но и тогда тоже было неподходящее время для разговоров о мире, мои дорогие односторонние пацифисты. Потому что в соответствии с заранее подготовленным планом, янычары немедленно схватили потрясающе красивого Антонио. Его заперли в гареме Мустафы, который обожал мальчиков даже больше, чем Махмет Второй. Затем 40 аркебузиров были окружены и изрублены в куски секирами. В буквальном смысле слова в куски, как мясо на жаркое. И, наконец, они сняли с лошади Брагадино, для начала отрезав ему нос и уши. Затем, обезображенный таким образом, он был поставлен на колени перед чудовищем, которое приказало его заживо освежевать. Свежевание и казнь состоялись через тринадцать дней, в присутствии киприотов, которых обязали присутствовать. Под издевательства и насмешки янычаров, которые насмехались над его безносым и безухим лицом, Брагадино заставили несколько раз пройти круг за кругом по городу, таща за собой мешок мусора и облизывая землю всякий раз, когда он проходил мимо Лала Мустафы. И вот - последняя пытка. Он умер, когда с него сдирали кожу. Когда свежевание закончилось, Лала Мустафа приказал набить кожу Брагадино соломой и сделать чучело. По его приказу чучело было привязано верхом на корову и еще раз проехало по городу, после чего было привязано на главную мачту флагманского корабля Мустафы. Во имя вечной славы ислама. Не помогло и то, что 7 октября разгневанные венецианцы, объединившись с Испанией, Генуей, Флоренцией, Турином, Пармой, Мантуей, Лукой, Феррарой, Урбино, Мальтой, Папским государством, разгромили флот Али-паши в битве у Лепанто. К этому времени Оттоманская империя была на вершине своей мощи, и, под управлением одного султана за другим, она продолжала без помех атаковать континент, где Сулейман Великолепный хотел создать свое "Исламское государство Европа". Они дошли до Польши, которую орды Священного полумесяца оккупировали дважды: в 1621 г. и в 1672 г. Не случайно осуществление мечты о создании "Исламского государства Европа" было остановлено лишь в 1683г., когда великий визирь Кара-Мустафа собрал 600 тысяч солдат плюс тысячу пушек, 40 тысяч лошадей, 20 тысяч верблюдов, 20 тысяч слонов, 20 тысяч волов, 20 тысяч мулов, 20 тысяч быков и коров, 10 тысяч коз и овец, а также 100 тысяч мешков кукурузы и 50 тысяч мешков кофе плюс сотню жен и наложниц. Собрав все это изобилие, он вернулся в Австрию и, создав огромный лагерь (25 тысяч палаток в добавок к своей собственной, которая была украшена страусами, павлинами и фонтанами) расположился у Вены, во второй раз осадив ее. Факт, что в 1683 г. европейцы были куда умнее, чем сегодня. За исключением французов, которые и тогда любили сношаться с исламом (стоит лишь вспомнить Договор о союзе, подписанный Людовиком XIV), но обещали соблюдать нейтралитет, они ринулись на защиту столицы, которая теперь рассматривалась как оплот христианства. Все, именно все европейцы. Англичане, испанцы, украинцы, немцы, поляки, итальянцы (то есть генуэзцы, венецианцы, тосканцы, пьемонтцы, подданные Папского государства). 12 сентября они одержали потрясающую победу, которая заставила Кара-Мустафу бежать, бросив своих верблюдов и слонов, своих волов и своих мулов, свою кукурузу и свой кофе, своих страусов и павлинов, своих жен и наложниц... Хуже: чтобы жены и наложницы не попали в руки неверных собак, Кара-Мустафа перерезал им горло, всем до одной. Что я хочу всем этим сказать, это что сегодняшнее нашествие ислама на Европу - ничто иное, как возрождение его многовекового экспансионизма, его многовекового империализма, его многовекового колониализма. Но только более хитрое. Более коварное. Потому что на сей раз это нашествие характеризуется не только современными Кара-Мустафами или Али-пашами, или Ахмет-пашами и Сулейманами Великолепными, то есть бин-Ладенами и аль-Заркауи и различными Арафатами и прочими головорезами, которые взрывают себя вместе с небоскребами или автобусами. Сегодня оно характеризуется также иммигран - тами, которые селятся в наших странах, на нашей родной земле. И без всякого уважения к нашим законам они навязывают нам свои собственные законы. Свои собственные традиции, своего бога. Знаете ли вы, сколько их живет сегодня на европейском континенте, то есть на земле, протянувшейся от Атлантического океана до Урала? Около 60 миллионов. В одном лишь Евросоюзе около 25 миллионов. Вне ЕС - 35 миллионов. Это включает Швейцарию, где их насчитывается свыше 10% населения, Россию, где их 10,5% населения, Грузию, где их уже 12%, остров Мальта, где их 13%, Болгарию, где их число достигло уже 15%. 18% на Кипре, 19% в Сербии, 30% в Македонии, 60% в Боснии-Герцеговине, 90% в Албании, 93,5% в Азербайджане... В данный момент их мало только в Португалии (0,50%), в Украине, где их 0,45%, Латвии – 0,38%, Словакии -0,19%, Литве -0,14%, Исландии - 0,04% (счастливые исландцы). Но везде, даже в Исландии, их количество заметно растет. И не только потому, что нашествие продолжается непрерывно, но и потому, что мусульмане являются самой плодовитой этнической и религиозной группой в мире. Этому способствует многоженство и тот факт, что женщина в Коране рассматривается только как матка для вынашивания детей. Источник Опубликовано в блоге "Трансляриум" Read more: http://www.translarium.info/2013/09/part-1-wars-civilizations.html#ixzz2g7r5BLvN =============Duchovní: Vstoupí-li Ukrajina do EU, hrozí jí islamizace Ukrajinský duchovní Jevgenij Maksimenko varoval, že vstoupí-li Ukrajina do EU, hrozí jí zaplavení tamními imigranty a následná islamizace. Ukrajina má s EU na konci listopadu podepsat dohodu o partnerství. Kněz Maksimenko je toho názoru, že EU Ukrajinu nepotřebuje ani tak z tržních a ekonomických důvodů, jako zejména proto, aby sem mohla odklonit proudy islámských imigrantů, kterých je dnes již tolik, že se jich EU reálně obává. Rovněž ve volbách se stává zastavení imigrace a islamizace prioritou, která odstavuje doposud vládnoucí strany od válu. zdroje: http://www.newsru.com/religy/20sep2013/maksimenko.html http://www.zavtra.com.ua/news/socium/292845/ http://subscribe.ru/group/russkie-na-ukraine-vzglyad-na-rossiyu/5218216/ http://argumenti.ru/politics/2013/09/285558 http://www.novostimira.com.ua/news_69882.html http://eurabia.parlamentnilisty.cz/Articles/8892-duchovni-vstoupi-li-ukrajina-do-eu-hrozi-ji-islamizace.aspx ==========Archiepiskop: Při sblížení s EU hrozí Ukrajině dekadentní důsledky Ukrajina a EU by v listopadu měly podepsat dohodu o sblížení a těsnější spolupráci. Archiepiskop řecko-katolické církve na Ukrajině Svjatoslav Ševčuk nicméně varoval i před duchovní a morální degradací, která zemi hrozí při sblížení s EU. Archiepiskop Ševčuk poukázal na morální a mravní krizi současné Evropy a z toho plynoucí pseudohodnoty, které rozhodně nepřispějí k evropskému rozkvětu. Varoval před převzetím chorob západní civilizace do ukrajinské legislativy a podotkl, že Evropa nevzešla z jednopohlavních manželství, nýbrž z úcty k důstojnosti člověka a v tomto kontextu hájení jeho práv a svobod. zdroje: http://prochurch.info/index.php/news/more/27083 http://headugcc.info/ http://grehu.net/news/cerkov/15811 http://www.unian.net/news/586862-predstoyatel-ugkts-tserkov-doljna-ne-poddatsya-vlasti.html http://www.sedmitza.ru/text/4083208.html http://wiki.ru/sites/pravoslavie/id-news-466224.html http://eurabia.parlamentnilisty.cz/Articles/8897-archiepiskop-pri-sblizeni-s-eu-hrozi-ukrajine-dekadentni-dusledky.aspx =========== "Ты ври-ври, да не завирайся!" или "Где я для вас столько девственниц найду?!" Институт изучения прессы ближнего Востока (MEMRI) опубликовал в своей видеолекции очередной перл, я бы даже сказала, бриллиант - рассказ саудовского проповедника Мухммеда Али Шанкити о тех простых радостях, которые ожидают в раю правоверного мусульманина. Я, конечно, могла опубликовать сам перевод и не заморачиваться с видео, но... Лучше один раз увидеть, чем 100 раз услышать! Эти интонации, мимику жесты... Похоже саудовский проповедник Мухммед Али Шанкити знаток своего дела и... большой шалун http://www.youtube.com/watch?v=sQGy0ZE0DOU#t=65 "Каждый мусульманский мужчина получит, по меньшей мере, двух черноглазых девственниц в раю. У каждой девственницы - 70 девушек-служанок. Вам дозволено вступать в половые отношения и с девственницами, и со служанками. Каждой женщине этого мира, попавшей в рай, положено 70 черноглазых девственниц. В раю обитают четыре типа женщин. Во-первых, женщины из этого мира, попавшие в рай. У каждой - 70 черноглазых девственниц. Второй тип – черноглазая девственница. У каждой по 70 девушек-служанок. Девушка-служанка – третий тип. Извиняюсь, в раю есть только три типа женщин. Если вы были женаты в этом мире, в раю вы получите обратно свою жену. Она придет с 70 черноглазыми девственницами, с каждой из которых вы можете вступать в половые отношения. И у каждой из девственниц есть 70 служанок. Так сколько же женщин вам достанется? – И это минимум! Теперь, предположим, что в этом мире у вас было четыре жены, каждая из которых окажется в раю с 70 черноглазыми девственницами и 70 девушками-служанками… Сколько же это будет? – Да поможет вам Аллах! Ваше воссоединение с женой продлится 70 лет. Когда эти 70 лет подойдут к концу, черноглазая девственница окликнет вас: "Эй, слуга Аллаха, неужели я не получу кусочек от тебя?" Вы обернетесь к ней и увидите, что перед вами женщина, которая еще более прекрасна, чем та, с которой вы были. Вы ее спросите: "Кто ты?", а она ответит: "Я твоя девственница в раю. Аллах рассказал тебе о нас, когда произнес: И их еще больше с нами. Я одна из этих "больше"". Вы оставите эту, и перейдете к следующей. Да поможет вам Аллах… И вы проведете с ней еще 70 лет или около того, и тут придет третья и скажет: "О слуга Аллаха, неужели я не получу кусочек от тебя?" Вы на нее посмотрите – а она еще прекраснее, чем предыдущая". P.S. Причем, сайт MEMRI ТV, который, собственно и осчастливел мир расшифровкой этой замечательной записи утверждает, что "правоверные мусульмане в раю смогут наслаждаться женской компанией, в количестве до 19 604 чел." Однако, при моих скромных познаниях в математике, у меня получились совешенно другие цифры. Так Мухммед Али Шанкити пообещал каждому мусульманину "по меньшей мере, двух черноглазых девственниц", на каждую из которых приходится по "70 служанок". Это уже 142 женщины. Да еще его 4 жены с их "70 служанками" на каждую. Это - еще 284 женшины. Жены+ девственницы + все служанки: итого - 426. Но вдруг преподобный заявляет, что "каждой женщине этого мира, попавшей в рай, положено 70 черноглазых девственниц". След, нашу цифру 426 надо умножить на 70 и мы получаем уже цифру 29820 женщин. Но мы еще не посчитали служанок служанок и их служанок по восходящей! Короче... Бедный, бедный-несчастный правоверный мусульманин... Нет ему жизни при жизни, нет у него ее и после смерти. При таких-то количествах уже и радость не в радость будет... Амен! Перевод: Lilofeia Источник Опубликовано в блоге "Трансляриум" Read more: http://www.translarium.info/2013/09/19604.html#ixzz2g7xTHEom -=============== Пятый всадник апокалипсиса: предисловие к книге «Как умирают цивилизации и почему Ислам тоже умирает»Шпенглер Spengler Шпенглер - это псевдоним Дэвида Голдмана, автора многочисленных эссе по культурным, религиозным, экономическим и социальным вопросам. www.firstthings.com, www.atimes.comПредисловие к книге «Как умирают цивилизации и почему Ислам тоже умирает» Сокращение численности населения – очевидная, но игнорируемая мировая проблема. Если мыслить категориями арифметики, мы знаем, что социальная жизнь наиболее развитых стран рухнет в течение двух поколений. К 2050 году две трети итальянцев и три четверти японцев станут пожилыми иждивенцами. [1] При сохранении нынешних коэффициентов рождаемости в ближайшие два века количество немцев сократится на 98%. Ни одна пенсионная система, как и система здравоохранения не сумеет поддерживать такую перевернутую демографическую пирамиду. Кроме того, эта проблема не ограничивается развитыми странами. Еще большими темпами – в самом деле, такие уровни не были зарегистрированы ранее – рождаемость падает в мусульманском мире. В период с середины по конец 21-го века мировое население уменьшится на одну пятую, что на данный момент будет крупнейшим сокращением в истории человечества. Миру грозит более страшная катастрофа, чем в худших фантазиях «зеленых». Европейские защитники окружающей среды, выступающие за снижение мирового населения для сокращения выбросов углекислого газа, проведут свои преклонные годы в нищете, потому что через поколение в живых не останется европейцев, чтобы оплачивать их пенсии и медицинский уход. [2] Впервые в мировой истории уровень рождаемости во всем развитом мире намного ниже уровня воспроизводства, и значительная его часть миновала демографическую точку невозврата. Но еще более уязвимо исламское общество. В то время как уровень рождаемости сокращается невиданными ранее темпами, она накладывается на катастрофически низкую деторождаемость в Европе, как кадры в замедленной сьемке. Среднестатистическая 30-летняя иранка происходит из семьи с шестью детьми, но сама она за свою жизнь родит только одного или двух детей. Турция и Алжир ненамного отстают от Ирана в сокращении рождаемости, и большинство других мусульманских стран быстро догоняют их. Но к середине этого века пояс мусульманских стран от Марокко до Ирана станет таким же серым, как и поредевшая Европа. Исламский мир получит такую же долю пожилых иждивенцев, что и развитые страны – но с одной десятой их производительности. В мусульманском мире тикает бомба замедленного действия, которую невозможно обезвредить. Неотвратимость сокращения численности населения увеличивает, а не уменьшает опасность радикального ислама. Из-за отчаяния радикальные мусульмане, уже способные распознать разрушение своей культуры, полагают, что терять им уже нечего. Политическая наука в растерянности перед лицом демографического спада и его последствий. Увядание стран – это проблема, не имеющая решения в современной политической теории, основанной на принципе рациональной личной выгоды. На пороге исчезновения умные модели политологов разваливаются. Мы «не ведем переговоров с террористами». Но банковский грабитель, захвативший заложников, тоже в какой-то степени террорист, а переговоры полиции с такими злодеями – нечто само собой разумеющееся. А что, если грабитель банков знает, что через несколько недель он умрет от неизлечимой болезни? Это меняет ход переговоров. Простая правда – назовите ее Первым Универсальным законом Шпенглера – Человек или государство на пороге смерти не имеет «рациональной личной выгоды». Традиционная геополитическая теория, в которой преобладают такие материальные факторы, как территория, природные ресурсы и превосходство технологий, не рассматривает вопрос о том, как люди поведут себя в условиях угрозы существованию. Геополитические модели едва ли напоминают реальный мир, в котором мы живем, где основной проблемой является желание или нежелание людей, населяющих данную территорию, дать жизнь новым поколениям. Сокращение численности населения, главная проблема XXI века, повлечет за собой жестокие насильственные перевороты в мировом порядке. Страны, которым грозит снижение рождаемости, такие как Иран, реагируют агрессивно. В борьбе с собственной гибелью государства могут сделать выбор в пользу падения в ореоле славы. Конфликты могут выйти за рамки рациональной надежды на достижение стратегических задач – и дойти до точки, когда тот, кто желает сражаться до смерти, воспользуется возможностью сделать это. Анализ государственных интересов не способен объяснить, почему некоторые страны вступают в войну без надежды на победу, или почему другие страны не сражаются даже ради защиты жизненно важных интересов. Он не может дать объяснение тому историческому факту, почему народы сражаются упорнее, жертвуя средствами и людьми, когда вся надежда на победу потеряна. Традиционный геополитический анализ не способен объяснить и причины сокращения численности населения, как и его последствия – например, при каких обстоятельствах стратегические перемены (особенно две мировые войны прошлого века) могут разрушить амбиции проигравших и привести к апатии и демографической смерти. Почему люди, группы и страны действуют нерационально, часто под угрозой гибели? Часть проблемы лежит в нашем определении рациональности. При обычных обстоятельствах нам кажется нерациональным, если пожилой человек обналичивает свой страховой полис и сразу же тратит деньги. Но если этот человек неизлечимо болен и не имеет наследников, мы считаем вполне разумным быстро потратить все, как это сделал Отто Крингеляйн (Otto Kringelein) в фильме Гранд-отель или его более современный аналог, героиня Куин Латифы (Queen Latifah) в Последних каникулах. А если мы знаем, что скоро умрем от бешенства, что помешает нам кусать всех, кто нам не нравится? Что кажется самоубийственным американцам, может показаться рациональным людям, столкнувшимся с неминуемой гибелью в условиях экзистенциального вызова. Как ни печально, самопожертвование людей, которым угрожает уничтожение, - это довольно распространенное явление. Культуры каменного века часто разрушались при контакте с внешним миром. Их культура разваливается, и количество самоубийств резко возрастает. Австралийский исследователь пишет о «распространении самоубийств или групповых смертях – феномене, при котором коренные народы, особенно мужчины из одной общины, кончают с собой в тревожных масштабах». [3] Канадский фонд Aboriginal Health Foundation сообщает: «Общий уровень самоубийств среди коренных народов примерно вдвое выше, чем среди всего населения Канады; уровень суицидов среди эскимосов еще выше – в 6-11 раз превышает общий уровень для всего населения». [4] Самоубийства носят характер эпидемий среди амазонских племен. 19 ноября 2000 года The London Telegraph писал: Крупнейшее племя амазонских индейцев, 27-тысячное Гуарани, охватила волна самоубийств среди детей, вызванная их столкновением с современным миром. Суицид, никогда ранее не встречавшийся среди амазонских индейцев, теперь опустошает ряды Гуарани, живущих на юго-западе Бразилии, и отныне уровень самоубийств на этой территории является одним из самых высоких в мире. За последние десять лет более 280 Гуарани, включая 26 детей младше 14 лет, покончили с собой, отравившись или повесившись. Широкое распространение получил алкоголизм, а также желание иметь радио, телевизоры и джинсы, заставившие аборигенов осознать собственную нищету. Разрушились демографические структуры сообществ и семейная целостность, а священные ритуалы больше не соблюдаются. Из более 6000 языков, существующих на планете в настоящее время, каждую неделю исчезают два, и в соответствии с большинством прогнозов, к концу века мертвыми станут половина из них. [5] В отчете Организации Объединенных наций говорится, что в ближайшие сотню лет 90% языков, на которых сейчас говорят на планете, перестанут существовать. [6] Более всего опасности исчезновения подвергаются языки с очень малым количеством носителей. В Папуа Новой Гвинее говорят, возможно, на тысяче отдельных языков, многие из которых используются племенами, состоящими всего из нескольких сотен представителей. Несколько исчезающих племенных языков существуют в амазонских джунглях, Андах или сибирской тайге. У восемнадцати языков существует лишь по одному живому носителю. Тяжело даже представить, каким должен казаться мир этим людям. Они навеки остались сиротами, начисто лишены воспоминаний, их существование сузилось до сиюминутной необходимости. Но действительно ли эти умирающие остатки примитивных обществ настолько отличаются от нас? Гибель грозит большинству народов мира – не в этом году или следующем, а во вполне обозримом будущем. Значительная часть мира потеряла вкус к жизни. В настоящий момент уровень рождаемости в определенных частях развитого мира сократился настолько, что такие языки, как украинский или эстонский, могут исчезнуть через сто лет, а немецкий, японский и итальянский – через двести. Отречение от жизни в продвинутых странах, живущих в мире и процветании, не имеет исторического прецедента, кроме, пожалуй, падения нравов в Греции в пост-александрийский период упадка и в Риме в первые века нашей эры. Но Греция сдалась Риму, а Рим – варварам. В прошлом страны, предвидевшие собственный закат, сдавались Четырем всадникам апокалипсиса: Войне, Смерти, Голоду и Мору. Головным дозорным для старого квартета в сегодняшнем, более цивилизованном мире, стал Пятый всадник – потеря веры. Сегодняшние культуры умирают от апатии, а не от мечей своих врагов. Арабский террорист-смертник приходится духовным братом подавленному туземцу амазонских джунглей. А европейская апатия – это обратная сторона исламского экстремизма. Но и безразличные европейцы, и радикальные мусульмане потеряли связь с прошлым и уверенность в будущем. Разница между европейским смирением с культурным вымиранием в пределах ста лет и исламистской похвальбой «Вы любите жизнь, а мы любим смерть» не так уж велика. Что приводит нас ко Второму Универсальному закону Шпенглера: Когда страны мира рассматривают свое падение не как отдаленную перспективу за горизонтом, а как прогнозируемый результат, они погибают от отчаяния. Как и у смертельно больного пациента, обналичивающего свою страховку, у культуры, предвидящей собственную гибель, иной стандарт рациональности, нежели предполагается в рамках традиционной политической науки. Игровые теоретики попытались превратить политическую стратегию в количественную дисциплину. Игроки с долгосрочными интересами мыслят иначе, нежели игроки с краткосрочными. Мошенник, не рассчитывающий вновь повстречаться со своей жертвой, возьмет все, что сможет, и сбежит; продавец, желающий набрать клиентуру, будет действовать честно в собственных же интересах. По аналогичной причине, утверждают теоретики, страны понимают, что в их интересах действовать как ответственные члены мирового сообщества, потому что долгосрочные преимущества хорошего поведения перевешивают временные блага хищнического образа жизни. Но что если никакой долгосрочной перспективы нет – по крайней мере, у некоторых «участников» «игры»? Сложность в применении теории игр к проблеме экзистенциальной войны состоит в том, что игроки не могут ожидать очередного витка игры. Иногда целые народы обнаруживают, что находятся на грани возможного исчезновения, так что мирное решение может их не устраивать. Такого рода ситуации часто возникали в истории, но никогда ранее с такой частотой, как сейчас, когда так много мировых культур могут не пережить и двух следующих веков. Народ, которому грозит культурное вымирание, вполне могут выбрать войну, если война дает даже слабую надежду на выживание. Именно таким радикальные исламисты видят положение традиционного мусульманского общества перед лицом современности. Исламисты опасаются, что если они потерпят поражение, то их религия и культура исчезнет в водовороте современного мира. Многие из них скорее погибнут в бою. Как это ни парадоксально, возможно, войны на уничтожение имеют в своей основе рациональный выбор, так как диапазон выбора всегда должен быть ограничен допущением, что выбирающий продолжит существование. Экзистенциальный критерий, то есть обычный расчет успеха и провала. Если одна или более сторон знают, что миру необходимо, чтобы они перестали существовать, у них нет мотива для возвращения в мир. Вот каким видится будущее мусульманского общества радикальным исламистам. Богатое и успешное еврейское государство рядом с бедным и неблагополучным палестинским государством может подразумевать окончание морального авторитета ислама, и некоторые палестинцы, скорее, будут бороться до конца, нежели примут такой итог. Не желая отдавать своих детей на растерзание западной среды личной свободы и сексуальной распущенности, радикальные исламисты будут бороться не на жизнь, а на смерть. Но почему мусульмане – а также и европейцы, и японцы – живут под общественным смертным приговором? Почему в современном мире вымирают народы? Демографы выявили несколько разных факторов, связанных с сокращением населения: урбанизация, образование и грамотность, модернизация традиционных обществ. В традиционном обществе дети имеют экономическую ценность – как сельскохозяйственные рабочие и кормильцы пожилых родителей; урбанизация и пенсионные системы превратили детей из источника дохода в обузу. А женская грамотность – это мощный прогнозирующий фактор сокращения населения в странах мира. В большинстве своем бедные и неграмотные женщины в Мали и Нигере за свою жизнь рожают по восемь детей, в то время как образованные и состоятельные женщины в развитом мире рожают одного или двух. Но что определяет, будет ли один ребенок или двое? Дети также обладают духовной ценностью. Вот почему степень религиозности во многом объясняет разницу в приросте населения в разных странах мира. Самый низкий уровень рождаемости в индустриально развитых странах наблюдается в Восточной Европе, где атеизм был официальной идеологией на протяжении нескольких поколений. Самые высокие уровни рождаемости – в странах с высокой степенью религиозности, а именно – в Соединенных Штатах и Израиле. А демографы назвали религию решающим фактором различий в заселенности стран. Когда нет веры, нет и рождаемости. Смертельная спираль уровня рождаемости в большей части развитого мира заставила демографов обратить внимание на веру. Десятки новых исследований зафиксировали связь между религиозной верой и уровнем рождаемости. Но почему одни религии, похоже, обеспечивают лучшую защиту от стерилизационных влияний современности, чем другие? Самый быстрый демографический спад, зарегистрированный в документированной истории, происходит сегодня в мусульманских странах; демографическая зима быстрее всего наступает в одной пятой части мира, где религия оказывает наибольшее влияние. И что еще более удивительно: почему выходит так, что одна религия (христианство) предохраняет народ от демографического спада в одной местности (Америка), а в другой – нет (Европа)? Во многих частях света то, что некогда выглядело незыблемым оплотом веры, растаяло в жарком свете современности. В других современность лишь добавила удобрения, способствуя укреплению веры. Очевидно, некоторые разновидности религии выживут в современном мире, а другие – погибнут. Стратегические аналитики и политики не готовы осознать эти новые и шокирующие обстоятельства, а также их всеохватывающие последствия для политической стратегии и экономики. Чтобы осмыслить сегодняшний мир, мы должны создать нечто большее, чем светская политология, которая ставит веру на полку как еще одну понятийную модель среди прочих понятийных моделей в своей коллекции образцов. Наша политическая наука недостаточно компетентна, чтобы распознать глобальный кризис, основная причина которого имеет духовный характер. Но так было не всегда. С наступления эпохи христианства до Эпохи Просвещения XVII века Запад рассматривал политику сквозь призму веры. В трактате Святого Августина V века «Город Бога» государство рассматривалось сквозь призму соответствующего гражданского общества, а это гражданское общество как общину – союз на основе общей любви, в качестве противопоставления государству Цицерона (Cicero), основанному лишь на общих интересах. (В заключительной главе мы узнаем, почему мировоззрение Августина является путеводной звездой для американской внешней политики, способной реально справиться с угрозой, созданной неминуемым демографическим кризисом стран). Взгляды Августина можно назвать «теополитикой». Тысячу лет спустя Николо Макиавелли (Niccolo Machiavelli) и Томас Хоббс (Thomas Hobbes) сменили тему на человеческое стремление к власти, богатству и личному выживанию. Хоббс, дедушка современной политологии из XVII века, ввел радикально усеченную антропологию, основанную на человеческой борьбе за выживание. Государство, доказывал он, было соглашением между людьми со слабыми перспективами на выживание в «первозданном виде»; таким образом, они передали свои личные права государю в обмен на защиту. Век спустя Монтескье (Montesquieu) разбавил эту смесь различиями в климате, почве и ресурсах. Современное видение разобщенного человека, мотивированного лишь поиском преимуществ, в широком смысле известно как «геополитика». Что вызвало такую революцию в политическом мышлении, которая лишила современную политическую теорию без инструментов понимания причин и последствий нынешнего демографического кризиса? Несомненно, ужасные религиозные войны XVI и XVII веков, отравившие саму идею политики, основанной на религии. Европа вела династические и политические войны под чужим флагом религии до тех пор, пока Тридцатилетняя война 1618-1648 годов не уничтожила почти половину населения Центральной Европы. Вестфальский мир, завершивший эту страшную войну, навсегда похоронил политическую модель, которую христианский мир принимал со времен Августина: универсальную христианскую империю, сохраняющую мир и ограничивающую личную власть королей. Вещи не так просты, какими они кажутся в стандартной оценке насилия, из-за которого Запад разлюбил теополитику. Потому что – как мы увидим впоследствии – государства-нации, противостоявшие универсальной империи, были основаны на противоборствующих типах веры, фанатичной форме национального самопоклонения, внутренняя логика которого изжила себя лишь в конце мировой войны и геноцида в XX веке, а также в кризисе веры и рождаемости в XXI веке. Но когда Томас Хоббс опубликовал свою великую книгу «Левиафан» через три года после окончания Тридцатилетней войны, казалось вполне правдоподобным, что «папство – это не что иное, как призрак погибшей Римской Империи, сидящий на ее могиле в короне». Одной важной привлекательной чертой революции Хоббса в политическом мышлении была власть, обещанная ею интеллигенции. Если политика сводится к человеку и его материальным потребностям, тогда человеком можно манипулировать за счет изменения его материальных обстоятельств. Умная элита могла решить все проблемы мира. В 1793 году Иммануэль Кант (Immanuel Kant) хвастал, что он может написать конституцию для расы дьяволов, «только будь они разумными». Европа проигнорировала его и продолжила саморазрушение в Наполеоновских войнах и двух мировых войнах прошлого века. Сегодня, как и во времена Канта, большим разочарованием в международных отношениях является отказ некоторых игроков действовать разумно. В революции Хоббса в политическом мышлении XVII века кое-что было приобретено, но гораздо больше было потеряно. Если рассматривать людей как существ, озабоченных лишь властью, богатством и собственной безопасностью, - то это убогая антропология. Упущенные инструменты – те, что Хоббс и Макиавелли вынули из ящика – это как раз те, которые необходимы нам, чтобы понять и справиться с опасностями, характерным для крупного кризиса, грозящего нам сегодня. Секуляризм (принцип светскости) во всех своих формах не способен удовлетворить большинство фундаментальных человеческих потребностей. Социолог Эрик Кауфманн (Eric Kaufmann), который сам сожалеет о плодовитости религиозного и бесплодности светского, говорит об этом так: «Самым слабым звеном атеистического подхода к человеческой природе является то, что он не учитывает сильную тягу человека к обретению бессмертия для самих себя и своих любимых». Традиционному обществу приходится противостоять детской смертности, а также смерти от голода, болезней и войны. Однако это не должно слишком волновать нас: «Возможно, мы не сможем полностью победить смерть, но она станет настолько редким явлением, что мы с легкостью сможем забыть о ней». Стала ли смерть действительно редким событием? Назовем это Третьим Универсальным законом Шпенглера: Несмотря на то, что вам говорят социологи, человеческая смертность по-прежнему достигает 100%. Мы только можем заткнуть уши пальцами и повторять «Я ничего не слышу!» перед лицом гибели. Религия предлагает человеку средства выйти за границы смертности, пережить хрупкость смертного существования. Homo religiosus (человек религиозный) противостоит смерти, только чтобы восторжествовать над нею. Мы не можем осознать роль религии в демографическом, экономическом и политическом развитии, а также различные роли религий в разных местах и временных периодах – без понимания экзистенциального опыта религиозного человека. Сложно передать этот опыт аналитику-атеисту; это сродни описанию влюбленности кому-то, кто никогда не был влюблен. Для понимания религии не нужно быть религиозным, но это помогает. Но, не понимая противостояния человека собственной морали в религии, политическая наука ограничена анализом на основе инстинкта выживания – который, похоже, неожиданно подводит целые народы – и рационального шкурного интереса – в тот момент, когда страны и народы не ведут себя подчеркнуто рационально. В заключение предыдущей вспышки нерациональности – Первой мировой войны – молодой немецкий солдат на отдаленном посту в Македонии кратко записывал свои мысли на армейских открытках в последние месяцы Первой мировой. Невысокий, с тонкими усиками, в очках, он готовился стать одним из чиновников немецкой академии, философом, работа которого должна была заключаться в усилении веры страны в свою культуру. Перед самым началом войны он вернулся к иудаизму, чуть не перейдя в христианство. Когда списки убитых, раненых и пропавших без вести росли обратно пропорционально надежде на победу, философия оказалась ложным утешением. Философы, писал он, были как малые дети, заткнувшие уши руками и кричащие «Я тебя не слышу!» перед страхом смерти. «Из смерти – из страха перед смертью – происходит все наше знание Всего сущего», - начал солдат. Юного солдата заворожил не сам страх человека перед смертью, а то, как целые страны реагируют на страх своей совместной гибели. Он писал: Как и каждый человек должен принимать во внимание свою окончательную смерть, народы мира предвидят свое окончательное вымирание, хотя и отдаленное во времени. Более того, любовь народов к своему собственному национальному единству сладка и наполнена предчувствием смерти. Любовь только тогда необыкновенно сладка, когда она направлена на смертный объект, и секрет этой величайшей сладости определяется горечью смерти. Таким образом, народы мира предвидят время, когда их земля с ее реками и горами все еще будет под небом, как и сегодня, но жить там будет кто-то другой; когда их язык будет захоронен в книгах, а их законы и обычаи потеряют свою живую силу. Этим солдатом был Франц Розенцвейг (Franz Rosenzweig), а открытки стали великой книгой «Звезда Искупления». Осознание смерти определяет состояние человека, так что люди не могут смириться со своей смертностью без надежды на бессмертие. А наше чувство бессмертия – стадное. Культура общности – это то, что объединяет мертвых с теми, кто еще не родился. Гибель культуры – это страшное событие, так как оно стирает не только будущее, но и прошлое, то есть надежды и страхи, тяжкий труд и жертвы бесчисленных поколений, о чьих жизнях больше не помнят, потому что ни одно живое существо не споет песню или не расскажет легенду. Первый дошедший до нас памятник письменной словесности, «Сказания о Гильгамеше», созданный, вероятно, 3700 лет назад, описывает похождения шумерского царя в поисках бессмертия. После похода, полного трудностей и опасностей, Гильгамешу было сказано: «Жизни, что ищешь, не найдешь ты. Когда боги создали человека, они предназначили ему смерть, но жизнь сохранит он сам». В дохристианском мире, указывает Розенцвейг, народы земли предвидели собственное исчезновение. Любовь всякой нации несет в себе предчувствие смерти, потому что всякое племя знает, что его время на земле ограничено. Некоторые сражаются не на жизнь, а на смерть. Другие перестают размножаться. Некоторые делают и то, и другое. Христианство первым научило их еврейскому обещанию жизни вечной. Разговор о «человеческом поиске смысла» упрощает проблему. Человечеству требуется смысл, выходящий за пределы смерти. Эта необходимость во многом объясняет человеческое поведение, которое в ином случае может показаться нерациональным. Не нужно быть религиозным, чтобы понять этот фундаментальный факт человеческой природы, но религия помогает, потому что вера недвусмысленно выражает человеческую потребность в выходе за границы морали. Светским рационалистам сложно определить мотивы народов, столкнувшихся с экзистенциальным вызовом, - не столько потому что у них нет веры, столько потому что они питаются верой в саму рациональность, и со всем энтузиазмом обращенного верят в способность разума объяснить весь человеческий опыт. Но не только религиозные люди нуждаются на надежде на бессмертие. Самый безбожный коммунист надеется, что его память останется в сердце благодарного пролетариата. Даже если мы не верим, что наша душа найдет место на небесах или что мы воскреснем во плоти, мы, тем не менее, верим, что какая-то часть нас останется в потомках, воспоминаниях или последовательности действий, и что эта часть продолжит существовать так долго, пока люди вроде нас продолжат населять Землю. Человечество упорно продолжает утешать себя тем, что некая часть нас сохраняется после смерти. К сожалению, наша надежда на бессмертие в форме воспоминаний хрупка и часто напрасна. Бессмертие такого рода зависит от выживания людей, похожих на нас – то есть от преемственности нашей культуры. Если вы действительно верите в божественную жизнь после смерти, будьте уверены, ничто не способно по-настоящему разочаровать вас. Но нет никакого утешения в том, чтобы быть последним из Могикан. И это из-за Четвертого Универсального закона Шпенглера: История мира – это история человеческого поиска бессмертия. Когда нации добровольно выходят в эту темную ночь, что мы должны думать о человеческой природе? Люди могут быть не единственными животными, чувствующими смерть. (Слоны, очевидно, скорбят по мертвым, и собаки оплакивают своих умерших хозяев). Но мы – единственные животные, чье чувство целостности зависит от культуры настолько же, насколько и от генов. В отличие от мужчин и женщин, здоровые животные общепризнанно проявляют инстинкт самосохранения и воспроизведения своих видов. Нет кошек, решивших не иметь котят, чтобы лучше преуспеть в качестве ловцов мышей. Я не имею в виду, что люди разных культур принадлежат к разным видам. Напротив, сын бушмена из Калахари преуспеет, если его воспитают в семье механика из Глазго. (Как отмечает Джаред Даймонд (Jared Diamond), автор книги «Кризис: Как общества решают потерпеть поражение или добиться успеха», проще быть глупым в современном государстве всеобщего благосостояния, чем в племени охотников-собирателей в Новой Гвинее). Но для людей культура играет ту же роль, что и виды для животных. Взрослый бушмен никогда полностью не адаптируется к индустриальному обществу, как и старший судовой механик из Глазго не выдержит и пары недель в Калахари. В той же мере можно сказать, что животное испытывает стремление к будущему за пределами его собственной жизни, этот импульс реализуется за счет размножения видов. Но отдельное человеческое существование стремится к преемственности культуры, которая поощряет, сохраняет и передает наш вклад будущим поколениям. Культура – это то, из чего мы формируем надежду на бессмертие – не просто через генетическую передачу, но и посредством процесса обмена между поколениями. При отсутствии религиозной веры, если наша культура умирает, наша надежда на выход за пределы простого человеческого существования умирает вместе с ней. Люди, запертые в умирающей культуре, живут в сумеречном мире. Они выбирают смерть через стерильность, похоть и войну. Собака залезет в канаву и там умрет. Члены больных культур не совершают ничего настолько грандиозного, но они перестают рожать детей, притупляют свои чувства с помощью алкоголя и наркотиков, впадают в депрессию и слишком легко кончают с собой. Или они вступают в войну с имеющимся источником их унижения. Правда в том – ссылаясь на Пятый Универсальный закон Шпенглера – что Человечество не может принять смертность без надежды на бессмертие. Когда мужчины и женщины теряют святое, они теряют желание жить. Лишенные бессмертия, мы с удивлением осознаем тот факт, который мы знаем со всей определенностью – что однажды мы должны умереть. Это справедливо как для современного гомо сапиенса, так и для наших самых дальних предков. Даже в могилах неандертальцев при раскопках был обнаружен погребальный инвентарь. «Не хлебом единым жив человек», - сказал Моисей на восточном берегу реки Иордан. У богатых людей мира есть весь хлеб, что им нужен, но они потеряли желание жить. Американцы неспособны проникнуться экзистенциальными страхами других стран. Америка – величайшее исключение в демографическом кризисе, охватившем современный мир. Будучи нацией эмигрантов, мы возрождаем сами себя. У нас нет багажа из трагического прошлого. Клей, что держит нас вместе, - это общая концепция справедливости и возможности. Соединенные Штаты – это то, что Джон Кортни Мюррей (John Courtney Murray) назвал «пропозициональной страной». Обладая благожелательностью и оптимизмом, мы полагаем, что все народы похожи на нас, забывая, что мы происходим от людей, решивших отказаться от трагической судьбы своих собственных стран на далеких берегах и стали нацией американцев. Но мы узнали, что наша способность влиять на события в остальном мире, даже при отсутствии конкурирующей сверхдержавы, ограниченна, и что расточение ресурсов может быть убийственным для нас. Наше стратегическое мышление страдает из-за неспособности принимать в расчет экзистенциальные проблемы других стран. Мы мыслим узкими категориями геополитики, но нам нужно изучать теополитику – мощное влияние религиозных верований и стремлений на мировые события. Даже мы, исключительные американцы, должны понять и справиться с кризисом веры и рождаемости – особенно в быстро и опасно исчезающем мусульманском мире – чтобы доминировать в мире, где трагические исходы происходят намного чаще счастливых концов. Примечания 1. Эти данные основаны на Elderly Dependency Ratio (отношении количества граждан старше 65 лет включительно к количеству граждан 15-64-х лет), рассчитанном по модели доклада ООН World Population Prospects 2010 года при условии сохранения нынешнего уровня рождаемости. Модель можно найти на сайте http://esa.un.org/unpd/wpp/unpp/panel_indicators. 2. В книге Джареда Даймонда «Кризис: Как общества решают потерпеть поражение или добиться успеха», написанной в 2005 году, осуждается истощение ресурсов и экологический ущерб. Вымерший народ острова Пасхи и индейцы майя доколумбовой эпохи вырубили слишком много деревьев, отмечает Даймонд, и таким образом, он утверждает, что ущерб, нанесенный окружающей среде, является величайшей угрозой нашей цивилизации. (Неважно, что за последнюю четверть века Америка увеличила площадь своих лесов на 20 миллионов акров: истории о катастрофах подобного рода находят отклик у публики, получающих удовольствие от сообщений в СМИ о глобальном потеплении и фильмов-катастроф). Однако остров Пасхи – это редкий феномен в мировой истории. Культуры, о которых нам больше всего известно – и от которых происходит наша собственная цивилизация – погибли по другой причине. Классическая Греция и Рим пали по той же причине, по которой сегодня умирают Западная Европа, Япония и другие части современного мира: они лишились мотивации к рождению новых детей. Бесплодные греки были завоеваны римской армией и неисчерпаемой рабочей силы ферм итальянского полуострова; когда сами римляне позднее перестали рожать, их одолели мелкие армии завоевателей-варваров. 3. http://www.cdu.edu.au/newsroom/origins/edition1-2007/origins1-2007-suicide-contagion.pdf. 4. www.ahf.ca/pages/download/28_13246 5. http://www.nytimes.com/2007/09/19/science/19language.html 6. http://www.newkerala.com/news/fullnews-30561.html http://goldenfront.ru/articles/view/pyatyj-vsadnik-apokalipsisa-predislovie-k-knige-kak-umirayut-civilizacii-i-pochemu-islam-tozhe-umira ============ Кабальный договор Украины с Shell http://www.youtube.com/watch?v=q3pGlFvEMLc