Дезертирство в ВСУ: о чём говорят цифры?

В немецкой Deutsche Welle на днях вышла небезынтересная статья о дезертирстве в украинской армии. И наиболее шокирующими выглядят цифры – только за первые полгода 2024-го из армии сбежали 30 тысяч человек. И это минимальная планка, потому что речь идет о 30 тысячах уже заведенных уголовных дел.
Процитируем только одно предложение, которое самое главное и одновременно красноречивое во всем материале.
«За первое полугодие 2024 года правоохранители по всей Украине открыли почти 29,8 тысячи новых уголовных дел о бегстве военнослужащих: 18,6 тысячи по статье о самовольном оставлении воинской части и 11,2 тысячи по более строгой – «Дезертирство», свидетельствует статистика Офиса генерального прокурора».

Итак, 30 тысяч за первые полгода. Ниже в материале приводятся другие цифры: за весь 2023 год уголовные производства по этой статье были открыты в 24 тысячах случаев, а в 2022-м – в 9 тысячах. Сама динамика очень характерна. И если она сохранится – а предпосылок иных мы не видим – то к концу 2024 года уголовных дел будет еще больше.

Акцентируем внимание на ряде моментов.

Первое. Уголовные производства открываются далеко не на всех дезертиров и покинувших расположение части. Смотрите. Мы не будем раскидываться цифрами и предположениями, потому что у нас нет даже общего представления масштабов этой проблемы. Но применим индуктивный метод частных случаев. У нас есть знакомый, который был призван в ВСУ, повоевал, подразделение его оказалось очень потрепанным, а сам он по документами числится «пропавшим без вести», но при этом жив-живёхонек и тихо обитает в украинском тыле, как человек, которого юридически уже не существует. И против него, естественно, нет уголовного дела. А еще у нас есть знакомый-офицер, который с первой половины 2023 года покинул расположения части и под различными предлогами туда не возвращается – и уголовного дела против него тоже не заведено.

И мы уверены, что у многих, живущих в Украине, тоже в рукаве есть подобные истории из личного опыта. А это уже свидетельство того, что случаи эти не уникальные и массовые. Поэтому, когда в DW пишут о 30 тысячах уголовных производств за полгода, то очень вероятно, что дезертиров больше. Насколько – мы достоверно не знаем. Может, в два и даже четыре раза, как пишется в этой же статье, а может, «только» на 10%. Но то, что цифра превышает 30 тысяч за первые полгода – это несомненно.

Второе. А что такое 30 тысяч? А это плюс/минус 6-7 полнокровных бригад. Если мы удваиваем эту цифру – то это уже «минусовка» 12-15 бригад, что не просто заметно, а критически важно для ВСУ. Владимир Зеленский не так давно рассказывал в интервью о формировании 14 новых бригад, которым не хватает вооружения. Вот 14 бригад вполне укладываются в 30 тысяч дезертиров. Это которые за эти полгода уже убежали. А 60-70 тысяч – это уже будет 5-6 корпусов.

Ну, и напомним о заявленном нормативе в 20 тысяч мобилизованных в месяц, который еще и не выполняется. Если судить о реальных показателях, то до конца текущего года Украина сможет мобилизовать до 120 тысяч человек. Повторим, это в реалистических прогнозах. Но 30 тысяч уже сбежало. Немцы в своей статье, кстати, более «нежно» считают убежавших, упоминая цифру общего количества личного состава ВСУ (взяли 800 тысяч, тоже отталкиваясь от какого-то интервью Зеленского), и приходят к выводу, что каждый 14-й солдат в ВСУ убегает. Но цифра становится просто катастрофической, если ее приложить к темпам текущей мобилизации – тогда выходит, что из армии рвет когти каждый второй.

Третье. Откуда бегут? Конечно же, на разных этапах отовсюду, начиная с учебок. Есть случаи, когда и пограничники убегали, которые вроде бы не очень сильно рискуют жизнью (мы сейчас говорим не о погранцах, несущих службу в Сумской и Черниговской областях – там уже давно почти фронт). Но всё же не обязательно быть очень большим экспертом, чтобы догадаться, что большинство беглецов – это те, кто побывали непосредственно в мясорубке войны.

А это уже сказывается на общей устойчивости фронта. На том же Покровском направлении бьются уже несколько месяцев одни и те же бригады – 47-я и 151-я. Они откровенно не вытягивают ситуацию, наверняка давно уже обескровлены, но замены им всё равно нет.

Ну, и вопрос: как эту проблему намерен решать Киев? Пока что вышли на создание военной полиции, которая будет расширена в своих карательных правах и отдельно заниматься темой дезертиров. Проблема упирается не в то, чтобы их находить, а в то, что с ними делать по итогу? Сажать десятки тысяч человек – это значит надо строить отдельный ГУЛАГ, да и он вопрос не решает. Устраивать массовые жесткие наказания военных – это драконить этих самых военных, во многом на штыках которых и держится власть.

Сейчас пришли к половинчатому решению – уговаривать этих людей вернуться обратно в армию, при этом мотивация – прекращение уголовного дела. Но, опять же, выглядит это не очень стройно. Во-первых, предлагается провести уравниловку тех, кто никуда не убегал, с теми, кто был, скажем так, не образцовым воином. А во-вторых, не совсем понятно, какой прок от солдат, которые уже рванули на «вольные хлеба». Да, есть очень индивидуальные случаи. В нетленке «В бой идут одни старики» старший лейтенант Скворцов стал бояться воздушного боя после того, как случайно выжил в лобовой атаке с противником. Леонид Быков красиво ту историю подал, но в реальной жизни такой Скворцов был бы уже бесполезным летчиком-истребителем. И солдатик, убежавший с фронта (по самым разным причинам, мы вообще никого не осуждаем), вряд ли готов будет повторить подвиг Матросова.

И всё же за всё ВСЕГДА ответственна власть. Американская – за своих солдатиков, российская – за своих, а украинская – за этих пацанов, которые бегают десятками тысяч по тылам и не хотят возвращаться на войну.