Национальная идея уплывает в Рио-де Жанейро...

Он спал и думал, когда же в его груди перестанет биться будильник.
Он так долго спал и так продолжительно думал, что будильник действительно перестал биться.Сошлись люди.

Со скрипом начали искать в карманах условные единицы. В конце концов опустились до гривен.

Потом его удалось повезти к могиле, сговорившись со знакомым шофёром. Он уже давно не чувствовал этого верховного счастья от езды на автомобиле, потому что, для экономии, ходил на работу пешком, не получал там денег и хронически пешком возвращался обратно.

Хоть и не всегда хотелось.

Дома его, за жизненные неудачи, избивала жена. Ради дочери он безропотно терпел, а соседи нагло смеялись из противоположных окон.

Он ехал к гробу и оживал…

Наконец-то привезли.

Счастье в его теле стало настолько полным, что не заметил, когда его закопали…

Я боюсь, что такие чувства родятся и восторжествуют в худеющем теле моего народа, а потом их закопают. Вместе с народом.

Удивительно, вообще-то, так сегодня жить – абсолютно, а не относительно не ощущая в своем теле продуктивной жизни.

К счастью, я вышел из народа не в дерматиновые кресла, чтобы сидеть в них, словно петух перед глупыми курицами.

Я стою, в принципе, за свободу.

Это ведь – Жизнь.

А Жизнь – Бог.

Не хватает лишь в сегодняшней нашей жизни сынов Божьих, которые готовы взойти на крест ради родного народа. Без финансирования подобного шоу спецслужбами других стран.

…На неком производственном участке в Ужгороде или Сваляве, заглушенном возле хилого забора рослыми бурьянами, есть начальник. Лоснящееся лицо его – салом помазано, на шее честным знаменем болтается галстук, машина у него иностранная, а жена – из села Баранинцы.

Подлежащий ему, лежащий под ним народ честными баранами, не получая семь месяцев заработанной законной платы, дохло ползает на работу.

В подсобках все страшно гавкают на жирного своего начальника, раздобревшего на невыплаченных им гривнах.

Однако никому не хватает элементарной Божьей свободы первому выйти из этой подсобки и подойти к своему процветающему начальнику с гневными и требовательными словами:

— Не жируй, негодяй !.. Отдай мне и моим друзьям заработанное ! Ты ведь, в отличие от нас, красивый и не худеешь на фоне реформ!..

Да, такого решительного хлопца могут уволить. Да, другие, может, ему и не помогут, а после такого рокового поступка по-спринтерски побегут «на ковёр» закладывать, невзирая на былые «поллитрухи», выпитые за счёт местного революционера.

Но, тем не менее, уже многое встанет на стезю изменений!

Жирный эксплуататор родного народа ощутит, что в воздухе накопился протест и пора б уже приостановиться.

Иначе его покарает Бог. И вполне ощутимо.

Рукой Человека, который избрал Свободу. Или же – Жизнь!

Только потому я и отказался от национального и низкого стремления быть богатым.

Не хочу идти против Бога.

А к богатству у нас идут в основном преступными путями.

И слишком велика «рать», движущаяся в этом направлении.

Прёт она против добра, любви, взаимоуважения – составляющих сути Жизни. Вместо того, чтобы бороться с бардаком, «созидаемым» лженачальниками, убивают кота у соседа, режут лезвием дверную кожу его квартиры, а при случае пытаются совратить жену, слабую на сладкое место.

А намного же приятнее поделиться хлебом или последним рублём. Ты тогда в безопасности. Заработает ноосфера. В трудную минуту ты будешь иметь достаточную помощь, а не подыхать, кусая локти в пустой бессильной злости, в своей безжизненной квартире.

— Кого ты обвиняешь? – спросит кто-то. – Некого бедного доходягу, который «оттягивается» по мелочам для успокоения своей агрессии?

— Да, нет, - отвечу я. – Просто иду навстречу выборам Президента!

— Какого ещё Президента? – удивится мой собеседник. – Довольно уже выборов. Замучили листовками. Разве эта акция что-то изменит в жизни захудалой страны?

— Изменит! Только я совсем иные выборы имею в виду. Каждый, без исключения, должен лично назначить себе выборы и единолично избрать в себе Президента. А после выборов действовать соответственно.

Не ждать с вершины державной горы райских плодов, а брать на себя ответственность за дурного алчного начальника, за грязь на улице, избитого малыша…

И другие Президенты вокруг должны делать то же самое.

Во имя жизни, а не общей агонии гонимых, униженных, оскорблённых, ненавидящих, голодных, щёлкающих зубами миллионов. Большая часть которых вымирает физически, а меньшая, но более удачливая, просто оставляет после себя пустое место, чтобы найти за вольным «бугром» полное – пряников, относительной свободы от мыслей о тревожном «завтра».

Но я всё же верю: времена пиршества человекоподобных крыс пройдут. Рано или поздно. Появится хотя бы первый миллион Президентов.

Лучше, конечно, чтоб раньше. Потому как по земле должны ходить свободные красивые люди, которые не изменяют друг другу.

Например, у нас от Казатина до Киева неприятно бросаются в глаза свалки хлама. Если обратил на это внимание я, то потенциальный иноземный инвестор посмотрит тем более.

«Куда смотрит власть?!» — рвётся из груди гневный вопрос.

Но во власти ли главная собака сокрыта? В первый год независимости Ужгород заимел в городах-побратимах немецкий Дармштадт. Там были не прочь заиметь взаимовыгодные отношения с поднимающейся с колен тоталитаризма страной. Но, между прочим, сообщили, что у них самих красота и благоустройство с неба не падают. В конце каждой недели, а не раз в год во время капиталистического субботника, вся Германия убирает свою страну. И не только возле своих домов, но и за забором — на прилегающей местности и улицах. Потому и вылизано там всё.

Годы летели.

И немцы с Дармштадта махнули на нас рукой. Их встречали всё более благоухающие мэры в машинах улучшенных марок, а мусор как летал улицами, так и летает. Потому что не хватает в наших душах Президентов. Есть только слуги с болезненным комплексом господства.

Кстати, о Президенте. Ныне действующем. Часто страдающем от таких слуг, пробравшихся и на столичную верхотуру.

Вера в эфемерного доброго Президента угасла, разговоры о плохом надоели и поутихли, психиатрических экспертиз шумным депутатам не организовывают..

Только гласность и демократия зверствуют вовсю.

Иногда против того же законного Президента.

Но это никого не тревожит. Главное, что имеем национального Горбачёва, не похожего на прежних староватых «генсеков», а – бойкого, подвижного, болтающего с электоратом без бумажки, тормозов, с прибаутками.

С Горбачёвым одной великой стране вариант удался. Развалил он её. До основанья. А затем… Ельцин появился верхом на танке, как Ленин на броневичке, поссорился, глядя сверху, с Михаилом Сергеевичем, решил заиметь единоличную власть, а чтобы всё было в порядке юридически, образовал Украину и Беларусь. В Беловежской пуще… Правильно сделал. Благодаря ему и последующей Помаранчевой революции, в Украине столько участников национально-освободительной борьбы появилось, что вскоре начнут требовать специальные удостоверения и пайки. Не было бы Ельцина – не нашлось бы причин для подобных требований к нынешним властям.

Причины всегда должны быть. Тем более, что они проходят на национальных просторах без следствия.

Возьмём, например, причастность к оппозиции. Она тоже – класс. Как дворянство. В смысле не благородства, а приятной причастности к удобной кормушке. При ней всё больше, смотрю, бывшие мудрые аппаратчики. Всегда дадут отчёт в штаб о правильности вложения припрятанных денег. Отчёт — основа всего. Так и Ленин завещал.

А работа?.. Увольте!.. Рынок ведь на Украине. Национальный. На нём работать не надо. А лишь воровать, как заведено издревле на Руси. Ещё, к огромному сожалению, царской. Это бросает тень на особенности национального оппозиционного рынка.

Вот и по себе вижу последствия его ударов. С 1986 года, приехав в Закарпатье, имею склонность к оппозиционности. Настоящей. Не организованной. Без воровского национального подхода. С тех пор слоняюсь, нанимая в Ужгороде углы. Переплачивая. Часто голодая… но как раз организованная оппозиция мне, неорганизованному, показывает всегда в самый сложный миг увесистую фигу. И оказался я на грани с Европой в невесомости. Для властей несколько опасный /«Неорганизованная, но оппозиция всё же…»/, а для оппозиции и вовсе чужой, потому что она после выборов утаённые деньги делит. Между областными лидерами своими, в круг которых я не вхож. С вожаками партийными в советское время, ей-богу, было не в пример легче.

Я не к тому, чтобы уряд, назло всей нашей закосневшей губернии, выделил мне, как пострадавшему от наводнения приспособленчества, постоянное приватизированное общежитие на этой земле, которой я отдал столько сил.

У правительства своих забот хватает.

Тем более – призрак бродит Украиной. Призрак маниакального компромата на «верха». Такая традиция…

Ещё союзная…

Больно склонны мы к коллективным формам мышления, к единомыслию. Это – наше, украинское, хотя и не ново, привычно, что и используют зарубежные психологи. Сноровисто внедряют в наши головы то, что надо ушлым глобалистам. Но давайте хоть мы, - без решения наших судов, по заморской подсказке, — не выносить своих приговоров. Президенту.

Пора уже думать.

Индивидуально.

Чувствуя в себе индивидуального Президента, ответственного за судьбу страны, а не лишь за сиюминутные серебряники.

Наблюдаю вот в Закарпатье межконфессиональные отношения.

Разные они.

Люди.

Неукротимо растёт число церквей и молитвенных домов. Вот так бы, в складчину, хоть один детдом построили. Но сироты на вокзалах, как после «великого» Октября, щенками слоняются везде. Но никого не волнуют. Разве сутенёров «голубого» и малолетнего промысла на сексуальном грунте.

Главное нашей национальной личности – личная самоидентификация в структуре крестовых общественных организаций, приближающих к Богу на официальном уровне на максимально близкое расстояние.

Населения в крае за миллион.

Столько, видимо, и церквей надобно, чтобы понял каждый в личном храме неповторимость свою и каждого, созданного по образу и подобию Божиему.

Ведь Бог – Жизнь.

А последняя – многолика. Давайте не забывать этого даже перед своей главной иконой – зеркалом.

Довольно попусту бороться.

Пусть не с чуждыми конфессиями.

С русским языком, например. Понимаю, что это проще, чем расширять сферу влияния и использования украинского. В последней сфере попотеть надо, пошевелить извилинами. Я сам часто русским литературным языком пользуюсь чисто в роли знаковой системы для выражения своих глубоко национальных суверенных мыслей.

Но в национально-освободительные патриоты меня почему-то не берут.

Туда вход только для своих. И везде такие железные занавесы. Когда-то был один. Сейчас – много.

Суждено мне быть чужим.

На своей земле.

Годами жил, бывало, без прописки-регистрации. О том, чтобы проголосовать за правильный или неправильный блок, с точки зрения Вечного, мог только мечтать. А, гляди, и скажет мне местный обладатель четырёхэтажного особняка, что я – оккупант. А апологет львовского подхода к языковой проблеме назовёт москалём, потому что писал я иногда по-русски, когда украинские издания отворачивались.

Что ж мы за страну такую сделали общим неприятием самобытности каждого человека, что обязательно надо, для самореализации, уезжать за рубеж?

По себе ведь вижу, что просто приговорён поднимать греческий или германский литературные языки. В пределах же родного — украинского — все роли разделены. В каких видных газетах не работал, но в Закарпатье с 1986 года ко Дню журналиста много лет кряду ни разу не приглашался областной властью на поздравительные собрания. Впервые попал чисто случайно. Там получали увесистые конверты такие журналисты, о которых никто и не слышал из тех, кто пишет на уровне. Не собрание – могила неизвестного журналиста.

Поляки мои милые, самобытные! Немцы! Заберите меня отсюда в Европу. Пропадаю! Косят меня на корню национальные несовершенные взаимоотношения.

В этом краю синих гор и азартной погони за автономными деньгами почему-то, в особо трудные времена, мне ни в чём не помогли земляки-украинцы. Таковыми стали венгры. Они свято уважают понятие «эмбер» — человек.

Украину надо перестраивать на корню, а не волноваться местечковым волнением, что Береговский район Закарпатья бросится в государственные объятия Венгрии, которая в основном идёт за Людьми, а не в затылок пошлым понятиям – голоду и бездушию.

Сколько можно кого-то слушаться?

Украина возникла в своё время в роли компромисса. Во время лютого противостояния России и Польши, чтобы отхватить наши земли в ту или иную не национальную пользу.

Но та же Польша сейчас до безумия свободная и процветающая. И российский колосс пока не завалился. А украинцы как выстроились неведомо когда «в шеренги» польско-российской борьбы, так до сих пор и стоят.

За исключением постоянных дезертиров, которые убегают из строя «на более национальные земли» — Канаду, США, Австралию, Аргентину. Ну, в конце концов, — даже Бразилию. Вслед за украинским пролетарским националистом Остапом Бендером.

Мы готовы плыть хоть в Рио-де-Жанейро, лишь бы не поднимать сельское хозяйство под Бродами или Червоноградом.

А вдруг в последнем засели «червони»?!

Национальная идея подменена национальными обострениями, что не устраивает большинство из суверенных, независимых, свободных и счастливых областей Украины.

Венгерский «эмбер» - это нормальный человек с большой буквы. Но наряду с этим, американская пани «фрэндшип» — тоже не истина. «Дружба» по-американски дьявольски губит мир. Центр Запада должен вернуться в добрую Европу – пусть и не в прежнюю «центровую» Грецию – и стать центром доброго свободного мира.

Иначе эта идея отплывет в Азию и помашет нам алыми парусами, как прежним детям их мечты – пионерским галстуком.

И выходной при этом национализм!

Что украинский, что российский, что албанский национализмы – никак не национальные идеи, а разновидности мирового скотства.

Универсальной мировой национальной идеей была и останется Свобода. Чем больше сойдётся с ней любой народ, тем больше он состоится на планете. Как Польша! Как Финляндия! Венгрия! И даже дикий тунгус. Не упоминая уже друга степей – калмыка.

Но я же украинец?..

Чёрт возьми!

Надо, наверно, сходить для души в кабак, вкусить там горькую чашу нашего суррогатного пойла под их фирменной маркой, отлупить кого-то хилого и порадоваться победе над злом…



Василий Зубач, г.Ужгород.