У мэра Мукачево проблем с советским КГБ не возникало

Как сообщил 27 января и. о. председателя Службы безопасности Украины Валентин Наливайченко, в течение года все документы, имеющие отношение к преступлениям советского режима, совершенным в 1917-1991 годах, будут рассекречены.

Дела, имевшие гриф "секретно" и "совершенно секретно", разместят на специальном веб-портале, а оставшихся в живых соучастников этих преступлений можно будет привлечь к ответственности через прокуратуру. По мнению членов Партии регионов и Компартии, таким образом СБУ пытается бороться с инакомыслием и фальсифицирует историю.
Вчера и. о. председателя СБУ Валентин Наливайченко рассказал, как будет выполняться указ президента Виктора Ющенко N37/2009 от 21 января "О рассекречивании, обнародовании и изучении архивных документов, связанных с украинским освободительным движением, политическими репрессиями и голодоморами в Украине". Документ предписывает министерствам иностранных дел и обороны, СБУ, Службе внешней разведки, Генпрокуратуре, Госкомархиву и Госдепартаменту по вопросам исполнения наказаний "проанализировать архивные документы, связанные с украинским освободительным движением, политическими репрессиями и голодоморами в Украине, и обеспечить снятие в установленном законодательством порядке ограничений на распространение и доступ к конкретной секретной информации, если она не является государственной тайной".
Господин Наливайченко сообщил, что с 21 января Украина "больше не охраняет секреты карательно-репрессивной системы Советского Союза". "Сейчас в архивах СБУ находятся около 800 тыс. дел с грифом 'секретно' и 'совершенно секретно'",– сказал и. о. председателя СБУ. По его словам, согласно действующему законодательству, информация о нарушении прав и свобод граждан и незаконных действиях органов власти не может являться государственной тайной. "Не будет никакого ограничения доступа к этим материалам. Если архивы выявят преступную деятельность кого-либо из ныне живущих, заинтересованные родственники жертв тоталитарного режима могут привлечь их к ответственности через прокуратуру",– добавил он. Господин Наливайченко отметил, что в ближайшее время будет создан общенациональный веб-портал, на котором будут размещены все рассекреченные дела. Кроме того, в течение года СБУ "рассекретит и обнародует все соответствующие архивные документы периода 1917-1991 годов".
Комментируя рассекречивание советских архивов, народный депутат Вадим Колесниченко (Партия регионов) назвал это "преследованием инакомыслящих и сознательным развалом системы госбезопасности". "С целью преследования инакомыслящих рушится годами устоявшаяся система. Представьте, что бы случилось, если бы в США назвали имена агентов, разоблачающих террористов",– заявил он Ъ. Господину Колесниченко возражает директор архива СБУ Владимир Вятрович. "Ни как чиновник, ни как историк, я не вижу, какую угрозу национальным интересам Украины несет рассекречивание списков расстрелянных в 1937 году людей или фотографии бойцов УПА 1950-х годов",– отметил господин Вятрович. А Валентин Наливайченко пообещал "бесплатно направить Вадиму Колесниченко документы, свидетельствующие, что ОУН-УПА воевала против нацистских войск".
Лидер Компартии Петр Симоненко уверен, что СБУ фальсифицирует документы, связанные с голодом в Украине и "так называемым национально-освободительным движением". Он считает, что СБУ "просто нечего показать". "Материалы, которые свидетельствуют о преступной, антисоветской деятельности, давно уничтожены предыдущими руководителями спецслужб, чтобы скрыть, чем прежде занимались люди, находящиеся сейчас при власти, и чем занимались их идеологические отцы",– сказал Ъ лидер КПУ.

У ВАС БЫЛИ НЕПРИЯТНОСТИ С КГБ?

Золтан Лендел, мэр Мукачево (Закарпатье):
– Закарпатская область во времена сталинских репрессий и голодомора относилась к Чехословакии. Поэтому о том, что происходило в остальной части Украины, мы могли разве что слышать. Но тем не менее хорошо знали об акциях Сталина по уничтожению интеллигенции, высшего военного руководства, врачей... Во времена Хрущева я учился в университете, позже работал на разных предприятиях, например на заводе "Мукачевоточприбор". Там я имел первую форму допуска, то есть доступ к секретным материалам, часто бывал на разных заводах УССР, где изготовлялись детали к военной технике. Другими словами, я знал о требованиях тогдашнего КГБ и следовал им. Поэтому и проблем у меня с этой службой, к счастью, не было.

Александр Брей,владелец аукционного дома "Антик-центр":
– Я всегда привлекал внимание органов. Первый раз поймали в начале 1970-х за западные пластинки – я был хиппи, мы собирались в ботаническом саду, где менялись дисками. Однажды нагрянули, началась облава, я убегал, но прямо перед моим носом закрылись двери трамвая – и меня взяли.

Владимир Яворивский,председатель Союза писателей Украины:
– Я был невыездным, а в молодости меня даже пытались завербовать. Я был к этому готов и сказал, что очень болтливый и не умею держать язык за зубами – мол, делайте со мной, что хотите. Они на меня так странно посмотрели и больше не обращались.

Юрий Кармазин,народный депутат фракции "Наша Украина–Народная самооборона":
– У меня лично проблем с КГБ никогда не возникало – завербовать меня никто не пытался, так как я работал в прокуратуре, и у них не было такой необходимости. Но это инициатива не господина Наливайченко, а моя – я зарегистрировал законопроект, в соответствии с которым все имена бывших сотрудников КГБ должны быть названы.

Петр Крупко,министр Кабинета министров:
– Лично у меня с КГБ никогда никаких проблем и контактов не было, в отличие от нынешней СБУ, которая по заданию Банковой отслеживает все мои действия.

Дмитрий Корчинский, лидер партии "Братство":
– У меня самого серьезных проблем с КГБ не было, привлекать к ответственности мне некого. У меня в основном с МВД были недоразумения. Но рассекречивание архивов приведет к тому, что все сотрудники спецслужб – и бывшие, и настоящие – будут теперь вести себя осторожнее, не так нагло, как сейчас. Свободы в Украине станет больше.

Георгий Скударь, президент Новокраматорского машиностроительного завода:
– Что касается моей семьи, то она пострадала не от КГБ, а от голодомора. Мне рассказывали об этом мои бабушка и дедушка. А то, что рассекретили документы – это хорошо. Голодомор –это трагедия украинского народа, о которой должны знать все.

Алексей Кучеренко, министр по вопросам жилищно-коммунального хозяйства:
– Бог миловал. Хотя в нашем Киевском государственном университете КГБ затащил в свои сети значительную часть людей. К тому моменту студенческая братва совершила массу каких-то ошибок: то ли преферанс, то ли еще что.

Александр Ивлев, директор судостроительного завода "Залив":
– У меня как таковых проблем с КГБ не было, но, как чиновник, я был вынужден проходить инструктаж при выездах за границу.

Михаил Ройко, президент инвестфонда "Амадеус-Индекс ПФТС":
– Когда учился в университете, то попал "на карандаш". В Польше тогда была "Солидарность", а на параллельном факультете международных отношений учились польские студенты. И они привозили листовки "Солидарности". Ну, мы их иногда читали.

Леонид Ратнер, главный тренер женской сборной Украины по гандболу, бронзового призера Олимпийских игр 2004 года:
– Когда я был тренером молодежной сборной СССР, случались моменты со стукачами. Мы выехали на чемпионат мира в Югославию, а сборную США тогда тренировал уехавший из Советского Союза Фима Файбусович. Команда у него была слабая, и перед матчем он подошел ко мне и спросил, как ему построить игру. Мы сели, я все детально расчертил, как построить игру. После этого меня вызвали в отделение Госкомспорта и показали донос, в котором было написано: "Ратнер встречался с врагом народа и помог ему". Проблем у меня не возникло, хотя, возможно, просто попал на хороших людей. Мне даже сказали, кто на меня написал – литовец, один из руководителей нашей делегации.

Петр Олийнык, глава львовской областной партии "Наша Украина":
– Мои родители были высланы из Западной Украины. В связи с этим я не мог поступить во Львове в Торгово-экономический институт. Однако через два года поступил в Днепропетровске. В 1984 году я и мои приятели – еврей и русский – были на свадьбе. Там я учил своих товарищей петь бандеровские песни. После этого нас всех вызвали в КГБ и провели с нами жесткую беседу, обвиняя в распространении националистических идей. Ректор нас спас и мы не были отчислены из института.

Юрий Диденко, председатель николаевской областной организации Народного руха Украины:
– Мне в этом плане повезло, поскольку я начал заниматься политической деятельностью в 1987 году. Думаю, немаловажную роль сыграло и то, что я в то время работал в городе Южно-Украинске. Это в своем роде уникальный город – возможно, он единственный в Украине, где нет памятника Ленину. Когда я регистрировал организацию "Гайдамаки", целью которой была защита украинского языка, мне мягко намекали: "А зачем это вам? Может, вы не будете ее регистрировать?" Хотя у меня есть множество знакомых, которые в полной мере ощутили на себе репрессии.

Максим Остапенко, генеральный директор Национального заповедника "Хортица":
– Неприятности были, да еще и какие! В 1989 году, на следующий день после своего 18-летия, я принимал участие в экологическом митинге, и вместе с друзьями мы первыми подняли в Запорожье сине-желтый флаг. После этого нас "приняли" соответствующие органы, и на меня составили первый в жизни админпротокол. Естественно, были и личные контакты с работниками КГБ, которые достаточно плотно пытались донести до меня определенные посылы. Когда же я поступал в университет в 1991 году, то понял, что ко мне приковано соответствующее внимание – я с уверенностью могу сказать, что эта система долго еще работала.

Олег Тягныбок, председатель всеукраинского объединения "Свобода":
– Самого меня еще в армии пытались завербовать, если откажусь, грозили отправить служить в какой-то отдаленный военный округ.

Иван Тимченко, бывший председатель Конституционного суда:
– Ко мне где-то в 80-х годах присматривались люди из КГБ на предмет отправки меня под прикрытием этой организации за границу. Но я сделал все возможное, чтобы этого не произошло – специально обнародовал информацию о том, что моя родственница во время войны была угнана на принудительные работы в Германию и что у меня есть родня за рубежом. Благодаря этому, очевидно, меня и не взяли.

Олесь Доний, народный депутат фракции "Наша Украина–Народная самооборона":
– Непосредственно с КГБ у меня проблем не возникало – были проблемы с прокуратурой, были обыски, сидел я и в КПЗ. Хотя, конечно, в связи с моими политическими действиями наблюдение со стороны госбезопасности за мной велось. А самое смешное, что накануне акций у меня постоянно ломался телефон. Я позитивно отношусь ко всем изменениям, которые ведут к открытости информации. Тем не менее я считаю, что перед тем, как идти на такие серьезные шаги, как открытие архивов, следовало провести широкое общественное обсуждение.

КАК ИЗБАВЛЯЛИСЬ ОТ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ПРОШЛОГО В ДРУГИХ СТРАНАХ

В Чехословакии в 1991 году был принят закон "О незаконности коммунистического режима", под действие которого попали 140 тыс. лиц, сотрудничавших с коммунистами в 1948-1989 годах. Кадровых сотрудников и тайных агентов спецслужб, сотрудников партийного аппарата КПЧ, "политически руководивших" госбезопасностью, увольняли из госструктур и лишали на пять лет права занимать ответственные посты в госорганах, если спецкомиссия могла доказать их вину.

В Польше в 1997 году был принят закон "О люстрации", согласно которому все желающие поступить на госслужбу или стать кандидатами в депутаты на парламентских выборах, прежде сотрудничавшие с коммунистическими спецслужбами, должны были публично покаяться и получить прощение. 21 июля 2006 года нижняя палата сейма приняла закон, расширяющий действие предыдущего закона и позволяющий без дополнительных расследований увольнять бывших сотрудников и агентов органов госбезопасности Польской Народной Республики. В 2007 году от люстрации освободили журналистов, бизнесменов, ученых и преподавателей частных вузов.

В Германии архивы ГДР были открыты в 1992 году. Тогда в договор об объединении Германии был включен пункт о том, что служащие госучреждений и судьи должны повторно подать заявления о приеме на работу. При этом госорганы получили право запрашивать из архива информацию о каждом соискателе места. Если выяснялось, что претендент сотрудничал с секретной службой, его увольняли. Бывшие агенты и сотрудники секретной службы не имеют в ФРГ права, вплоть до 2011 года, занимать высокие публичные посты.

Закон о выборах в Латвии, принятый в 1992 году, требовал от всех кандидатов в депутаты сейма письменного заявления о наличии либо отсутствии у них связей с советскими или иными секретными службами. С 1995 года закон о парламентских выборах запрещает избрание лиц, состоявших в компартии или работавших в ряде дружественных ей организаций после 13 января 1991 года, а также сотрудников и агентов КГБ. В 1994 году законом о гражданстве были введены аналогичные запреты на натурализацию.

В России единственной люстрационной мерой стал закон о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 года. Этот документ содержал норму, согласно которой сотрудники ЧК, ГПУ-ОГПУ, НКВД, МГБ и прокуратуры, а также судьи, участвовавшие в расследовании и рассмотрении дел о политических репрессиях, должны были понести уголовную ответственность.
"КоммерсантЪ"