» США потребует от Украины денег за повышение тарифов в рамках ВТО//Украину не подталкивают, но уже и не удерживают от падения./
27 июня 2024 четверг
03.03.2013 (23:53)
США потребует от Украины денег за повышение тарифов в рамках ВТО
США ожидают, что Украина откажется от пересмотра тарифных обязательств в рамках Всемирной торговой организации. В случае, если Киев осуществит свое намерение повысить таможенные пошлины на 371 вид продукции, Вашингтон будет требовать компенсации.
Об этом в интервью Зеркало недели рассказал посол США при ВТО Майкл Пунке.
«Позиция Соединенных Штатов такая же, как и Европейского Союза. Украина должна предоставить компенсацию соответствующим странам-членам (ВТО – ред.) путем аналогичного уменьшения других ставок в украинской тарифной сетке», — сообщил американский дипломат.
Майкл Пунке подчеркнул, что в запросы о компенсации от других стран — членов ВТО вероятно будут включены товары из чувствительных секторов экономики Украины. «Готовы ли в украинском правительстве выбирать победителей и побежденных в этих чувствительных секторах?», — сказал он.
Дипломат утверждает, что потенциально Соединенным Штатам будет полагаться компенсация по более чем 150 тарифным линиям.
По его словам, предложенные Украиной действия вызовут серьезные многосторонние и двустороннее последствия. «Украина действует как настоящий возмутитель спокойствия в ВТО, и потенциальными последствиями этого может быть то, что американские и другие компании просто не будут готовы инвестировать при таком климате, предпочитая инвестирование в те страны, где правительства четко придерживаются правил открытого рынка», — отметил посол США при ВТО.
Напомним, инициированное в прошлом году официальным Киевом обращение к странам — членам Всемирной торговой организации с предложением пересмотреть максимальные ставки таможенных пошлин на более чем 370 видов товаров вызвало «серьезную обеспокоенность» торговых партнеров, в частности Соединенных Штатов и Евросоюза. Украинская инициатива, с оглядкой на ее масштабы, была названа беспрецедентной. Также было высказано опасение, что в результате может быть запущена цепная реакция по всему миру, «усилив волну протекционизма и торговых войн».
Заверения украинской стороны в полной легитимности и корректности инициативы не успокоили иностранных визави — в ноябре прошлого года появилось коллективное обращение группы государств — членов ВТО (в числе которых, опять-таки, были США и ЕС) с призывом к Украине отозвать свою заявку на ревизию тарифных обязательств.
А в феврале нынешнего года из Брюсселя пришло сообщение о намерении ЕС требовать полной компенсации в случае пересмотра украинской стороной своих обязательств.
Источник: hvylya.org.
http://oko-planet.su/finances/financesnews/169521-ssha-potrebuet-ot-ukrainy-deneg-za-povyshenie-tarifov-v-ramkah-vto.html
======
Украину не подталкивают, но уже и не удерживают от падения.
При подготовке данного доклада мы исходили из того очевидного факта, что Украина находится в критическом состоянии, как, с точки зрения устойчивости экономики, так и с точки зрения социально-политической стабильности. Исчерпание собственной базы развития погрузило экономику в глубокий кризис, выход из которого за счёт внутренних резервов невозможен, по причине отсутствия этих самых резервов.
Указывая на кризис системы, мы имеем в виду именно кризис системы, а не кризис власти. В рамках действующей системы, власть может проиграть оппозиции раньше разрушения системы, а может переиграть оппозицию и остаться властью вплоть до разрушения системы. Единственное, чего нельзя отменить без качественного изменения системы - её неизбежного быстрого разрушения.
Кризис разразился ещё в ходе заключительного этапа «перестройки», когда был сделан выбор в пользу не реформирования, но демонтажа советской системы. Демонтаж Украина переживает до сих пор, но вот монтаж новой системы начат не был.
Этапы развития данного кризиса можно определить как:
1989-2004 гг. - отложенная революционная ситуация;
2004-2013 (2015) гг. - отложенная революция.
На первом этапе недовольство масс постоянно ухудшавшейся социально-экономической ситуацией, не было преодолено путём реформ, но отложено за счёт получения независимости и выдвижения тезиса о необходимости преодолеть объективные трудности в процессе создания новой государственности.
В этот период (конец 1993 - начало 1994 гг.) обострилось внутриполитическое положение практически во всех славянских республиках бывшего СССР. Это был кризис доверия - общество разочаровалось в реформах и реформаторах, появился запрос на антилиберальный реванш и реставрацию СССР. И Кучма, и Лукашенко шли на выборы под лозунгами восстановления социальной справедливости и всемерного ускорения полномасштабной интеграции в рамках СНГ. В тот период это воспринималось избирателем как старт процесса восстановления СССР. В Киеве и Минске возможное силовое противостояние общества и ещё неокрепшей элиты удалось преодолеть в ходе первых (возможно и последних) демократических выборов. В Москве, Президент Ельцин рискнул на силовое противостояние и в ходе короткой гражданской войны добился сохранения за собой власти ещё на шесть лет и три месяца (до начала 2000 года).
В 2004 году произошел окончательный раскол элит, не только не преодолённый к сегодняшнему дню, но углубившийся. Именно тогда наше общество вступило во второй постсоветский этап своего развития - этап отложенной революции. Однако ситуация парадоксальным образом разрешилась без качественного изменения политико-экономической модели. Партии, перехватившие лозунги общества как слева (КПУ, ПСПУ, СПУ), так и справа («Наша Украина», БЮТ) были готовы к смене власти, но не к смене модели развития. Серьёзную роль в дезориентации не только общества, но и политиков сыграл регионально-политический раскол Украины.
Региональное политическое противостояние (иногда доводившее страну до грани гражданской войны) позволило временно если не снять, то уменьшить социальные противоречия и дало возможность политической элите, несмотря на внутренний раскол, сохранить политико-экономическую систему, не устраивавшую общество уже в 1994 году (то есть за десять лет до конфликта 2004 года).
Определённую, хоть и не решающую роль сыграла и внешнеполитическая поддержка, оказываемая противостоящим лагерям элиты с одной стороны США и ЕС, а с другой Россией. Этой поддержки никогда не хватало, чтобы окончательно победить оппонентов, но всегда было достаточно для того, чтобы не дать окончательно победить оппоненту.
Однако, слабость системы заключалась в том, что экономически она базировалась на приватизацию по определению ограниченного (конечного) советского наследия, а также на выторговывание скидок и кредитов в обмен на внешнеполитические уступки всем партнёрам («многовекторность»). По мере истощения объектов приватизации и остановки значительного числа промышленных предприятий (на сегодня - больше половины мощностей по состоянию на 1991 год) снижалась внутренняя устойчивость системы, росли требования лояльности со стороны внешнеполитических партнёров и кредиторов. Возрастание государственной задолженности дополнительно увеличивало зависимость от внешнего фактора.
В какой-то момент, между началом 2008 и концом 2010 года Рубикон был перейден. Причём украинская элита это даже не сразу заметила. Только к началу 2013 года вся тяжесть положения начала постепенно осознаваться властью (в меньшей мере оппозицией). С этого момента само выживание государства Украина стало зависеть не столько от решений, принимаемых в Киеве, сколько от Москвы, Брюсселя, в меньшей мере Вашингтона.
Украинская политическая элита пропустила момент резкого снижения геополитической важности Украины.
Вес Украины как потенциального партнёра резко снизился. Так же снизился и интерес к ней. С одной стороны, это вызвало снижение иностранного присутствия в украинской политике, которое ни разу больше не достигло уровня 2004-2005 годов. С другой стороны, снизился и интерес партнёров к сохранению территориальной целостности и социально-политической устойчивости украинского государства. Сам факт сохранения Украины на политической карте мира превратился из признанной всеми ведущими мировыми игроками необходимости в едва ли не досадную геополитическую случайность. На сегодня деструкция Украины может оказаться консенсусным решением тех же игроков, которые служили гарантами её сохранения с момента обретения независимости.
Во включении сильной, сохранившей экономический потенциал Украины в создаваемые ею интеграционные экономические структуры была заинтересована по объективным причинам (взаимодополнение экономик, возможность реставрации замкнутых технологических циклов без строительства новых предприятий и т.д.) только Россия. Однако, разрушение украинской экономики за последние пять лет продвигалось такими темпами, что технологическая ценность Украины в интеграционном проекте стала весьма условной. При этом, Украина сохранила для России цивилизационную, политическую, военно-стратегическую и, в меньшей мере, транзитную ценность.
Два других партнёра Украины, ЕС и США, вообще не заинтересованы в каких-либо интеграционных проектах с Украиной. Даже в качестве рынка сбыта и поставщика дешёвой рабочей силы, Украина во время кризиса свою ценность утратила (рынок с низкой покупательной способностью населения никому не нужен, а рабочая сила, согласная на любую работу уже имеется в странах ЕС в избытке). Точно так же, как для России, Украина сохраняет для своих западных партнёров определённую политическую ценность.
В данном случае, Украина рассматривается как сдерживающий фактор по отношению к усиливающейся России. Однако, украинское государство слишком слабо, чтобы эффективно выполнять роль противовеса без внешней поддержки, а ЕС и США, в силу целого комплекса причин не заинтересованы в оказании Украине такой поддержки. В силу этого, выполнить сдерживающую роль может только деструктурированное украинское государство.
В итоге, из всех основных партнёров Украины только Россия всё ещё сохраняет заинтересованность в развитии с нею интеграционных проектов. Эта заинтересованность достаточно высока, чтобы остальные игроки неофициально признали Украину сферой исключительных интересов России. В то же время, интересы сдерживания России на европейском направлении диктуют её конкурентам необходимость максимального ослабления эффекта от включения Украины в российскую орбиту влияния, что достигается за счёт разрушения украинского государства.
Украинская элита слишком медленно осознаёт глубину кризиса и неадекватно оценивает внешнеполитическое положение и степень внутренней устойчивости государства. Отказ от спасения украинского государства, попустительство его краху может стать основой для приемлемого консенсуса основных внешнеполитических партнёров Киева. Никто не получает абсолютную победу, но никто и не терпит поражение.
Жёсткая позиция ЕС и России в ходе экономических и политических переговоров с Украиной в последние два года являются косвенным свидетельством того, что подобного рода консенсус уже становится по умолчанию политической практикой. Украину практически открыто отказываются спасать без выполнения целого комплекса предварительных условий, однозначно привязывающих её либо к ЕС, либо к России. Украину (пока?) не подталкивают, но уже и не удерживают от падения.
При этом, запас прочности украинской власти сокращается нарастающими темпами. Приватизация земли, способная на короткий срок наполнить казну, резко обострит ситуацию в селе, пока ещё остающемся политически пассивным. Экономические ресурсы поддержания стабильности системы исчерпаны. Сохранять такое состояние сколько-нибудь долго не представляется возможным.
Однако и реформирование системы невозможно без внешней поддержки. Огромный, нарастающий потенциал социального протеста, который не может быть удовлетворён (ресурсы и запас времени отсутствуют как для проведения реформ, так и для финансирования социальных требований в рамках существующей системы) приводит к политической радикализации масс, спросу на крайние (радикальные силы).
Если исходить из расчётов Минэкономики Украины, проведенных рабочей группой под руководством заместителя министра В.Мунтияна ещё в 2010-2011 годах (а иных просто не существует), то оперативно получить необходимые средства, как для поддержания социальной стабильности в обществе, так и для финансирования полномасштабной реформы, можно в случае вступления Украины в Таможенный союз. В своих выступлениях, В.Мунтиян, очевидно следуя заявленному украинскому внешнеполитическому курсу говорит о возможности «секторальных соглашений» и углублённого сотрудничества. Однако и позиция России, и мировая практика свидетельствуют, что в тех же выступлениях признаёт сам В.Мунтиян, что нельзя требовать от интеграционного объединения преференций, не желая нести издержки.
Россия заняла в отношении Украины выжидательную позицию и принципиально согласна с любым вариантом развития событий, вплоть до того, что в следующем политическом цикле Москве придётся иметь дело в Киеве с откровенно недружественным режимом. Проблема исчерпанности ресурсной базы и необходимости поиска источников финансирования социальной стабильности и реформ никуда не денется. Равно как и не ожидается появление иных, кроме Таможенного союза, источников оперативного получения необходимых и достаточных ресурсов. То есть, в создавшемся положении любой украинский режим должен будет либо прийти в ТС, либо столкнуться с социальным взрывом.
Именно отсутствие необходимого для занятия выжидательной позиции запаса прочности и определяет практическую безальтернативность для Украины Таможенного союза.
Украинское общество расколото не только на элиту и население, но и на две непримиримые и всё более отдаляющиеся друг от друга силы: условно пророссийскую (антиоранжевую, антинационалистическую) и националистическую (антироссийскую). С нашей точки зрения не совсем точно, но максимально корректно эти силы можно было бы определить, как русофильскую и русофобскую. Их количественное соотношение примерно 60 к 40-а, но учитывая большую активность, определяемую господством в информационно-идеологической сфере, на выборах преимущество русофилов сокращается до минимального и составляет 53 к 47-и, а то и 52 к 48-и (примерно пополам).
В сложившейся на сегодня ситуации оппозиция может перейти к активным уличным протестам и даже силовым акциям. Учитывая радикализацию как правого, так и левого фланга и постепенное размывание электоральной поддержки центра, учитывая, что столица с начала 2000-х годов оппозиционна тем политическим силам, которые находятся у власти и потенциально могут подписать соглашение о вступлении Украины в Таможенный союз, угроза парализации органов центральной власти и перехода части чиновничества на сторону оппозиции, а также выхода из-под контроля части областей является достаточно реальной.
Именно правая (русофобская) радикальная партия активно представлена и в СМИ, и в политике. В то же время, русофильские силы, несмотря на не меньшую радикализацию этой части общества, в силу как объективных, так и субъективных причин на сегодня не смогли удовлетворить спрос на радикальную силу на своём фланге. Не в последнюю очередь этот спрос не удовлетворён и потому, что действующая власть, опираясь преимущественно на избирателей юго-востока, не желает невыгодных сравнений с более последовательной, более радикальной и не исключено в итоге более популярной политической силой.
Была избрана иная стратеги, в результате реализации которой правые радикалы-русофобы - оппоненты действующей власти резко усилились на волне объективных протестных настроений, но оказались не уравновешенны радикалами-русофилами и левыми радикалами на ином фланге.
В этой ситуации правые радикалы, как единственные политически заметные радикалы в стремительно радикализирующемся обществе, быстро набирают политический вес, увеличивая резонансные колебания, разрушающие систему.
Таким образом, на данный момент имеем:
1. Катастрофическую финансово-экономическую ситуацию, подорвавшую базисные основы системы и ведущую к резкому падению уровня жизни широких слоёв населения.
2. Как следствие - рост социальной напряжённости и радикализация оппозиционных власти политических сил.
3. Наличие популярной право-радикальной политической партии и быструю радикализацию (в том числе и под её влиянием) всего право-националистического спектра (в первую очередь партий, представленных в парламенте).
4. Готовность правых к реализации своих требований при помощи силовых акций, в том числе и в тех случаях, когда их требования противоречат законам и Конституции.
5. Отсутствие серьёзных структурированных левых и пророссийских политических сил, способных противостоять правым в их стиле, предоставляя, тем самым власти вторую точку опоры, позволяя ей выступить в качестве арбитра, удерживающего общество от гражданской войны.
6. Жизненная необходимость, ради поддержания жизнеспособности системы на период неизбежного реформирования, а также ради привлечения необходимых для реформирования ресурсов, присоединения к Таможенному союзу.
7. Риск силового свержения действующей власти правым радикалами в случае, если попытка присоединения к Таможенному союзу будет реализована.
Необходимо учитывать, что действующая власть давно потеряла доверие и симпатии своих сторонников и не приобрела доверие и симпатии политических оппонентов. Это значит, что её устранение под более-менее благовидным предлогом будет выгодна как одним, так и другим радикалам.
В суперпрезидентской республике, каковой является современная Украина, возможно обвальное сокращение дееспособности власти и утрата контроля над нижними, а затем и средними звеньями административной и силовой вертикали. Утрата контроля над законодательными и судебными органами может произойти гораздо раньше.
Выбить почву из-под ног радикалов можно только при помощи быстрого достижения социальной стабильности. Это, в свою очередь, требует привлечения значительного (в размере до трети заявленного бюджета) дополнительного ресурса, который можно было бы направить на резкое улучшение положения широких масс. Привлечение такого ресурса в условиях лимитированного времени (скорее всего, уже через 6-8 месяцев власть будет полупарализована) возможно только в рамках вступления в Таможенный союз.
Между тем, противостояние по вопросу о Таможенном союзе будет жёстким, ведь его разрешение будет носить характер окончательной победы либо действующей власти, либо право-националистических сил. Причём последних устраивает сложившаяся ситуация и они согласны (пока?) потерпеть до 2015 года и легитимно получить власть на выборах.
Но, со вступлением в Таможенный союз, они утрачивают какую-либо политическую перспективу. Стабилизация социальной сферы, начало экономического роста и неизбежный старт реформ лишат правых большей части их избирателей, вновь отправив в маргинальную нишу, из которой они выбрались благодаря кризису. С другой стороны, срыв ратификации соглашения о вступлении в Таможенный союз, закрывающий действующей власти всякую перспективу как на привлечение внешних ресурсов на цели стабилизации, реформирования и развития, так и поддержку внутри страны, будет означать их полную и окончательную победу - фашистскую революцию на Украине. Именно фашистскую, поскольку в условиях кризиса и пауперизации широких масс населения, националистические партии на глазах правеют и радикализируются, наперегонки пытаясь соответствовать всё более радикальным запросам избирателей.
Сегодня, у действующей власти политический и силовой ресурс пока ещё больше, чем у её радикальных оппонентов. Даже в столице на сторону власти могут стать от 25 до 40% избирателей. Однако каждый день легитимность власти в глазах не только населения, но и бюрократической и силовой вертикали снижается. Чем дольше затягивается решение, тем более невыгодным для действующей власти будет расклад сил при противостоянии. Тем вероятнее катастрофический проигрыш и тем слабее надежда на победу. В какой-то момент даже идеологизированные избиратели базовых регионов и даже перед угрозой фашистского переворота откажут власти в поддержке, разуверившись в её способности к борьбе, и сделают ставку на региональную самооборону, создание местных «правительств», опирающихся на местных силовиков.
Таким образом, уже сегодня действующая власть может сохраниться, только пройдя через острый политический кризис, который решит, кто именно уйдёт с политической арены (правые националистические радикалы или действующий политический режим). Чем раньше кризис войдёт в острую публичную фазу, тем больше у власти шансов победить и тем легче одержать победу.
Единственным решением власти, достаточно чувствительным для националистов, чтобы заставить их втянуться в противостояние раньше, чем они обеспечат себе неоспоримое преимущество, является принятие решения о вступлении в Таможенный союз. Это спусковой крючок кризиса, который находится в руках у власти, и которым она может воспользоваться в тот момент, который сочтёт для себя наиболее благоприятным. Если она этого не сделает, то радикалы найдут свой способ спровоцировать кризис (им для этого и повода не надо - достаточно желания).
Таким образом, интересы сохранения действующей власти и реформирования системы без революционных потрясений не могут быть реализованы без вступления в Таможенный союз. Даже неизбежный при таком развитии событий внутриполитический кризис, при минимальной технологичности и последовательности, способен сыграть действующей власти на руку.
Тем не менее, пока у нас нет оснований считать, что такая линия поведения будет принята. Наоборот. Вся история действующей власти (в том числе и в периоды её пребывания в оппозиции) свидетельствует о том, что в периоды кризиса активным действиям она предпочитает пассивное выжидание, даже если это выжидание ведёт к неизбежному поражению.
Доклад был представлен в Харькове 14-го февраля на круглом столе "Таможенный союз, как средство решения
экономических и политических проблем Украины", организованном совместно Центром системного анализа и прогнозирования и Харьковским национальным университетом имени Каразина.
Полностью - Ищенко - http://maloros.org/v-fokuse/rakurs/1819-doklad-centra-systemnogo-analiza-i-prognozirovaniya.html
http://mikle1.livejournal.com/3187957.html
При подготовке данного доклада мы исходили из того очевидного факта, что Украина находится в критическом состоянии, как, с точки зрения устойчивости экономики, так и с точки зрения социально-политической стабильности. Исчерпание собственной базы развития погрузило экономику в глубокий кризис, выход из которого за счёт внутренних резервов невозможен, по причине отсутствия этих самых резервов.
Указывая на кризис системы, мы имеем в виду именно кризис системы, а не кризис власти. В рамках действующей системы, власть может проиграть оппозиции раньше разрушения системы, а может переиграть оппозицию и остаться властью вплоть до разрушения системы. Единственное, чего нельзя отменить без качественного изменения системы - её неизбежного быстрого разрушения.
Кризис разразился ещё в ходе заключительного этапа «перестройки», когда был сделан выбор в пользу не реформирования, но демонтажа советской системы. Демонтаж Украина переживает до сих пор, но вот монтаж новой системы начат не был.
Этапы развития данного кризиса можно определить как:
1989-2004 гг. - отложенная революционная ситуация;
2004-2013 (2015) гг. - отложенная революция.
На первом этапе недовольство масс постоянно ухудшавшейся социально-экономической ситуацией, не было преодолено путём реформ, но отложено за счёт получения независимости и выдвижения тезиса о необходимости преодолеть объективные трудности в процессе создания новой государственности.
В этот период (конец 1993 - начало 1994 гг.) обострилось внутриполитическое положение практически во всех славянских республиках бывшего СССР. Это был кризис доверия - общество разочаровалось в реформах и реформаторах, появился запрос на антилиберальный реванш и реставрацию СССР. И Кучма, и Лукашенко шли на выборы под лозунгами восстановления социальной справедливости и всемерного ускорения полномасштабной интеграции в рамках СНГ. В тот период это воспринималось избирателем как старт процесса восстановления СССР. В Киеве и Минске возможное силовое противостояние общества и ещё неокрепшей элиты удалось преодолеть в ходе первых (возможно и последних) демократических выборов. В Москве, Президент Ельцин рискнул на силовое противостояние и в ходе короткой гражданской войны добился сохранения за собой власти ещё на шесть лет и три месяца (до начала 2000 года).
В 2004 году произошел окончательный раскол элит, не только не преодолённый к сегодняшнему дню, но углубившийся. Именно тогда наше общество вступило во второй постсоветский этап своего развития - этап отложенной революции. Однако ситуация парадоксальным образом разрешилась без качественного изменения политико-экономической модели. Партии, перехватившие лозунги общества как слева (КПУ, ПСПУ, СПУ), так и справа («Наша Украина», БЮТ) были готовы к смене власти, но не к смене модели развития. Серьёзную роль в дезориентации не только общества, но и политиков сыграл регионально-политический раскол Украины.
Региональное политическое противостояние (иногда доводившее страну до грани гражданской войны) позволило временно если не снять, то уменьшить социальные противоречия и дало возможность политической элите, несмотря на внутренний раскол, сохранить политико-экономическую систему, не устраивавшую общество уже в 1994 году (то есть за десять лет до конфликта 2004 года).
Определённую, хоть и не решающую роль сыграла и внешнеполитическая поддержка, оказываемая противостоящим лагерям элиты с одной стороны США и ЕС, а с другой Россией. Этой поддержки никогда не хватало, чтобы окончательно победить оппонентов, но всегда было достаточно для того, чтобы не дать окончательно победить оппоненту.
Однако, слабость системы заключалась в том, что экономически она базировалась на приватизацию по определению ограниченного (конечного) советского наследия, а также на выторговывание скидок и кредитов в обмен на внешнеполитические уступки всем партнёрам («многовекторность»). По мере истощения объектов приватизации и остановки значительного числа промышленных предприятий (на сегодня - больше половины мощностей по состоянию на 1991 год) снижалась внутренняя устойчивость системы, росли требования лояльности со стороны внешнеполитических партнёров и кредиторов. Возрастание государственной задолженности дополнительно увеличивало зависимость от внешнего фактора.
В какой-то момент, между началом 2008 и концом 2010 года Рубикон был перейден. Причём украинская элита это даже не сразу заметила. Только к началу 2013 года вся тяжесть положения начала постепенно осознаваться властью (в меньшей мере оппозицией). С этого момента само выживание государства Украина стало зависеть не столько от решений, принимаемых в Киеве, сколько от Москвы, Брюсселя, в меньшей мере Вашингтона.
Украинская политическая элита пропустила момент резкого снижения геополитической важности Украины.
Вес Украины как потенциального партнёра резко снизился. Так же снизился и интерес к ней. С одной стороны, это вызвало снижение иностранного присутствия в украинской политике, которое ни разу больше не достигло уровня 2004-2005 годов. С другой стороны, снизился и интерес партнёров к сохранению территориальной целостности и социально-политической устойчивости украинского государства. Сам факт сохранения Украины на политической карте мира превратился из признанной всеми ведущими мировыми игроками необходимости в едва ли не досадную геополитическую случайность. На сегодня деструкция Украины может оказаться консенсусным решением тех же игроков, которые служили гарантами её сохранения с момента обретения независимости.
Во включении сильной, сохранившей экономический потенциал Украины в создаваемые ею интеграционные экономические структуры была заинтересована по объективным причинам (взаимодополнение экономик, возможность реставрации замкнутых технологических циклов без строительства новых предприятий и т.д.) только Россия. Однако, разрушение украинской экономики за последние пять лет продвигалось такими темпами, что технологическая ценность Украины в интеграционном проекте стала весьма условной. При этом, Украина сохранила для России цивилизационную, политическую, военно-стратегическую и, в меньшей мере, транзитную ценность.
Два других партнёра Украины, ЕС и США, вообще не заинтересованы в каких-либо интеграционных проектах с Украиной. Даже в качестве рынка сбыта и поставщика дешёвой рабочей силы, Украина во время кризиса свою ценность утратила (рынок с низкой покупательной способностью населения никому не нужен, а рабочая сила, согласная на любую работу уже имеется в странах ЕС в избытке). Точно так же, как для России, Украина сохраняет для своих западных партнёров определённую политическую ценность.
В данном случае, Украина рассматривается как сдерживающий фактор по отношению к усиливающейся России. Однако, украинское государство слишком слабо, чтобы эффективно выполнять роль противовеса без внешней поддержки, а ЕС и США, в силу целого комплекса причин не заинтересованы в оказании Украине такой поддержки. В силу этого, выполнить сдерживающую роль может только деструктурированное украинское государство.
В итоге, из всех основных партнёров Украины только Россия всё ещё сохраняет заинтересованность в развитии с нею интеграционных проектов. Эта заинтересованность достаточно высока, чтобы остальные игроки неофициально признали Украину сферой исключительных интересов России. В то же время, интересы сдерживания России на европейском направлении диктуют её конкурентам необходимость максимального ослабления эффекта от включения Украины в российскую орбиту влияния, что достигается за счёт разрушения украинского государства.
Украинская элита слишком медленно осознаёт глубину кризиса и неадекватно оценивает внешнеполитическое положение и степень внутренней устойчивости государства. Отказ от спасения украинского государства, попустительство его краху может стать основой для приемлемого консенсуса основных внешнеполитических партнёров Киева. Никто не получает абсолютную победу, но никто и не терпит поражение.
Жёсткая позиция ЕС и России в ходе экономических и политических переговоров с Украиной в последние два года являются косвенным свидетельством того, что подобного рода консенсус уже становится по умолчанию политической практикой. Украину практически открыто отказываются спасать без выполнения целого комплекса предварительных условий, однозначно привязывающих её либо к ЕС, либо к России. Украину (пока?) не подталкивают, но уже и не удерживают от падения.
При этом, запас прочности украинской власти сокращается нарастающими темпами. Приватизация земли, способная на короткий срок наполнить казну, резко обострит ситуацию в селе, пока ещё остающемся политически пассивным. Экономические ресурсы поддержания стабильности системы исчерпаны. Сохранять такое состояние сколько-нибудь долго не представляется возможным.
Однако и реформирование системы невозможно без внешней поддержки. Огромный, нарастающий потенциал социального протеста, который не может быть удовлетворён (ресурсы и запас времени отсутствуют как для проведения реформ, так и для финансирования социальных требований в рамках существующей системы) приводит к политической радикализации масс, спросу на крайние (радикальные силы).
Если исходить из расчётов Минэкономики Украины, проведенных рабочей группой под руководством заместителя министра В.Мунтияна ещё в 2010-2011 годах (а иных просто не существует), то оперативно получить необходимые средства, как для поддержания социальной стабильности в обществе, так и для финансирования полномасштабной реформы, можно в случае вступления Украины в Таможенный союз. В своих выступлениях, В.Мунтиян, очевидно следуя заявленному украинскому внешнеполитическому курсу говорит о возможности «секторальных соглашений» и углублённого сотрудничества. Однако и позиция России, и мировая практика свидетельствуют, что в тех же выступлениях признаёт сам В.Мунтиян, что нельзя требовать от интеграционного объединения преференций, не желая нести издержки.
Россия заняла в отношении Украины выжидательную позицию и принципиально согласна с любым вариантом развития событий, вплоть до того, что в следующем политическом цикле Москве придётся иметь дело в Киеве с откровенно недружественным режимом. Проблема исчерпанности ресурсной базы и необходимости поиска источников финансирования социальной стабильности и реформ никуда не денется. Равно как и не ожидается появление иных, кроме Таможенного союза, источников оперативного получения необходимых и достаточных ресурсов. То есть, в создавшемся положении любой украинский режим должен будет либо прийти в ТС, либо столкнуться с социальным взрывом.
Именно отсутствие необходимого для занятия выжидательной позиции запаса прочности и определяет практическую безальтернативность для Украины Таможенного союза.
Украинское общество расколото не только на элиту и население, но и на две непримиримые и всё более отдаляющиеся друг от друга силы: условно пророссийскую (антиоранжевую, антинационалистическую) и националистическую (антироссийскую). С нашей точки зрения не совсем точно, но максимально корректно эти силы можно было бы определить, как русофильскую и русофобскую. Их количественное соотношение примерно 60 к 40-а, но учитывая большую активность, определяемую господством в информационно-идеологической сфере, на выборах преимущество русофилов сокращается до минимального и составляет 53 к 47-и, а то и 52 к 48-и (примерно пополам).
В сложившейся на сегодня ситуации оппозиция может перейти к активным уличным протестам и даже силовым акциям. Учитывая радикализацию как правого, так и левого фланга и постепенное размывание электоральной поддержки центра, учитывая, что столица с начала 2000-х годов оппозиционна тем политическим силам, которые находятся у власти и потенциально могут подписать соглашение о вступлении Украины в Таможенный союз, угроза парализации органов центральной власти и перехода части чиновничества на сторону оппозиции, а также выхода из-под контроля части областей является достаточно реальной.
Именно правая (русофобская) радикальная партия активно представлена и в СМИ, и в политике. В то же время, русофильские силы, несмотря на не меньшую радикализацию этой части общества, в силу как объективных, так и субъективных причин на сегодня не смогли удовлетворить спрос на радикальную силу на своём фланге. Не в последнюю очередь этот спрос не удовлетворён и потому, что действующая власть, опираясь преимущественно на избирателей юго-востока, не желает невыгодных сравнений с более последовательной, более радикальной и не исключено в итоге более популярной политической силой.
Была избрана иная стратеги, в результате реализации которой правые радикалы-русофобы - оппоненты действующей власти резко усилились на волне объективных протестных настроений, но оказались не уравновешенны радикалами-русофилами и левыми радикалами на ином фланге.
В этой ситуации правые радикалы, как единственные политически заметные радикалы в стремительно радикализирующемся обществе, быстро набирают политический вес, увеличивая резонансные колебания, разрушающие систему.
Таким образом, на данный момент имеем:
1. Катастрофическую финансово-экономическую ситуацию, подорвавшую базисные основы системы и ведущую к резкому падению уровня жизни широких слоёв населения.
2. Как следствие - рост социальной напряжённости и радикализация оппозиционных власти политических сил.
3. Наличие популярной право-радикальной политической партии и быструю радикализацию (в том числе и под её влиянием) всего право-националистического спектра (в первую очередь партий, представленных в парламенте).
4. Готовность правых к реализации своих требований при помощи силовых акций, в том числе и в тех случаях, когда их требования противоречат законам и Конституции.
5. Отсутствие серьёзных структурированных левых и пророссийских политических сил, способных противостоять правым в их стиле, предоставляя, тем самым власти вторую точку опоры, позволяя ей выступить в качестве арбитра, удерживающего общество от гражданской войны.
6. Жизненная необходимость, ради поддержания жизнеспособности системы на период неизбежного реформирования, а также ради привлечения необходимых для реформирования ресурсов, присоединения к Таможенному союзу.
7. Риск силового свержения действующей власти правым радикалами в случае, если попытка присоединения к Таможенному союзу будет реализована.
Необходимо учитывать, что действующая власть давно потеряла доверие и симпатии своих сторонников и не приобрела доверие и симпатии политических оппонентов. Это значит, что её устранение под более-менее благовидным предлогом будет выгодна как одним, так и другим радикалам.
В суперпрезидентской республике, каковой является современная Украина, возможно обвальное сокращение дееспособности власти и утрата контроля над нижними, а затем и средними звеньями административной и силовой вертикали. Утрата контроля над законодательными и судебными органами может произойти гораздо раньше.
Выбить почву из-под ног радикалов можно только при помощи быстрого достижения социальной стабильности. Это, в свою очередь, требует привлечения значительного (в размере до трети заявленного бюджета) дополнительного ресурса, который можно было бы направить на резкое улучшение положения широких масс. Привлечение такого ресурса в условиях лимитированного времени (скорее всего, уже через 6-8 месяцев власть будет полупарализована) возможно только в рамках вступления в Таможенный союз.
Между тем, противостояние по вопросу о Таможенном союзе будет жёстким, ведь его разрешение будет носить характер окончательной победы либо действующей власти, либо право-националистических сил. Причём последних устраивает сложившаяся ситуация и они согласны (пока?) потерпеть до 2015 года и легитимно получить власть на выборах.
Но, со вступлением в Таможенный союз, они утрачивают какую-либо политическую перспективу. Стабилизация социальной сферы, начало экономического роста и неизбежный старт реформ лишат правых большей части их избирателей, вновь отправив в маргинальную нишу, из которой они выбрались благодаря кризису. С другой стороны, срыв ратификации соглашения о вступлении в Таможенный союз, закрывающий действующей власти всякую перспективу как на привлечение внешних ресурсов на цели стабилизации, реформирования и развития, так и поддержку внутри страны, будет означать их полную и окончательную победу - фашистскую революцию на Украине. Именно фашистскую, поскольку в условиях кризиса и пауперизации широких масс населения, националистические партии на глазах правеют и радикализируются, наперегонки пытаясь соответствовать всё более радикальным запросам избирателей.
Сегодня, у действующей власти политический и силовой ресурс пока ещё больше, чем у её радикальных оппонентов. Даже в столице на сторону власти могут стать от 25 до 40% избирателей. Однако каждый день легитимность власти в глазах не только населения, но и бюрократической и силовой вертикали снижается. Чем дольше затягивается решение, тем более невыгодным для действующей власти будет расклад сил при противостоянии. Тем вероятнее катастрофический проигрыш и тем слабее надежда на победу. В какой-то момент даже идеологизированные избиратели базовых регионов и даже перед угрозой фашистского переворота откажут власти в поддержке, разуверившись в её способности к борьбе, и сделают ставку на региональную самооборону, создание местных «правительств», опирающихся на местных силовиков.
Таким образом, уже сегодня действующая власть может сохраниться, только пройдя через острый политический кризис, который решит, кто именно уйдёт с политической арены (правые националистические радикалы или действующий политический режим). Чем раньше кризис войдёт в острую публичную фазу, тем больше у власти шансов победить и тем легче одержать победу.
Единственным решением власти, достаточно чувствительным для националистов, чтобы заставить их втянуться в противостояние раньше, чем они обеспечат себе неоспоримое преимущество, является принятие решения о вступлении в Таможенный союз. Это спусковой крючок кризиса, который находится в руках у власти, и которым она может воспользоваться в тот момент, который сочтёт для себя наиболее благоприятным. Если она этого не сделает, то радикалы найдут свой способ спровоцировать кризис (им для этого и повода не надо - достаточно желания).
Таким образом, интересы сохранения действующей власти и реформирования системы без революционных потрясений не могут быть реализованы без вступления в Таможенный союз. Даже неизбежный при таком развитии событий внутриполитический кризис, при минимальной технологичности и последовательности, способен сыграть действующей власти на руку.
Тем не менее, пока у нас нет оснований считать, что такая линия поведения будет принята. Наоборот. Вся история действующей власти (в том числе и в периоды её пребывания в оппозиции) свидетельствует о том, что в периоды кризиса активным действиям она предпочитает пассивное выжидание, даже если это выжидание ведёт к неизбежному поражению.
Доклад был представлен в Харькове 14-го февраля на круглом столе "Таможенный союз, как средство решения
экономических и политических проблем Украины", организованном совместно Центром системного анализа и прогнозирования и Харьковским национальным университетом имени Каразина.
Полностью - Ищенко - http://maloros.org/v-fokuse/rakurs/1819-doklad-centra-systemnogo-analiza-i-prognozirovaniya.html
http://mikle1.livejournal.com/3187957.html