«Забытые» истории русской Галиции

Именно в середине ХІХ века властями Австро-Венгрии началось «изготовление» галицких украинцев, т. е. народа, оторванного от своего русского корня, противостоящего во всем русской идее, чей морально-политический облик взят сегодня за образец подражания во всеукраинском масштабе. История галицко-русского движения (оно же карпато-русское движение, русофильство или москвофильство), зародившегося на западных границах Русского мира, насчитывает около 200 лет. Официальной датой возникновения культурно-политического москвофильства принято считать период, последовавший после подавления русскими войсками революции 1848‑1849 гг. в Австро-Венгерской империи. В советской историографии это событие позиционировали как жестокое подавление свободолюбивых порывов венгерского народа. Такая однобокость не позволяла видеть главного: венгерские власти в борьбе за независимость от австрийцев впали в иную крайность — бескомпромиссное подавление самосознания славянских народов, которых подвергали жесткой мадьяризации, в т. ч. тех, кто считал себя русскими. В те годы набирало мощь панславистское движение. Сербская, хорватская, чешская, словацкая, польская интеллигенция грезила о духовном единении славян, но эти мечты оставались несбыточными. Словак Людевит Штур с горечью описывал неспособность славян договориться друг с другом, и именно этим объяснял слабость славянских государств Европы, павших одно за другим под натиском более организованных германцев. Из мозаики славянских народов он особо выделял русских, сумевших создать самое большое в мире славянское государство: «Совершенное исключение составляют русские, и при этом, в высшей степени замечательное, что не сами славяне закладывают Русское государство, и с самого его начала развивают всеподчиняющую силу, единящую разрозненные части в одно великое целое. Эта из чужа привитая Руси сила принялась в способном русском народе и перешла в наследство к носителям высшей в нем власти. Она существенно содействовала тому, что Русское государство не только пережило все другие славянские государства, но и сложилось так, что своею величественною громадою представило единственный и могущественный оплот против дальнейшего напора чужеземных стихий в нашем мире и отразило этот напор на всех точках». Тогда же забурлила живительным источником творческая активность карпато-русских будителей, а среди них мы можем назвать Ивана Орлая, Юрия Венелина, Богдана Дедицкого, Василия Ваврика и еще сотни других, которая способствовала знакомству западно-украинского населения с русской культурой и русским языком. Его сходство с карпатскими говорами настолько бросалось в глаза, что дало основания галицким русофилам провозгласить русский язык наиболее чистой и грамматически правильной формой местных диалектов, которые тоже назывались «русскими». Поэтому революционные события 1848‑1849 гг. следует считать датой зарождения политического русофильства, которое отныне не желало ограничивать себя историко-просветительскими рамками. С тех пор все чаще и громче звучали призывы к единению со всем великорусским народом, а в западно-украинских областях, прежде всего, на Закарпатье, укреплялись позиции русского языка, и росло число сторонников русофильской идеологии. Приблизительно в то же время, в том же ХІХ в., властями Австро-Венгрии началось «изготовление» галицких украинцев, т. е. народа, оторванного от своего русского корня, противостоящего во всем русской идее, чей морально-политический облик взят сегодня за образец подражания во всеукраинском масштабе. Тогда Галиция была частью Австро-Венгерской империи, где этническое инакомыслие жестоко подавлялось. Венгры безжалостно давили словаков (даже национальный поэт Венгрии Шандор Петефи был мадьяризированным словаком Александром Петровичем). Австрийцы же, совместно с поляками, главную угрозу видели в русских. С опорой на искусственно созданные украинофильские организации Вена успешно проводила политику жесткого подавления любой русскости в западно-украинских землях, используя различные методы — от униатской и католической церкви до террора. Но ячейки русофилов продолжали действовать, создавая образовательные учреждения патриотической направленности. Одним из самых известных учреждений подобного рода в Галиции было Общество им. Михаила Качковского. Сам Качковский (1802‑1872) был публицистом и меценатом, жертвовавшим немалые средства на общественные нужды. Иногда даже в ущерб себе, экономя на чем только можно. В 1861 году, благодаря его стараниям, во Львове появилась газета «Слово». Пожертвованных Качковским 3000 гульденов хватило на зарплату редакции. Позже финансовую помощь издательству оказывал Григорий Яхимович, галицко-русский греко-католический деятель, епископ Перемышльский и митрополит Галицкий. «Слово» было настолько популярным среди читателей, что вскоре денежная помощь Качковского была не нужна. Все расходы окупались за счет продаж газеты. Небогатый, но щедрый на пожертвования Качковский умер во время путешествия по России и был похоронен в Кронштадте, но память о нем среди карпато-русских патриотов жила. В 1874 году галицко-русский писатель, священник Иван Наумович учреждает в Львове в память о нем галицко-русское образовательное Общество им. М. Качковского. Члены общества занимались распространением грамотности среди русинского населения Галиции, знаний в области аграрного хозяйства и пчеловодства, а также словесности и истории. Исторические и филологические искания были в работе общества приоритетным направлением. Видя, как австрийские власти руками созданных ими же украинофилов расправляются с карпато-русским движением, члены общества приложили немало усилий для освещения этого нелицеприятного факта, чем вызывали еще большую ярость в новоявленной предательской среде. Многие проавстрийски и пропольски настроенные ее адепты узрели (и не без оснований) в создании Общества им. М. Качковского попытку нейтрализовать влияние немецкой и польской культурно-просветительской организации под вывеской «украинской» «Просвіти». Одним из деятелей «Просвіти» был поляк Паулин Свенцицкий, пропагандист идей польско-украинского единения для противостояния Москве. Поэтому в «Слове» деятельность «Просвіти» была охарактеризована как «польская интрига». Для противодействия польской пропаганде Общество им. М. Качковского издавало для народа книги и прокламации, открывало по городам и весям бесплатные читальни, приюты для бедных и училища для крестьянских детей. Членами общества становилось все больше людей. Вскоре их численность превысила 4000 человек. По всей Галиции открывались филиалы общества (Самбор, Сянок, Жолква, Броды). Все большее число крестьян видели в православии и России не оккупанта, как о том разглагольствовали власти, а свой духовный ориентир. Участились случаи возвращения униатов в православие, что вызывало гнев австрийских властей. Во главе общества в разное время стояли Филипп Свистун, Осип Мончаловский, Богдан Дедицкий. Они открыто выражали свое негативное отношение не только к образовательному процессу в Австро-Венгерской империи, но затрагивали и национальные проблемы. Критикуя намерение «Просвіти» всех галичан «наградить» новым этнонимом «украинец», О. Мончаловский, который признавал существование малороссов, но отрицал наличие отдельного от русских народа украинцев, писал: «Для того, чтобы могла быть «украинская» культура, необходимо существование украинского народа. Но народа такого имени пока нет, в крайнем в Галиции есть только «украинская» разновидность русского народа». Тогда же среди галицких крестьян ходил анекдот: «Какие мы украинцы? Мы же ничего не крали!». В «Главных основах русской народности» О. Мончаловский пишет: «Украинствовать значит: отказываться от своего прошлого, стыдиться принадлежности к русскому народу, даже названий «Русь», «русский», отказываться от преданий истории, тщательно стирать с себя все общерусские своеобразные черты и стараться подделаться под областную «украинскую» самобытность. Украинство — это отступление от вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких сапог: идолопоклонство пред областностью, угодничество пред польско-жидовско-немецкими социалистами, отречение от исконных начал своего народа, от исторического самосознания, отступление от церковно-общественных традиций. Украинство — это недуг, который способен подточить даже самый сильный национальный организм, и нет осуждения, которое достаточно было бы для этого добровольного саморазрушения!». За такие слова внимание к нему со стороны карательного аппарата империи Габсбургов стало более пристальным. Но в 1906 году он скончался (перейдя до этого в православие), а деятельность общества натыкалась на все большее количество преград. В то время как «Просвіта» пользовалась симпатиями официальных властей, сторонники карпато-русского движения бросались в австрийские застенки. Некоторые из них эмигрировали в Россию, в Ростов (тогда — приемный центр беженцев из Галиции). Тем не менее, Общество им. М. Качковского продолжало работать. Накануне І Мировой войны в обществе состояли 12000 человек, а само Общество действовало вплоть до 1939 года. В XIX веке в Галиции вообще было немало русофильских кружков, клубов и движений. Одно из таких учреждений — Ставропигийский институт — галицко-русское культурно-образовательное учреждение в Галиции, ведущее свое начало от Ставропигийского братства XVI века. Он представлял собой некое подобие «английского клуба по-русски», куда входил узкий круг галицко-русской интеллигенции (чиновники, преподаватели гимназий, мещане, представители клира, юристы, научные работники, литераторы, языковеды). В своем кругу эти люди строго придерживались старинных русских обычаев и традиций, старались отгородиться от польско-австрийского влияния, и Ставропигион был задуман как патриотическая площадка для безбоязненного выражения прорусских симпатий. «Элитарность, русскость, антипольскость» — эти три принципа были положены в основу идеологии Ставропигийского института. К сожалению, в условиях перманентного польско-русского исторического противостояния членам института не удалось избежать антипольской риторики. Их идеологические оппоненты платили им той же монетой. Интеллектуальный уровень руководства Ставропигиона был на высоте. Достаточно сказать, что во главе заведения долгое время стоял Исидор Шараневич, известный на то время археолог, профессор Львовского университета, действительный член польской Академии наук и с 1871 года — почетный член «Просвіти» (членство И. Шараневича в «Просвіте», и одновременно в Ставропигийском обществе позволяет отмести любые обвинения карпато-русских деятелей в беспричинной украинофобии, в которой их обвиняет современная украинская историография). С 1864 года он является членом «Галицко-русской Матицы» — культурно-образовательного учреждения карпато-русского движения, основанного в 1848 году. Как указывает исследовательница истории Галиции Нина Пашаева, «украинские ученые очень не любят называть Матицу Галицко-русской. По их терминологии, это украинская «Галицько-руська» Матиця». Функции Галицко-русской Матицы во многом дублировали функции Ставропигийского института: ее деятели так же выпускали школьные пособия, художественные тексты, пропагандировали идеи единения малороссов с великороссами и белорусами. Поэтому не удивительно появление членов Ставропигиона среди активистов «Галицко-русской Матицы». Позже усилиями деятелей института начался выпуск газеты «Зоря галицкая» (украинская историография называет ее первой украинской (!) газетой). Свою работу Ставропигион и Матица прекратили в 1939 году, после вхождения Западной Украины в состав СССР, оставив после себя внушительные труды по истории, этнографии, политике, фольклористике. Об этом в современной Украине вспоминать не любят. Официальная украинская история — этот идеологический «полуфабрикат» — щепетильно дозирует информацию для студентов и школьников. Детям боятся рассказывать ВСЮ историю Украины, и скармливают им только то, что выгодно правящей верхушке, изображающей горячечную влюбленность в идею украинства, как идеологической платформы для искусственного взращивания украинцев не как родственного русским и белорусам народа, а этнопартикулярного конструкта с «встроенными» мыслеформами, заботливо выведенными в официальных исторических лабораториях. Для искусственно выведенной нации историческая лоботомия очень даже необходимое средство. Владислав Гулевич