Закарпатье под Чехословакией: межвоенный «рай» глазами очевидцев

В последнее время закарпатцам навязывают миф о едва ли не райской жизни во время пребывания края в составе Чехословакии в межвоенное двадцатилетие.

Недавно мне в руки попала любопытная статья доктора Алексея Геровского «Карпатская Русь в чешском ярме». Базируется она на материалах американской делегации, в 1937 году посетившей Закарпатье по просьбе заокеанских земляческих организаций. Как известно, именно американские закарпатцы сыграли большую роль в присоединении края к Чехословакии. И спустя двадцать лет решили узнать о реальном положении дел на родине, отправив туда своих представителей. Среди них был и Алексей Геровский, генеральный секретарь Карпаторуского союза Америки.

Сама фигура доктора Геровского довольно любопытна. Родился во Львове в семье галицкого русофила, депутата австрийского парламента. Воспитывался в Австрии у деда — Адольфа Добрянского. Окончил Черновицкий университет. Дважды был арестован венгерскими властями, в частности за участие в Мараморош-Сигетском процессе.

В 1914 году вместе с братом Георгием бежал в Россию. Вернулся в Черновцы «старшим чиновником по особым поручениям» при российском губернаторе. В 1915—1917 годах Геровский становится советником министра иностранных дел России по проблемам Австро-Венгрии и Балкан. Принимает участие в походе Добровольческой армии Деникина. Издает газету «Единая Русь».

В начале 20-х годов оказался на Закарпатье. Остро критиковал правительство за невыполнение обещания предоставить краю автономию. В 1927 году выслан из Чехословакии. Уехал в Югославию, а оттуда — в США.

Алексей Геровский был убежденным русофилом, а потому его трудно заподозрить в симпатиях к украинству. Тем ценнее его заметки о путешествии по Закарпатью в 1937 году. Мы будем цитировать только фактический материал, ведь факты, как известно, вещь упрямая.
Колониальная доплата

«Делегация констатировала, что пражское правительство не выполнило ни одного пункта Сен-Жерменского договора и что после 19 лет у нашего народа нет никакой автономии. И к тому же он был разорван на две части. В восточной — хозяйничали чехи, а в западной, на Пряшевщине, — словаки. В обеих частях руський народ (давнее определение местного населения. — О.Г.) не только не имел особых прав, которые были ему гарантированы, а и имел их еще меньше, чем все остальные народы республики. Руськие были на последнем месте — после немцев, венгров и евреев...

Карпатская Русь была наводнена чешскими чиновниками, в чьих руках находилось все: администрация, суды, железные дороги, школы и все богатства края. Как писала чешская правительственная газета «Бразда», в Карпатской Руси было десять тысяч чешских чиновников. Они не владели руським языком и не желали его знать. Карпатская Русь была для них колонией. К жалованью чешским чиновникам, служившим здесь, начислялась специальная, так называемая колониальная, доплата — kolonialny priplatek.

У губернатора Грабаря, руського, не было никаких прав. Постановлением правительства от 1920 года все права были переданы вице-губернатору, коим всегда был чех. Губернатор имел только титул».
Неуважение к языку

«Неуважение к руському народу и руському языку было заметно повсеместно. Повсюду были чешские надписи, но руських — почти нигде. На линии «Мука­чево — Воловец» наши кондуктора за свои деньги заказали руськие надписи «Для курящих» и «Для некурящих». Чешское начальство приказало им их снять и пригрозило увольнением со службы.

Полицейские бланки в отделах для прописки в Ужгороде и Хусте были напечатаны по-чешски и по-венгерски. На почте чешские «уржедницы» (чиновники) не умели читать руськие адреса.

Чехи вообще учить руський язык не желали, зато многие пытались говорить по-венгерски и гордились этим своим знанием. Но все руськие на государственной службе должны были разговаривать по-чешски. Невольно вспоминается сказанное чешским публицистом Ярославом Гилбертом в правительственной газете еще в 1920 году: «Руський народ — это низшая, полутатарская нация, не способная к высокой культуре». А он был учеником Масарика и близким к нему человеком».
Цензура

«В Карпатской Руси не было ни свободы слова, ни свободы печати. Чешское правительство оставило в силе все венгерские законы, которыми ограничивались свобода печати и слова. Особенно закон, по которому каждая газета должна была внести залог, из которого полиция могла бы высчитывать денежные штрафы за будущие нарушения. Была введена цензура. Полиция могла не только конфисковать каждый отдельный номер газеты, но и приостановить ее выход на определенное время или даже навсегда.

Ужгородский «Руський Вестник» был конфискован в 1937 году 17 раз. Когда наша делегация приехала из Америки, эта газета нас восторженно приветствовала. После этого чешская полиция приостановила ее выход на три месяца.

За каждое слово, которое не нравилось чехам, людей таскали по судам. Меджилаборского учителя Владислава Колинку судили за его слова о том, что люди в Крайней Поляне никак не могут добиться руськой школы.

Жандармов и полиции в Карпатской Руси было в десять раз больше, чем при венграх. Все они были чехами и не давали покоя нашему народу».
Школа

«Высшей школы в Карпатской Руси не было. Хотя организовать университет было очень легко с помощью университетских профессоров из России, которых жило много в Чехословакии, Сербии и других странах. Только в Белграде их преподавало в университете
54 человека. Среди них были всемирно известные ученые. С их помощью в Уж­городе можно было создать не рядовой, а первоклассный университет. Многие из них хотели приехать в Карпатскую Русь, но чехи этого не желали.

Когда мы были в Карпатской Руси, школьными делами заведовал Фран­тишек Хмелаж, чех. И до него все начальники «Школьного реферата» были чехи: Иосиф Пешек, Анто­нин Граздил, Иосиф Шимек, Вацлав Славик, Виктор Клима. Никто из них не говорил по-руськи. За все 19 лет существования Чехо­сло­вакии школьными делами ни разу не руководил руський, хотя в Сен-Жермен­ском договоре яс­но сказано, что чеш­ское прави­тельство не име­ет пра­ва вме­шиваться в школь­ные дела Карпат­ской Руси.

В 1938 году в крае были 463 начальные руськие школы и 365 чешских (или смешанных). В руських школах учился 99 731 ребенок, а в чешских — 21 325. Таким образом, на одного чешского учителя приходилось пятеро детей, а на руського — 40.

Многих прельщали чешские школы и тем, что они были значительно лучше руських. У чешских школ были самые лучшие здания. Если чешская школа размещалась в одном здании с руськой, то лучшие залы, парты, учебные принадлежности были у чехов.

В Сваляве в новом здании размещались руськая и чешская школа. Директор чех Гулка все разделил «по-братски»: чехам было отведено четыре зала, а руським детям, которых было вдвое больше, — только три».
Экономическое состояние

«Везде нас поражала ужасная бедность руського населения, особенно в ужанской Верховине, неподалеку от Ужгорода. В тридцати милях от Ужгоро­да, от роскошного особняка, в котором вице-губернатор Мезник купался в мраморных ваннах и где для чешских чиновников выстроили сотни замечательных квартир, руськие крестьяне жили в такой невероятной убогости, что ее даже трудно описать. Там был вечный голод, вечное недоедание. Мы видели 18-летних юношей с большими головами и малыми телами, как у двенадцатилетних детей, бледных и чахлых.

Доказательством ужасающей нищеты было то, что почти повсюду наши люди употребляли «красную» соль, то есть денатурированную, неприемлемую для пищи, ведь у них не было денег на белую».

«Чехи не дают ничего заработать местному населению. Они покупают исключительно у своих, даже издали для себя специальную книгу со списком всех чешских торговцев и ремесленников в Карпатской Руси. А если на месте не оказывалось чешского торговца или ремесленника, то они все выписывают из Праги».
Земельная реформа

«Большинство нашего народа в Карпатской Руси — земледельцы. Но земли у него мало или вообще нет. Земельную реформу проводило чешское правительство. Оно отобрало часть земель у венгерских господ, чтобы передать ее... чехам. Нашему земледельцу от этих земель мало что досталось. В среднем на каждого чеха и еврея приходилось 3,5 гектара, тогда как на каждого руського втрое меньше — 1,1.

Пока хозяйствовал граф Шенборн, нашим людям позволялось собирать в графских лесах сухостой, грибы и ягоды, выпасать скот. При чехах за все приходилось пла­тить. Чешские гайдуки били детей, собиравших грибы в бывших графских лесах» .
Садоводство, виноградарство, скотоводство

«Во многих селах Карпатской Руси большое значение имело садоводство и виноградарство. При чехах сады и виноградники пришли в сильный упадок. Главная причина — новые границы, душившие Карпатскую Русь, закрыв сбыт фруктов за Карпаты — в Галицкую Русь, отошедшую к Польше.

Зачастую урожай вообще невозможно было продать, и он гнил в садах. Этого можно было избежать, если бы в Карпатской Руси создали консервные заводы. Но за 19 лет не был построен ни один. Крестьяне оставляли свои сады и даже их вырубали».

«В Карпатских горах — прекрасные горные долины, на которых можно выпасать миллионы овец и рогатого скота. Сыры и брынза нашли бы сбыт за рубежом, и для самого народа в Карпатской Руси было бы вдоволь молока, масла, сыра, брынзы и шерсти для добротной и теплой одежды.

Но под чешским режимом скотоводство не развивалось. Поголовье лошадей, коров, волов и даже свиней с каждым годом уменьшалось».

Не удивительно, делает вывод Алек­сей Геровский, что закарпатцы больше не хотели жить под чехами.

Автор: Александр ГАВРОШ (Ужгород) , Зеркало Недели