Иван Ризак: "Я очень серьезно задумаюсь, нужно ли продолжать жить в таком государстве"

Внезапное появление бывшего губернатора Закарпатья и видного деятеля СДПУ(о) Ивана Ризака в информпространстве, стало скорее тенденцией. В последнее время все чаще слышатся голоса прежней власти. И это, очевидно, неспроста...

Ризак остается одна из самых известных фигур старой «эпохи Кучмы», над которой все еще продолжает демонстративно висеть карающий меч украинской Фемиды, закарпатской прокуратуры и решения судов. Каждый день, как утверждает он, может случиться его арест.

Прошедшие два года были не самыми легкими для Ризака: хождения в прокуратуру, допросы, аресты, сидение в СИЗО, театрализованные акции протеста на защиту Ризака в исполнении Нестора Шуфрича и Тамары Прошкуратовой, блокирование парламентской трибуны членами фракции СДПУ(о), освобождение, больница, опять угроза ареста... Ну, это так, конспективно.

Суды по «делу Ризака» продолжаются. На днях Иван Михайлович обнародовал открытое письмо на имя Виктора Януковича и Александра Мороза, а также провел пресс-конференцию, где открытым текстом заявил, что уголовное дело против него носит заказной характер, что ему предлагались различные варианты его закрытия – от свидетельствования против бывших государственных властей (читай Виктора Медведчука) до «выкупа» 10 миллионов долларов. Заказчик всего этого также называется, хотя и непрямо – это Виктор Иванович Балога, экс-глава Закарпатской ОГА, экс-соратник Ризака по СДПУ(о), ныне – руководитель Секретариата Президента и один из потенциальных лидеров обновленной «Нашей Украины».

После записи этого интервью «Главред» предпринимал несколько попыток выйти на г-на Балогу и выслушать его точку зрения на заявления Ризака, которые он озвучил и в ходе пресс-конференции, и в ходе данного нам интервью. Однако нас ждала глухая стена. Руководитель информационного управления Александр Семирядченко по истечению нескольких дней заявил, что мы можем публиковать все, что угодно – г-н Балога не будет ничего комментировать, потому что «собственное мнение г-на Ризака не является предметом для комментирования»

А жаль – ведь, мы уверены, что Виктору Ивановичу есть что сказать, и есть чем «крыть» аргументы своего бывшего однопартийца. Наверное, неспроста, накануне упоминаемой пресс-конференции состоялась встреча главы президентского Секретариата Виктора Балоги с бывшим главой Администрации Президента Кучмы Виктором Медведчуком…

* * *

«Главред» посетил Ивана Ризака в больнице «Борис», где он лечится от инфарктов, полученных, по его словам, за последние два года. На принесенные нами три апельсина отреагировал удивительно спокойно – мол, апельсины люблю, никаких предубеждений против этого цитруса не имею…

«В детстве на Пасху крестная дарила нам апельсин – один на всех, а нас было четверо детей в семье, - расчувствованно рассказал о своих отношениях с апельсинами Ризак. – И мы делили его так, чтобы каждому досталась хотя бы долька. Родители отказывались в нашу пользу и, поскольку я был самым младшим, больше доставалось мне… »

«А-а, вы в политическом смысле, - спохватывается Ризак, - Нет-нет, ничего такого я с апельсинами не связываю, это для меня совсем другое…»

Что касается «политического смысла» и всего, что с ним связывает Ризак, то в больничной палате «Главред» услышал множество деталей и по поводу возбужденных против Ризака уголовных дел, и о теперь уже исторических выборах 2004-го, и версий мотивов происходившего, а также версий, кому и почему это было выгодно …

Мы ни в коей мере не намерены становится на чью-либо сторону в намечающемся конфликте, защищать Ризака или обвинять тех, кого он называл в этом трехчасовом интервью, которое было записано до публичной пресс-конференции Ивана Ризака 24 октября. Мы предоставляем возможность высказаться всем сторонам так называемого «дела Ризака» - как самому обвиняемому, так и тем, кого в этом интервью обвиняет он сам.

"Родственники Сливки очень хорошо знают, какие у меня были отношения с покойным"

— Иван Михайлович, почему ваше открытое письмо на имя Януковича и Мороза вы решили обнародовать именно сейчас? С чем связаны ваши опасения, что не сегодня-завтра вас опять арестуют?

— То, что не сегодня-завтра меня ждет арест, следует из решения Ивано-Франковского апелляционного суда, на рассмотрении которого находится мое дело: меня предупредили, что будет рассматриваться решение об изменении мер, и на последнем суде было принято решение о милицейском приводе в суд. Обеспечение этого привода поручили Закарпатскому УМВД. Мой адвокат предупредила меня, что владеет информацией, что УМВД будет это делать начиная с пятницы, с 20 октября, и что меня ждет СИЗО в Ужгороде.

— А что такого вы сделали, что к вам опять решили применить такую меру пресечения?

— Не знаю, что такого я сделал… В прошлом году я трижды задерживался прокуратурой Закарпатской области. В первый раз – 11 февраля, то есть через 20 дней после моего ухода с должности главы Закарпатской ОГА. Я тогда попал в группу глав администраций от СДПУ(о), которые писали заявления на увольнение в связи с тем, что наша партия перешла в оппозицию. Об этом тогда заявил наш лидер Виктор Медведчук.

Тогда мне объяснили, что меня четыре дня ищет милиция и не может найти. Это был блеф: я каждый день был на работе в обкоме СДПУ(о), и об этом было всем известно. Когда я пошел в прокуратуру, уже практически перенося на ногах инфаркт, ко мне подошел милиционер и попросил прийти к следователю через три часа. Я пошел, хотя и плохо себя чувствовал, и мне сказали, что я задержан…

Я тогда просидел меньше суток, попал в больницу, прошел курс реабилитации после инфаркта… И вот 13 мая меня арестовали опять: обвинение то же – доведение до самоубийства ректора университета Сливки…

— Обвинение, прямо скажем, тяжелое… К тому же, кажется, это был ваш научный руководитель…

— Я был в тот день в командировке, в Администрации Президента – у меня есть достаточно свидетелей, которые могут это подтвердить. Что говорится? Сливка с утра был у Ризака, вернулся домой и покончил жизнь самоубийством.

— Это кто говорит – следствие или люди?

— Люди? Можно я скажу на эту тему несколько слов? Знаете, как это выглядит? Вот человек пришел домой, разделся, залез в ванную и вскрыл себе вены… После этого, истекая кровью, пошел в кухню, взял кухонный нож и изо всей силы ударил себя ножом в сердце. После этого вернулся в ванную и там умер. Это я утрированно рассказываю. Знаете, у нас были уже самоубийства с двумя выстрелами в голову.

— То есть вы предполагаете, что это могло быть убийство?

— Я не хочу этого сказать, потому что у меня нет для этого оснований. Но у меня есть очень много вопросов, на которые, думаю, ответит история. И те близкие родственники, которые сегодня выступают как потерпевшие и обвинители, очень хорошо знают, какие у меня были отношения с покойным.

"Виктор Балога сказал моему брату: "Иван ни в чем не виноват, но это большая политика"

— Говорят, он очень переживал, что его не выберут ректором…

— Да, он баллотировался на третий срок на ректора Ужгородского университета. И у меня была жесткая позиция в этом вопросе – я, конечно, его поддерживал, что и понятно: я выходец из этого университета, там работает мой брат, я со второго курса был членом ученого совета и ленинским стипендиатом. Сливка был единственным кандидатом, никто даже не выдвигался. То есть, переживать ему было не о чем.

— А какие у вас были отношения в последнее время?

— Такие же, как и во все годы общения. В 1988 году я был единственным студентом, который выступил в поддержку его избрания ректором на первый срок. В 1994 году Владимир Сливка председательствовал на собрании, где меня выдвинули кандидатом в народные депутаты по Ужгороду.

Он отправил меня в администрацию в 97-м, чтобы я получил квартиру, потому что до этого жил в общежитии. Он хотел, чтобы я получил квартиру и вернулся в университет, в науку, поскольку я был у него одним из любимых учеников, одним из самых молодых кандидатов физико-математических наук. Мы с братом Василием его воспитанники, он нас любил, уважал и очень хорошо к нам относился. Именно благодаря ему мы чего-то достигли в научном мире.

Вы понимаете, что для меня значит обвинение в том, что я довел его до убийства? Это абсурд! После того как я ознакомился с материалами делами, у меня случился второй инфаркт.

Обвинение построено на том, что в университете было очень много проверок, и их организовал Ризак. Но, во-первых, проверок было немного, во-вторых, все они были плановыми, в-третьих, там не было ни одного замечания, не говоря уж о криминальных делах.

И сам следователь знает (не знаю, будет ли он после этого подавать на меня в суд), что я не виноват. Следователь в СИЗО говорил мне, что обвинительное заключение на меня он не подпишет по этому делу, и что заставят подписать заместителя прокурора области по следствию. Он отказался, и его уволили из органов прокуратуры. И следователь все-таки подписал. А дело, опять-таки в чем? Отец этого следователя работал в администрации – единственный, кто не был уволен после Помаранчевой революции.

На протяжении двух месяцев, кода я сидел в следственном изоляторе, меня проведывал и генпрокурор Святослав Пискун…

— Зачем?

— Ну, я не знаю… Может, потому, что фракция СДПУ(о) и 280 депутатов Верховной Рады проголосовали за освобождение меня и Колесникова и изменение мер пресечения по отношению к нам. Наверное, Пискун вспомнил и то, что я когда-то голосовал за его кандидатуру на пост Генпрокурора как народный депутат Украины – до того, как пошел работать губернатором…

На протяжении двух месяцев, которые я провел в СИЗО, со мной не проводили никаких следственных действий. Следователь же, который вел мое дело, просто просил меня, чтобы в Киеве о чем-то договаривались, потому что он не знает, что со мной делать…

— Кто должен был договариваться о вас в Киеве?

— Я вам скажу кто, как все это выглядело. Скажу, ссылаясь на своего родного брата, у которого нет никаких политических предостережений – он завкафедрой Ужгородского национального университета, доктор физико-математических наук, профессор… И он обратился к тогдашнему губернатору Закарпатской области Виктору Ивановичу Балоге, чтобы он, в связи с моим инфарктом, помог перевести меня хотя бы в больницу.

По словам моего брата Виктор Иванович ему ответил: «Вася, Иван ни в чем не виноват, но это большая политика. И у меня есть главное условие: чтобы Леонид Макарович Кравчук пошел к Виктору Андреевичу Ющенко, и пусть Виктор Андреевич скажет, чтобы я отпустил Ивана…»

Это было достаточно странно. Я ведь тоже был председателем областной администрации, но никогда в жизни не давал поручений кого-то арестовывать или освобождать…

— Правда ли, что Балога вас предупреждал – мол, Иван, уезжай, пережди где-нибудь?... Ну, чтобы вы поступили так, как Боделан или, скажем, Засуха?

— Нет, это неправда. Мне никогда никто такого не предлагал – ни свои, ни чужие, чтобы я уезжал. Я никогда не думал, что мне придется куда-то уезжать.

Да, на посту главы областной администрации я, конечно, мог допустить какие-то кадровые или управленческие ошибки… Но чтобы такое, что бы потом рассматривалось как преступление – нет, такого я не мог…

После моего первого ареста, в феврале, посредником встречи между мной и Балогой был Нестор Шуфрич – это было показано по телевидению, даже по УТ-1! У нас с Балогой никогда не было личных конфликтов, хотя политические, не спорю, были, несмотря на то, что мы некогда были членами одной партии – СДПУ(о).

Так вот: тогда Балога сказал, что он с удивлением узнал о моем аресте и для него принципиально, чтобы в Закарпатье знали, что политическая борьба закончилась и надо объединять усилия и работать на благо края. Говорил, что для него принципиально, чтобы с моей головы даже волосинка не упала! Все это говорилось где-то во второй половине февраля прошлого года…

"Если бы ко мне лично были претензии по Мукачево, мне в первую очередь было бы выставлено именно это обвинение"

— Хорошо. Но за этим последовали другие обвинения, арест и заключение в СИЗО. Кажется, в вашем деле пять пунктов обвинения: взятка, превышение служебных полномочий, организация беспорядков в Сваляве…

— Сейчас расскажу. Все ведь шло по нарастающей. Что касается меня, то я уверен, что если бы ко мне лично были претензии по Мукачево, то мне в первую очередь было бы выставлено именно это обвинение. Не доведение до самоубийства моего научного руководителя или взятка, а это. Потому что обвинение о доведении до самоубийства было абсурдны, и самого начала все это понимали…

Когда меня арестовывали во второй раз, 13 мая, я как раз вышел из офиса СДПУ(о) и прогуливался возле кафедрального собора. Ко мне подошел милиционер, за ним – взвод автоматчиков, мне опять было сказано, что «вас все два месяца искали, не могли найти»…

Ну и потом, когда не знали, что со мной делать, а надо было продолжить срок еще на два месяца, на моего брата опять вышел посланец – теперь губернатор Олег Гаваши, бывший мер Мукачево (когда я был губернатором, у нас тоже были прекрасные отношения). И он сказал моему брату, чтобы он меня убедил в том, чтобы я дал показания, что бывшие руководители государства давали мне преступные указания, в частности на президентских выборах в пользу кандидата Януковича.

— Выдвигались ли вам обвинения о фальсификации выборов – хотя бы по факту?

— Нет, такого не было. Я, кстати, был тогда очень удивлен, что мне дают свидание с братом: я неоднократно обращался с просьбой о свидании с женой и сыном и за четыре месяца, пока я сидел в СИЗО свидания мне не дали… А вот с братом дали сами. И тогда он мне и передал это условие, озвученное Гаваши – через стекло в СИЗО.

Я тогда засмеялся, сказал, что если у Гаваши или у Балоги есть ко мне какие-то вопросы, то пусть придут ко мне сами, и скажут, чего хотят. И через несколько дней ко мне пришел Гаваши и сказал следующее: «Дай свидетельства на (бывших) руководителей государства, и в первую очередь на Медведчука…» Я отвечаю за эти слова, думаю там техника записывающая в СИЗО тоже работала.

На это я ему тогда сказал: «Олег (ну, мы с ним на ты), а назови мне хотя бы два-три примера, что я сделал такого преступного. И тогда я скажу тебе, что сделал по указанию, а что – по собственной инициативе»…

Он тогда засмеялся и говорит: «Ну, ты же сможешь что-нибудь придумать! И тогда прямо со мной выйдешь из СИЗО!»

Я ему говорю: «Ну у вас и власть! Просто фантастическая власть!»…

А дальше в тот день, когда меня арестовали во второй раз, появилось заявление от Ищенко Олега Викторовича о том, что год назад, то есть в мае 20040-го, он дал мне взятку в размере 30 тысяч долларов.

— За что взятка?

— Он председатель союза предпринимателей Мукачево (в 2002 году мы (СДПУ(о) его даже поддерживали на выборах мера Мукачево). Но хотя они и мукачевцы – Ищенко, тот же Паульо, которого представляли как самого большого преступника в Закарпатье (он был моим советником, а я соответственно, атаманом всех преступников), но бизнес у них в городе Берегово.

И вот председатель Береговской районной администрации Иван Иванчо стал председателем еще и закарпатской футбольной команды – в тяжелое время, надо сказать, когда она выпала во вторую лигу. И он, как первый секретарь Береговского райкома подтянул этих хлопцев, в том числе народного депутата Гайдоша, сделал их вице-президентами, членами правления, и они вытянули команду в первую лигу.

Ну а тогда уже Иванчо привлек и меня – я тогда был заместителем губернатора Закарпатья Москаля по гуманитарным вопросам. Я футбол всегда любил, даже немножко фанат в этом плане… Иванчо и познакомил меня с этими хлопцами. Никогда их не называли преступниками! Когда генерал милиции Геннадий Москаль был губернатором, он месте с ними получал награды от Федерации футбола за то, что вывели команду в высшую лигу…

— Давайте вернемся к взятке.

— Если вы помните, был такой инцидент, очень раскрученный (правда, закончился он ничем, криминальное дело закрыто сегодняшней властью) – события на стадионе «Авангард», перед выборами президента, помните? «Ужгородский Беслан», «губернатор-организатор», «предводитель бандитов Паульо»… Так вот, Паульо тогда был президентом ФК «Закарпатье», а Ищенко – вице-президентом. Ищенко тогда тоже был задержан, его продержали 10 дней и выпустили. Мы тогда на это не обратили внимания – все радовались, что человека выпустили. А Паульо оставили, поскольку ему было посвящено больше всего материалов, он был «самым большим бандитом».

И Ищенко стал давать показания против меня. Может, он обиделся на меня за то, что я не поспособствовал, чтобы президентом ФК стал он, может, его запугали, я не знаю. Он трижды менял свои показания, и в конце сказал, что я требовал с него деньги за то, чтобы он остался на должности директора одного из хлебокомбинатов Закарпатья.

Я думаю, что просто прокуратура видела, что обвинение меня в доведении до самоубийства несколько абсурдно, поэтому надо его чем-то подкреплять. И решили, что для формирования общественного мнения подойдет обвинение во взятке. Ведь люди уверены, что если ты руководитель, то обязательно взяточник. А уж какие там будут доказательства, это уже другое дело. Но если в Закарпатье вы пообщаетесь даже с моими заядлыми врагами, никто не скажет, что я взял когда-либо взятку за то или иное кадровое назначение.

"Я и тогда говорил, и сейчас скажу – я вступал именно в партию Медведчука"

— Да, на Закарпатье были, судя по всему, совсем другие принципы кадровой политики: должности раздавались не за взятки, а по принципу принадлежности к одной отдельно взятой партии…

— Да, я это слышал. Я не отрицаю, что члены СДПУ(о) при власти были, но их было не так много, как это подавалось. Например, в областной администрации их было полтора процента от всех работающих, только 12 членов партии занимали должности на уровне начальников управлений… Поэтому это миф о засилии СДПУ(о)! Понятно, что шла политическая борьба, но…

— Но разве Закарпатье не было, как говорили, вотчиной Медведчука?

— Это миф, созданный его оппонентами. Но если уж вы хотите спросить о Медведчуке и его вотчине, то я вам расскажу как коренной закарпатец… Знаете, какое-то время говорили даже, что он тоже родился в Закарпатье – а это лучшее признание среди закарпатцев, которые очень настороженно относятся к чужакам.

Когда Медведчук в 1997 году решил баллотироваться по Иршавскому избирательному округу в Верховную Раду, тогдашний губернатор Сергей Устич хотел поручить кому-то из своих заместителей посодействовать Виктору Владимировичу в «минимальном админресурсе», как это сейчас называют. Заместители тогда поговорили между собой и сказали, что чужой на Закарпатье на выборах не пройдет никогда. И чтобы снять с себя ответственность, поручили это дело мне – молодому заведующему орготделом в обладминистрации. Я стал доверенным лицом Медведчука, взял на время выборов отпуск, хотя тогда никто этого и не требовал…

Он тогда посетил каждый населенный пункт на округе – это около 80 сел и городков (потом, уже было больше, около 130). Он тогда на выборах все села обошел, по несколько раз. Вот так мы с Виктором Владимировичем и выиграли тогда выборы. Он тогда взял 94%!

Хотя, честно говоря, меня его выступления в аудиториях уже даже раздражали. Я ему тогда говорил: «Виктор Владимирович, вы посмотрите на людей - когда они в конце встают и говорят: «А вы нам еще и газ проведете?», скажите «да». И народ проведет вас аплодисментами, и вы на ура это село возьмете!». А он говорил всегда: «Нет, я вам не обещаю, но сделаю все, чтобы у вас был газ». И такой вздох разочарования в зале! Я этого не понимал – почему не пообещать немножко, тем более у него были собственные возможности: он же учредитель разных фирм, я слышал о нем как о президенте Союза адвокатов.

Но так получалось, что сначала – вздох разочарования, а потом люди умом доходили до того, что надо голосовать. И вот он за год провел за собственный счет газификацию 17 сел. Фактически, в Иршавском раойне, где избирался Медведчук, осталось всего три негазифицированные села. Суркис, кстати, тоже набрал в своем округе около 65%.

— Он тоже провел там газ за свой счет?

— Да. Очень много сел было газифицировано, пока они были депутатами на Закарпатье. Проводились футбольные турниры, каждая школа ремонтировалась за их счет… Я даже не могу перечислить всего. Сделано тогда было очень много: медицинские учреждения, лекарства, школы, строительство церквей и т.д. Это для Закарпатья было, я вам скажу… До сих пор эту планку никто не взял и, думаю, уже никто никогда и не возьмет.

Что меня удивляло: вроде бы у них было лоббистское… это самое, но они никогда этого не использовали! Когда в 1998 году я был уже замом губернатора, у нас были большие долги по зарплатам, и я больше занимался тем, что ходил и гасил забастовки. И тогда лобби Медведчука и Суркиса в Киеве было направлены в основном на то, чтобы своевременно получать деньги из бюджета на оплату зарплат и пенсий. Благодаря им Закарпатская область всегда была немножко впереди по получению пенсий и зарплат. А все остальное на своих округах они делали за счет «Динамо», за счет предпринимательских структур, к которым они имели отношение…

— Когда вы вступили в СДПУ(о)?

— В СДПУ(о) я вступил в декабре 97-го. Тогда очень модной была НДП – все губернаторы вступали в эту партию, премьером был Валерий Пустовойтенко. А я вступил в СДПУ(о). Я и тогда говорил, и сейчас скажу – я вступал именно в партию Медведчука. На его примере я видел, сколько человек может сделать. Ну и скажем так, в этом плане я не разочаровался. И я знаю, что простые люди очень ценят ту работу, которая была проведена и им, и Суркисом.

Поэтому на фоне всего этого говорить о «вотчине»… Смотрите, какая была ситуация: все шли в НДП, а у Суркиса и Медведчука было только два округа, в остальных были другие политические партии. И Закарпатье тогда, в 1998 году, дало около 30% за СДПУ(о), при том, что вся власть работала на НДП!

Когда губернатором был Балога, он проводил департизацию власти и потребовал, чтобы я вышел из СДПУ(о): я отказался и он уволил меня с должности своего первого заместителя. Меня тогда даже в школу боялись взять учителем физики! Поэтому я занимался только партийной работой. Так вот, «Единая Украина» на выборах в 2002-м набрала 9-10%, а СДПУ(о), невзирая на департизацию и погром нашей партии, 14%!

Зато перед президентскими выборами, говорят, даже закарпатские цыгане говорили: «Нє-є, не будемо більше голосувати за цара...» (то есть за Медведчука)…

— Вы знаете, в селах можно услышать много чего, и этому есть свое объяснение. Оно в специфике региона. Кстати, и так называемые «массовые беспорядки на Закарпатье» объясняются именно этим.

— С точки зрения управления, Закарпатье, наверное, один из самых сложных регионов в Украине. Тут заложено очень много моментов: и поликонфессиональность, и полинациональность, и приграничная инфраструктура, на которую завязан большой и средний бизнес не только Закарпатья, но и всей Украины. И полезные ископаемые, и лес, и все-все-все… В свое время Закарпатье входило в Австро-Венгрию, в Чехословацкую республику, в СССР.

Есть и специфика региональной элиты – она очень активна, грамотна, самодостаточна в закарпатском понимании. Люди приспосабливались, как-то выживали, поэтому у них есть какая-то своя закарпатская гордость.

И есть тонкая тема, которая периодически используется на уровне региона – это тема приезжих и местных кадров. Она, возможно, есть всюду, но у нас, в связи с этой спецификой, она стоит более остро.

Так вот: некоторые недостаточно интеллектуально развитые, но самодостаточные экономически люди, увидев такой пример работы народного депутата (Медведчука – ред.) с людьми, очень активно начали формировать общественное мнение о том, что все проблемы из-за того, что у нас приезжие народные депутаты, а надо, чтобы были только свои.

Для этих горе-олигархов местного пошиба такие высокообразованные люди с большими экономическими возможностями как Медведчук и Суркис были опасны и непонятны, они просто растерялись и поняли, что так же авторитетно они выглядеть не будут. Они не вели такую меценатскую, общественную деятельность, не проводили ежемесячно встречи с простыми людьми, как Медведчук. Он за 16 часов 300 человек принимал…

— Лично Медведчук, по 16 часов?!

— Да, лично принимал – как начинал в 9 утра , так заканчивал в двенадцать-час ночи. Это я вам говорю, потому что на всех этих приемах присутствовал.

— Складывается впечатление, что раньше, при СДПУ(о) на Закарпатье просто рай был какой-то, но пришла «помаранчевая» власть и «запалила цей тихий рай», честное слово…

— Какой рай?! Я никогда такого не говорил и не скажу. Рая не было ни для меня, ни для людей – очень тяжело жить. Не было рая…

А что касается «помаранчевой» власти, то я полтора года даже не оправдывался. Просто смотрел на все это бахвальство, на все эти обвинения в криминале.

Вот проанализируйте списки областного совета: пусть вам на Закарпатье расскажут, кто настоящие криминальные авторитеты и по каким спискам они прошли. Даже Луценко не комментировал закарпатские списки помаранчевых, в том числе частично и списки СПУ!

А помните, был большой скандал, что, мол, Ризак забрал большой рынок у Ратушняка, который баллотировался на мэра, для своего брата - профессора? Даже такая была история! Так вот, нынешний собственник базара сегодня сидит в областном совете под №10, Ризака уже давно нет, а Ратушняк этот базар так и не вернул.

— То есть никто никого не давил тогда, да?

— Это, повторяю, все миф. Может, идеологическая линия была такая? Может, нужно было создать такой образ, чтобы потом всей силой там гасить?

А как все было на самом деле? Да, иногда налоговая администрация или милиция ловила контрабандный камион – без накладных, без всего.. Это заканчивалось приездом 20 народных депутатов от тогдашней оппозиции, заявлением в ВР, и после этого задним числом оформлялись документы, эти сигареты или что там становились нормальными, неконтрабандными, и все было нормально и т.д. Но оставался какой-то фон общего преследования.

Но я хочу сегодня задать вопрос всем бизнесменам-предпринимателям – кто за период правления СДПУ(о) или конкретно Ризака стал беднее? У кого что-то забрали в чью-то пользу? У тех же великих оппозиционеров забрали хоть один киоск?

Если уж мы занялись мифологией, давайте поговорим о Мукачево, которое называли символом беспредела бывшей власти, обкаткой избирательной технологии…

Мне кажется, что если говорить о Мукачево, то действительно следует говорить о выборах и технологиях. Я тогда, на выборах мэра Мукачево, впервые столкнулся с технологиями, которые были применены там, хотя опыт у меня в этом смысле немалый. В Мукачево же было двое выборов мэра – и оба, как известно, проходили со скандалами.

И в какой-то мере мы немного растерялись – что происходит? Судите сами: результатов еще нет, объявляется экзит-пул, объявляется победитель… Отряд народных депутатов, нагрянувший в город, после обеда уже гуляет, сидит в барах и празднует победу «своего» кандидата… Все говорят, что там били депутатов, но никто почему-то не задает себе вопрос: что депутаты делали в мэрии в пять часов утра, если там не было ни комиссии, ничего?

Из всех депутатов только Роман Зварыч и Нестор Шуфрич вдвоем отсидели от «а» до «я» и приняли каждый протокол. Зварыч, узнав предварительные результаты, пожал руку председателю комиссии и Шуфричу, спокойно сказал, что наверное, они будут подавать в суд… Никаких драк, все спокойно. А через день начались митинги, штурмы мэрии…

Я понял, что происходило на самом деле, только после второго тура президентских выборов.

— То есть вы хотите сказать, что технологии обкатывала не власть, а оппозиция?

— Да! Я вам говорю это с полной уверенностью и ответственностью за свои слова. Я теперь понимаю, кто и почему обкатывал эти технологии. Я общался тогда с Зинченко, который возглавлял временную следственную комиссию, и он мне говорил: «Ваня, да я наслушался в Киеве такого, а тут все нормально, спокойно…» Еще с моими заместителями в аэропорту выпили по 50 грамм…

Но когда я услышал его на трибуне на следующий день, у меня волосы дыбом встали. Оказывается, на выборы в Мукачево съехался весь криминалитет и т.д. и т.п. Но я повторяю, что тема приезжих, а особенно в Мукачево и Сваляве очень заострена. Никто же не говорил, сколько было привезено в Мукачево «спортивного вида» хлопцев из Львова, Тернополя, Ивано-Франковска, которых мукачевцы «спортивного вида» тоже знали, кто они такие. То есть «спортивные хлопцы» были и с одной, и с другой стороны, одни отстаивали одно, другие – другое. Ничего необычного на самом деле, но политики это использовали.

— А в Сваляве тоже не было ничего необычного?

— Рассказываю вам, как на духу, ситуацию: не было никаких массовых беспорядков, а тем более организованных мной. Потому что как раз за то, чтобы их не было, отвечает губернатор. У меня было столько представителей ОБСЕ, сколько в больших восточных областях – столько они о Закарпатье наслушались после тех выборов в Мукачево.

Да, мы делали все, что не противоречит закону, чтобы политическая сила, которую мы отстаивали, и кандидат Янукович набрал на президентских выборах 40% - мы дали девятый результат по Украине!

И это возмутило всех. Мукачево же шумело, помните? А Свалява, кстати, появилась уже после выборов. Вы же сами понимаете, если бы действительно были такие массовые беспорядки, как писалось, они бы звучали не менее громко, чем Мукачево. Но начальники областных управлений МВД, СБУ, налоговой, за которых я отвечаю, сделали все возможное, чтобы никаких беспорядков не было. Мы ведь знали, что после мукачевских выборов любая провокация против нас – это и политический крах, и всякий другой.

— Но в свалявском деле, кажется фигурировали склады оружия, стрельба…

— Около общежития химкомбината в Сваляве было просто выяснение отношений. Там был помощник одного из народных депутатов, Кеменяша (он теперь во фракции БЮТ). А этот его помощник потом стал главой Свалявской администрации, потом они с Балогой поругались, и он подал в отставку.

Так вот, тогда там случился бытовой инцидент. Такие мелкие инциденты и раньше были по селам. Я же вам говорил: были приезжие, которые ходили по домам, но периодически выходили на улицу и устраивали провокации – ну, иначе это не назовешь. «Мы вас, закарпатцев, научим, как голосовать! Вы тут за бандита Януковича голосуете, когда вся Западная Украина поддерживает проевропейского кандидата… » Ну, вот такое они говорили.

А мы говорили людям, чтобы они не боялись и агитировали за Януковича. Да, мы работали на своего кандидата - на премьер-министра, который нам помогал решать свои дела. Да, если бы не было в администрации Медведчука, то ничего бы для Закарпатской области никто не сделал. У меня была поддержка, и министр поэтому старался что-то сделать для области. Этим и объясняется относительный успех Януковича на Закарпатье.

— После этого предложения Гаваши, требования 10 миллионов вы говорили с Медведчуком? Он вас проведывает? Когда вы виделись с ним в последний раз?

— С Медведчуком? Ну, по телефону говорил 21 сентября. У меня был день рождения, и он меня поздравил. А так где-то летом – встречались, разговаривали. По телефону – так систематически общаемся.

— А Шуфрич и Прошкуратова вас навещают?

— Да. И Нестор Иванович, и Тамара Сергеевна периодически приходит, Игорь Михайлович (Шурма) периодически приходит… Вадим Мисюра приходит… То есть мы держимся вместе, невзирая на те трудности, которые у нас есть.

"Я добиваюсь только одного: чтобы Генпрокуратура забрала дело из Закарпатской области и передала в любую другую"

А что это, кстати, за 10 миллионов долларов, которые якобы требовал у вас Василий Петевка за закрытие уголовных дел?

— Да, я готов поклясться на Библии, что это правда. Просто первый этап был показательный – «Бандитам – тюрьмы!», и выбрали для этого меня. А потом начался второй этап.

А с Петевкой дело было так. Когда я вышел из СИЗО в сентябре прошлого года, он мне сказал, что «мы не будем этим заниматься», что «мы ничего не можем сделать» и «пусть там договариваются». Все это касалось моего дела. Попили кофе, поговорили и разошлись.

А потом мои родственники мне сказали, что будут ходить и просить всех, потому что у меня уже был второй инфаркт, так чтобы как-то помогли. И брат обратился к Виктору Балоге, который был тогда министром чрезвычайных ситуаций. Он встретил его очень тепло, сказал, что раньше не мог вмешиваться, но теперь постарается помочь. И вот, пусть Иван (то есть я) свяжется с Петьовкой, и он расскажет какой там механизм, чтобы помочь. Скажу откровенно, я не очень ему поверил, но…

Мы созвонились, он сказал, что будет в Киеве и предложил встретиться на Бессарабке. Я пришел, хотя мне и было тяжело физически после инфаркта. Это было в июле этого года. Брат меня очень обнадежил, что, мол, такое хорошее отношение… С моим более прагматичным взглядом я бы, возможно, спокойнее воспринял то, что произошло потом.

Потому что Вася (Петевка) мне сказал: «Мы с Виктором говорили. Этот вопрос можно решить так, что ты вообще никуда не будешь ходить, ни в какую прокуратуру». Я ему сказал, что процедурно это вряд ли возможно, и как только немного поправлюсь, вопросов не будет.

"Вы ж члены команды все, социал-демократы?" - говорит он мне с такой улыбкой.

Я говорю: «Да».

«Ну, так пусть помогут немножко. Мы перед вашей командой ставим условие – ты должен передать нам 10 миллионов долларов».

Я говорю: «Сколько?!»

«Десять миллионов. Пять миллионов наличкой, и пять – на счет, мы тебе номер сообщим».

Я ему начал объяснять, что таких денег у меня нет, потому что бизнеса у меня нет. А он говорит: «Я знаю. Ты скажи своим, пусть за тебя и всех твоих людей, которые столько сделали для партии, дают 10 миллионов, и мы всем все закрываем. А вы что себе в жизни заработали, на то и живите».

Я ему говорю: «Ты себе представляешь сумму?»

А он: «Представляю. Но мы посоветовались и так решили».

Я ему тогда сказал, что могу, конечно, передать это условие руководству партии, но посредником в деньгах быть не могу. Но он ответил жестко: «Это условие. Мы ждем ответа. А ты пока лечись».

Почему я и говорю: тогда была политика, а сейчас… Это меня и убило: это вы что же, такие циники, что хотите просто денег? Я думал, они хотя бы показательный процесс хотят устроить, хоть на ерунде. Нет, все на самом деле сводится к очень банальным вещам. И я понял, что я с этими людьми никогда не договорюсь: они бросили моих родных и близких на такое страдание и моральное уничтожение, что я впервые в жизни сел и написал заявление о вымогательстве в Генпрокуратуру.

— Как сейчас может развиваться ситуация и чего вы добиваетесь?

— Я добиваюсь только одного: чтобы Генпрокуратура забрала дело из Закарпатской области и передала в любую другую. Потому что в Закарпатье дана четкая установка – меня посадить.

— Вы осознаете, какое обвинение вы выдвигаете Балоге и Петевке?

— Да. Я это очень хорошо осознаю. Очень хорошо. Мы не конкуренты, когда-то вместе строили партию СДПУ(о), были заместителями у губернатора Устича. Тем более не были конкурентами в бизнесе, потому что бизнеса у меня нет, и Балога это знает.

Еще в 2000 году, когда Балога был губернатором, он уволил меня, своего первого зама по согласованию премьер-министра (а им был тогда Виктор Ющенко), хотя Администрация Президента согласие на это не давала. Не секрет, что я поддерживал президента Кучму.

Так вот, еще до увольнения меня с должности, я посмотрел, что такое зарплаты и взаимозачеты в администрации Балоги. У нас было много разговоров на эту тему и я очень болезненно все это воспринимал. И я назвал то, что делал Балога в 2000 году, еще за месяц до своего увольнения, политическим бандитизмом.

Когда я был губернатором, а он народным депутатом, он сам садился за руль задержаных контрабандных камионов. И я тогда на пресс-конференции сказал, что такие действия – это вчерашнее Украины. После чего он дал интервью с своей газете и сказал, что указания из Киева (это бывший губернатор говорил!) может выполнять только такое быдло, как Ризак. Представляете? Это говорил тот, которого очень преследовали!

— А теперь Виктор Иванович Балога – глава Секретариата Президента и один из приближенных доверенных лиц Президента. Как вы оцениваете это?

— Как вам сказать… Я очень спокойно отношусь как к приходам, так и к отходам…

Знаете, если уж по большому счету, я вам скажу так – я это говорю впервые: если такие люди как Балога занимают такие должности в государстве, я очень серьезно задумаюсь над тем, нужно ли продолжать жить и работать в таком государстве…

P.S. В комментарии для "Proua.com" г-н Петевка заявил следующее: "Я не опровергаю заявление Ризака, потому что нечего опровергать. Как можно опровергать тот факт, которого не было в природе. Вот такая у нас сейчас частная медицина: попадаешь к ним с одним диагнозом, а выходишь с двумя. С больными людьми не судятся. С больными людьми судиться, ну что я от него возьму? Кроме анализов, которые он сдает. Так это медики делают, я этого делать не буду".

proUA.com
Апеляційний суд Івано-Франківщини переніс слухання справи екс-губернатора Закарпаття на невизначений термін
Мер Мукачева Василь Петьовка про звинувачення екс-губернатора Закарпаття Івана Різака
Екс-губернатор Закарпаття Іван Різак дав прес-конференцію в Києві

Ризак обвиняет Балогу в вымогательстве