Укрывшись как крысы от мобилизации закарпатцы могут потом прятаться всю жизнь

Владимир Гласнер - представитель Правого сектора Закарпатья - высказался о 4 волне мобилизации и привел исторические параллели с событиями 1918 года.

"Мобилизация - что-то невыразимо чужое для жителей мирных городов. Как тески, которые выхватывают вас из теплой и спокойной жизни и, пронося по темной ржавой трубе, выбрасывают в пламя войны. И едва ли не у каждого мысли: не меня, почему я, пусть идет другой, а я убегу. Отсижусь. Пройдет ...

Не пройдет. И никто не отсидится. Как не получилось отсидеться у жителей Киева в январе 1918-го, когда семитысячная (!) армия оборванцев Муравьева несколько дней едва ли не с ходу захватила почти полумиллионный город. И тогда уже никто не спрятался. Тысячами расстреливали большевики мужчин на улицах, тех, кто мог защитить и себя и город, но тогда почему-то подумал: минует все. Одних только кадровых военных было тогда в Киеве 20 000. Многие даже с оружием. Но тогда вышли воевать за свой город до 1700 человек.

Другие сидели кто по кабакам, кто по домам и, видимо, говорили друг другу:

- А за кого я должен идти воевать? За Грушевского (Петлюру, Винниченко)? Пусть их дети идут.

Так и сейчас слышу:

- Чего я должен идти умирать за Порошенко, Яценюка, Турчинова?

Бред. При чем тут они? За свою землю. За право жить на своей земле. За право быть достойным и гордым. За то, чтобы не прятать глаза, когда твой ребенок спросит:

- Папа, а ты что делал, когда солдаты захватывали Украину?

Те, кто в январе 18-го скрылись от русской пули, обрекли себя и своих детей на голодную смерть зимой 33-го. Не миновало ...

Не обойдет и теперь. Тогда М. Грушевский, под влиянием церемонии захоронения погибших студентов под Крутами, написал: "Вони великі майстри в сім і вкладають у похоронні церемонії всю душу. Але підтримати за життя, в боротьбі, котру ведуть до останнього найбільш енергійні й віддані інтересам загалу люди – не їх діло, вони тримаються гасла: "моя хата скраю", беруть нейтралітет і вичікують, хто кого переможе: свій чи чужий, і коли свій поляже – справляють йому похорони і записують до національних святців...".

Ничего не напоминает сегодня? Становиться на колени всем селом перед похоронной процессией, а на второй день бежать от повестки из военкомата. Что стоит между этими двумя состояниями души?

«Мы идем огнем и мечом устанавливать Советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям... бил, никому не давая пощады! 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами. Сотни генералов, а может и тысячи, были безжалостно убиты... Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не делали этого, потому что наш лозунг - быть беспощадными!» - писал тогда Муравьев о расправе над покоренным городом. Сотни, а может тысячи генералов! Что они могли сделать, если бы приступили к обороне?

Поэтому, когда возьмешь в руки бланк повестки, вспомни об этих днях. Пока есть выбор, потому что потом его может не быть. Убежав раз, укрывшись как крыса, ты можешь потом прятаться всю жизнь. И, возможно, ты никогда уже не сможешь себе простить тот день. Тот день, когда ты был хозяином своей жизни ... "

ужгород.ин