Десантника из Закарпатья каждый день тянет на войну в зону АТО

24-летний Петя Ганич получил повестку из военкомата в августе прошлого года. Он работал электриком в Закарпатьеоблэнерго, но повестку ждал, потому что не так давно мобилизовался с 80-й аэромобильной бригады, которая дислоцируется во Львове.

"Желание прятаться от призыва не было, я не такой, - смеется сейчас Петя. - Сначала меня направили в 128-ую бригаду, хотя я говорил, что хочу служить со своими ребятами. Впоследствии действительно пришла заявка из 80-й, и ехал туда как домой, встретился со многими товарищами, с которым прошел срочную службу.

Три месяца мы проходили обучение на яворивском полигоне, а потом нам выдали новую форму и отправили из Львова в зону АТО. Колонной ехали через Славянск, разместились в здании старой школы. Убрали, разложили кровати, которые привезли с собой, и стали ждать дальнейшего приказа. Мой взвод два месяца так в резерве ждал, а потом сказали, что выезжаем на передовую ".

Передовой оказалось пресловутое село Опытное под Донецком. Взвод Петра должен был охранять минометную батарею, которая прикрывала киборгов в донецком аэропорту. "Этот объект был для нас очень важным, потому что это фактически прямой выход на Донецк. Но ребята там много натерпелись, вплоть вспоминать не хочется. Мы слушали прав киборгов, слышали их крики. Они в последние дни вызвали огонь на себя, только тех боевиков, которые их атаковали, положить. Фактически, были готовы умереть.

Наши тоже туда время от времени ездили. Это было добровольно. Приходили, говорили: надо 5 человек в аэропорт. Многие отказывались, потому что мы слышали и знали, что там происходит. Ехать туда было практически самоубийством. С нашей взвода пятеро пошли в последние дни блокады. Мы за них очень переживали. Двое из них вернулись, еще двое пропали без вести, один - до сих пор в плену. Печально, что командование не могло организовать для ребят грамотный выход, чтобы сохранить их жизни. Тогда, может, не было бы стольких потерь ".

Почти весь январь Петр прожил в блиндажах. Когда его взвод только приехал в опытно, длилось довольно далекое перемирие, в селе была электроэнергия, много целых домов. А потом начались частые и сильные обстрелы. "Опытное расстреливали очень сильно, половину села разбили. Мы людей жалели, ходили раздавать им наши сухпайки. Они часто не хотели брать - из гордости. Нас спрашивали, зачем мы приехали, от кого их защищаем. Говорили, что хотят СССР, лучше умрут, чем от нас пищу будут брать. Было неприятно это слышать. закрадывалась мысль, что мы действительно что-то неправильное делаем. Из-за такого отношения мирного населения мы его боялись, никогда ничего от них не брали ".

А еще ребята вечерами, бывало, смотрели телевизионный канал "Новороссия". С их новостей не знали, плакать, смеяться. "Как только нас не называют в тех новостях: и укроп, и фашисты, и хунта. Когда нас обстреливали, а попадали в дома населения, в новостях говорили, что это мы бомбили мирных жителей. Если сначала мы еще жили в помещениях, то потом и от них почти ничего не осталось. Однажды мина попала как раз в нашу комнату, одного парня привалило стеной, но он выжил. Кстати, осталась невредимой только стена, где были наклеены детские рисунки. Мы там верили, что они имеют большую защитную силу ".

"Поливали" десантников из всего, чего только можно и в новогоднюю ночь. Петр говорит, что это была, без сомнения, самая необычная новогодняя ночь в его жизни. "Мы как раз были на постах, ждали, что будет. Сепаратисты первым начали" приветствовать "обстрелами аэропорт - ровно в 12 ночи по российскому времени. Затем поочередно окружающие села с нашими позициями" приветствовали ": Пески, Спартак, Опытное, Водяное . Нас с 2-х до 4-х ночи обстреливали непрерывно. Помещение, в котором мы ели, разбомбили полностью. Нам только успевали передавать по рации: "В норы". Тогда мы бежали в блиндаже. Но немного и мы их "поздравили" - по всем позициям. Шампанское смогли выпить только на утро, когда все затихло.

Выпить что-нибудь покрепче мы себе не позволяли. У нас никто не пил. Только, когда было -27 градусов, нам наливали 20 граммов водки, когда утром возвращались после дежурства на посту. Пьянка на войне ни к чему хорошему не приводит. Ты или себе хуже сделаешь, или товарищей подставишь. И сколько было случаев, когда пьяные солдаты своим же оружием угрожали. У нас тоже был похожий случай, а парень даже не был пьян! Просто во время первых обстрелов очень испугался, психика не выдержала, схватил автомат, бегал там, мало нас всех не перестрелял. Мы его поймали, три дня в закрытом помещении держали, а потом отправили обратно, в часть. Таких бойцов спокойнее в тылу держать ".

С едой у десантников в опытно проблем не было, а вот воды не хватало. Волонтеры в них не доезжали, водители не всегда могли доставить на передовую запасы, потому пришлось ехать ночью, без света фар. Ребята топили снег, а когда его не было, сидели без воды 5 дней. Затем отчаянные сделали прорубь в реке и солдаты бегали туда за водой.

Собственно, с этой войной артиллерии Петр лишь раз за все время пребывания на передовой видел в глаза живого противника. "Наша артиллерия обстреляла их колонну. Чуть позже вышел на наши позиции друг контужен" сепар ", говорить даже не мог, из уха кровь текла. Мы его привели в себя, дали одежду, чая горячего. Не били. Он потом только сказал, что местный, из Ясиноватой. Мы его в штаб отправили.

Эту войну заканчивать надо скорее, или заморозить. Потому люди и с той стороны очень страдают, у них жилья нет, родные убиты. Жаль их. Пусть там живут, как хотят. Это мое мнение, может и неправильная. Хотя заморозить конфликт будет непросто, потому что мы видели, что есть определенные группы людей, которым это невыгодно. Как договорились о перемирии, все тихо, а тут кто-то без причины начинает бить. И не по нам, а куда. Наши начинают отвечать - и все пошло по-новому ".

В феврале бойцов 80-й бригады отправили домой. Петр рассказывает, что они приехали тихо, не предупреждая никого. Громких встреч не хотели, потому что героями себя не считают, и понесли большие потери. "Сначала так непривычно было в постели спать теплом. Как будто ты и дома, и нет. По ночам, бывает, снится война, пацаны мои. Но чаще снов нету. Я проваливаюсь, как от усталости, а через 3:00 глаза сами открываются и следующие 3 часа уже уснуть не могу - "дежурю". Подойду к окну и смотрю, ничего подозрительного. Если что-то шелохнется за окном, или машина где-то недалеко заведется, сразу насторожуюся - это уже такой инстинкт.

В отпуске долечивает бронхит и глаз простужено. Но немного отдохнул и чего снова на войну тянет. Многие из ребят говорит, что им в мирной жизни трудно себя найти. Я себя тоже иногда неуютно чувствую. То один день хорошо все, а на второй-то не так, хочется обратно вернуться, к ребятам. Знаешь, именно на войне начинаешь понимать, что такое настоящая дружба. Когда друзья становятся, как семья. И семью начинаешь ценить по-настоящему, жизнь спокойно. Морально я был готов умереть, даже похороны собственные несколько раз снились. Но так не хотелось умирать, не имея ребенка! Умирать без детей страшно, потому что знаешь, что никого после себя не оставляешь.

Вот мне на днях пригласили на встречу к школьникам. Я очень боялся идти, не знал, что рассказывать детям. Но в конце концов был так растроган, что едва сдерживал слезы!

После того, как они благодарили, дарили рисунки, пели, я понял, что, наверное, не зря же воевал. Вот это поднимает моральный дух! "

Татьяна Литерати,
Про Запад