Одессу не зря называют воротами для беженцев

По словам правоохранителей, за год в городе оседает более 50 тыс. мигрантов. До 70% искателей лучшей жизни – жители Афганистана.

Официально в Украине проживает свыше 2200 беженцев. Еще 263 человека в судебном порядке оспаривают отказ в предоставлении им этого статуса. Реальное же количество мигрантов не знает никто. «Одни говорят 100 тыс., другие 60 тыс., третьи 600 тыс., четвертые – миллион. За 17 лет независимости мы ни разу так и не выяснили, кто же у нас находится», – сетует руководитель Управления миграционной службы в Одесской области Иван Супруновский.

Через два года, когда вступит в силу подписанный Украиной договор о реадмиссии, поток беженцев может ощутимо увеличиться: если в будь-какой стране ЕС будет задержан нелегальный мигрант, который попал к ним из Украины, его тут же выдворят к нам.
Выжить на 12 грн. в день
В Украине действуют два пункта временного нахождения беженцев: один в Закарпатье на 50 человек, другой в Одессе – на 200.
Татьяна Белова, начальник отдела по работе с беженцами Одесского пункта, знает всех его обитателей в лицо. Подростки зовут ее мамой. Люди постарше – по имени-отчеству. Обращаются по любому поводу: кому-то необходимо отлучиться, а без уведомления дольше чем на три дня нельзя. Кто-то нуждается в совете. Кто-то просит продлить срок пребывания в пункте: все-таки и крыша на головой, и ежедневное питание на 12 грн. «Самый тяжелый момент – выселение, – говорит Татьяна Анатольевна. – Сложно найти и работу, и жилье».

В пункте семейные пары и холостяки проживают на разных этажах. В комнаты от двух до четырех человек. Работают здесь курсы русского и украинского языков, кройки и шитья, есть компьютерный класс, действует благотворительный фонд «Сочувствие», программы которого финансирует ООН.

Куда угодно, только не домой
Самии около 30-ти. В Афганистане она была полковником милиции, но десять лет назад семье пришлось покинуть родину. Надеялись попасть в Германию, но застряли в Украине. Дела складываются не лучшим образом. Часто болеют, найти работу сложно. Вся надежда на 13-летнего сына – он учится в школе, хорошо знает и русский, и украинский языки.

Салих приехал в Москву из Багдада 14 лет назад учиться на экономиста. Сейчас ему 37. Диплом получил, однако в Ирак возвращаться боится. Живет в пункте, работает, как и многие здешние обитатели, на 7-м километре. Иногда ездит к жене в Крым, добивается статуса беженца. «В России сейчас тяжело жить иностранцам, в Украине лучше, – объясняет свой выбор мужчина. – В Москве регистрацию 10 раз на день требуют, и в отделение могут забрать, а там $50–60, чтобы выйти».

Уроженка Уганды Хасиита и выходец из Конго Люсьен познакомились в Харькове во время учебы. Обоим чуть за двадцать. Образование закончить не смогли – с родины перестали присылать деньги. Зато поженились. В пункте для беженцев у них уютная комната, в ней и растет дочь Нелли. Девочка уже полноправная гражданка Украины. «Возвращаться на родину нельзя», – говорит Люсьен. Полторы недели назад в Конго в очередной раз вспыхнула гражданская война. У Люсьена, в отличие от многих обитателей приюта, есть работа: он собирает телевизоры, а в свободное время осваивает гитару. Однако Хасиита мечтает вернуться домой. Куда – не знает.

Мави тоже бежала из Конго. По-русски говорит еще плохо. Почему бежала? Показывает жестами, как били по животу, резали людей на улицах.

«Что с этими людьми будет дальше?» – спрашиваю Ивана Супруновского. «Все зависит от них: как адаптируются, выучат язык, найдут работу, – отвечает чиновник и подчеркивает: – Украина – цивилизованная страна, к тому же около 2 млн. украинцев находятся за рубежом. И далеко не все легально. Может, и им кто-то поможет...»
"24.ua"