Снежный Барс Карпат рассказал об альпинизме и спасательной службе (ФОТО)

Часто в выходные на Боржаве можно увидеть невысокого седого мужчину. Его характерный вид и взгляд сразу бросаются в глаза. «Смотри, смотри, это Снежный Барс!», – нашептывает на ухо товарищ во время очередного похода.

Незаурядная личность, покоритель всех высочайших вершин бывшего Советского Союза, Северной и Южной Америк, живет в провинциальном Мукачево на Закарпатье. Ему 63 года, но он не останавливается. Свои умения он использует не только для удовольствия – Евгений Чизмарь работает горным спасателем. Что касается физического состояния, то он может дать фору даже молодым спортсменам.

Расскажите о вашем первом походе в горы.

Мне было 8 лет, я ходил во второй класс. А недалеко от нас была лыжная фабрика и однажды друг говорит мне, что там на помойке есть классные лыжи. Мы тихонько туда пробрались и взяли себе по паре. Сначала спускались в Мукачево на небольших горках, а потом мы узнали, что дальше по железной дороге есть станция Бескид, где вокруг настоящие горы, и там можно кататься и кататься.

Вот однажды мы с ним сачканули школу и поехали в горы. Взяли с собой только бутерброды, даже чая не брали, а там 20-градусный мороз. Вот наездились себе, замерзли как сосульки. Но в школе нас «заложили», родители в панике. Первый мой поход закончился тем, что отец ждал меня с ремнем на вокзале.

Но ремень вас не остановил...

Да, потом уже мы стали ходить в Карпаты, меня влекли все более высокие вершины. В 1977 году я записался в секцию альпинизма в Ужгороде, там мне организовали путевку в Приэльбрусье на Кавказе. На тот момент я уже успел прочитать не одну книгу по альпинизму, меня это очень привлекало. Мне понравилось, и как-то оно пошло дальше.

Как относились родители к вашему несколько опасному хобби?

Я им говорил, что еду на Кавказ на море отдыхать. И когда приезжал, они всегда удивлялись, почему же я не загорелый. Я все больше рассказывал им, и они постепенно привыкли.

А потом жена, дети?

Она у меня сама занималась альпинизмом, дошла до 2-го разряда. А сын занимался горными лыжами, скалолазанием. Переживают, конечно, но относятся с пониманием, уже привыкли. Адреналин – это как наркотик. Хочется постоянно дальше и дальше. В какой-то момент ты уже понимаешь, что не можешь остановиться – и все.

Сегодня много людей занимаются походами и альпинизмом самостоятельно. Что вам в то время дала секция?

Там была возможность организовывать дешевые путевки в альплагеря. Там нас учили серьезно. Технике скалолазания, выживания в сложных условиях, основам медицины. Когда мы получали 1-й разряд по альпинизму, то нам давали жетон горного спасателя. В Советском Союзе «альпинист» и «спасатель» было почти то же самое.

В то же время начал выступать на чемпионатах Союза за сборную Украины, забирался все выше и выше. Занялся высотными снежно-ледовыми восхождениями. Активно я этим занимался до 1990-х.

Можете похвастаться своими достижениями?

Наиболее престижное звание я получил в 1990 году – Снежный Барс. Его давали тем, кто покорил все семитысячники СССР. Это Пик Коммунизма (7495 м), пик Победы (7439 м), пик Ленина (7134 м), пик Корженевской (7105 м), пик Хан-Тенгри (7010 м). Всего я совершил 9 восхождений на них. Но как раз в 1980-х были нюансы с выдачей этого звания – пик Победы был закрыт для восхождений, поскольку коэффициент покорения составлял 1:1, то есть каждый второй покоритель там оставался. Следовательно, звание присваивалось за 3 вершины, и таких Барсов шутливо называли кастрированными. Я же кастрированным барсом быть не хотел и уже дождался, когда смог ту вершину покорить. Она же была очень экстремальной – это самый северный семитысячник планеты, и там крайне сложные погодные условия.

Какая вершина вам запомнилась больше всего?

Пожалуй, это была гора Маккинли на Аляске. Мы совершили восхождение на нее весной 2005 года. Самая высокая гора Северной Америки и самый северный шеститисячник планеты. Труднее всего было с погодными условиями. На вершине столбик термометра опускался до 50 градусов ниже нуля, страшные, почти ураганные ветры. В стандартном варианте восхождение длится месяц, мы же это сделали за 13 дней и в альпийском стиле (все вещи несутся на себе). По сложности условий некоторые восьмитысячники померкнут перед ней. Особенностью является то, что ледники начинаются практически от уровня моря. Поскольку это уже за полярным кругом, там только полярный день и полярная ночь. Организму очень сложно подстроиться к таким суровым условиям.

Мы неоднократно с друзьями летали в Южную Америку – Перу, Боливию, Аргентину. Там мы совершили восхождение на высочайшую вершину Южной Америки – Аконкагуа. Анды мне очень понравились. Особенно в Перу – очень приветливая и толерантная страна, дешевая и одновременно богатая обычаями и традициями. Там мы поднимались на самую высокую вершину страны – гору Уаскаран. Мы были одними из первых, кто ее покорил после отмены запрета на восхождения. Дело в том, что в 1970-м во время великого землетрясения в Перу от вершины горы откололась гигантская глыба горной породы и снесла на своем пути целый город. В трагедии тогда погибло более 20 000 человек, и гору закрыли. Для инков она была священной. С ней связана не одна трагедия в Перу.

С кем вы сейчас ходите в экспедиции?

Это мои друзья, с которыми мы выступали еще в чемпионатах Союза и Украины. Один из нас уехал в США, где открыл свою фирму, но гор и нас не забыл. С 2001-го мы каждый год стараемся куда-то ехать вместе. В 2012 году ездили в Гималаи в район Эвереста. В этом году тоже собираемся туда в район Аннапурны. Компания у нас очень опытная и проверенная – один из нас покорил Эверест, например.

У вас не возникало желания вылезти на него?

Оно бы может и хотелось, но слишком дорого. Одно разрешение на восхождение стоит не одну тысячу долларов, а еще снаряжение, перелет, пребывание в Непале, и в сумме наберется 20–30 тысяч долларов, а то и больше. Такой роскоши мы, к сожалению, себе позволить не можем.

Между прочим, о деньгах. Цены на альпснаряжение непомерно высокие...

Так, у меня, например, одна только палатка фирмы The North Face (самый именитый американский производитель) стоит 800 долларов. Мы на этом не экономим – это твоя безопасность и твоя жизнь. Действительно, альпинизм очень не дешевое удовольствие. Нам повезло со спонсорами – товарищ из США сильно помогает в этом плане. Именно цены во многом тормозят развитие альпинизма в Украине. На Кавказ и Альпы еще хватит снаряжения средней ценовой категории, а вот на высшие горы – нужен более серьезный подход.

При Советском Союзе подход был другой. Это было связано с военными потребностями. Во Второй мировой Союз катастрофически проиграл все высотные бои немцам на Кавказе, потери были колоссальные и доходили до 100:1. После этого посредством альпинизма гражданских стали готовить к возможным противостояниям в высокогорье. Экспедиция на Кавказ, например, мне обходилась максимум в 100 рублей. Сейчас в этом необходимость отпала, соответственно, направление развивается самостоятельно.

Как вам после таких высоких гор потом возвращаться в Карпаты?

Мне наоборот приятно. Я когда долго не хожу в экспедиции, то жена уже мне говорит, что я не на своем месте. Сны начинают сниться про горы. Они везде дают возможность мне почувствовать примитивность городской суеты, спокойствие и свободу. В конце концов, я и свою работу решил совместить с горами – я работаю горным спасателем в Карпатах. Поэтому я практически постоянно где-то в горах. Я очень люблю бывать на Стое. Говерла и Поп-Иван тоже невероятно красивые.

И не такие уж они и простые, какими кажутся на первый взгляд. Первые свои обморожения я получил именно там. Бывало и такое, что на Гембу (вершина на Боржавском хребте, 1491 м) я вылезал только на своих четырех. На той же Боржаве погиб под лавиной мой товарищ, тоже Снежный Барс. Перед тем он говорил мне: «Это же Карпаты, это большой парк, что тут может произойти...». К горам всегда надо с уважением относиться, никогда недооценивайте их.

Вы верите в суеверия?

На самом деле да, я суеверный. Например, альпинисты говорят, что никогда нельзя прикуривать от свечи, потому что это к покойнику. Во время спасательных операций я никогда не сажусь на носилки, потому что, как говорят, могут потом самого на них понести. Но между тем я стараюсь всегда соблюдать правила безопасности и трезво оценивать риски. Тогда и не надо прибегать к суевериям. В конце концов, работа такая, что места для предрассудков не остается.

А что скажете про «блуд» и другие мистические верования горцев?

Трудно сказать. Есть места, где действительно блудишь. Была у нас однажды операция в районе Гембы и Магура-Жиде. Вокруг густой туман, мы достали компас и заметили, что у всех он показывал по-разному. Потом уже летом при ясной погоде мы проверили – и действительно, в том месте компас показывает одно, отходишь пару метров – уже другое. Это объясняют выходом пород, которые содержат большое количество железа.

С компасом действительно надо аккуратно. Стрелка может отклоняться, даже если рядом мобильный телефон. В нем есть динамик, где находится магнит, и он уже будет влиять на стрелку даже на расстоянии 30 см. Чтобы убедиться в этом, просто проведите телефоном под компасом – и увидите, как ведет себя стрелка.

Что можно предложить людям, которые хотели бы заниматься альпинизмом, но не знают, как начать?

В Украине сейчас альпинизм развивается практически исключительно в больших городах, где люди имеют деньги. Это в основном Киев, Харьков, Днепропетровск, Львов, Одесса. Но секции туризма функционируют в каждом областном центре, а часто и в районных. Нужно найти секцию туризма или спортивного ориентирования и постепенно тренироваться, начинать с длительных походов в Карпаты, со временем переходить на зимние восхождения, а после этого отправляться в экспедиции в Альпы или на Кавказ. В крупных городах действуют альпстенки – замечательное место для тренировки. Мы в свое время такой возможности не имели, поэтому договорились с директором музея в Мукачевском замке, расчистили часть стены от кустарников и тренировались на ней, на выходные выбирались на Соколец, Обавский Камень или Онокивские скалы возле Ужгорода. Летом прекрасно для этого подходят скальные массивы. Конечно, в горах их больше, но и на равнинной территории Украины их тоже достаточно.

Сейчас в интернете есть много коммерческих предложений по восхождениям. Преимущественно гиды у них – хорошие специалисты. Но понятно, что без опыта походов в Карпаты вас на Кавказ не возьмут, или не возьмут на 7-тысячники без восхождений хотя бы на высоту 5 тысяч метров. Преград, чтобы заниматься альпинизмом, нет. Все упирается в деньги.

Кстати, о вашей работе. Вы работаете спасателем в горах. Какого характера звонки чаще всего бывают?

Ищем заблудившихся, осенью часто это грибники. Зимой работы традиционно больше. Ориентирование сложное, часто туманы на вершинах, и люди теряются. В основном это фрирайдеры-сноубордисты или лыжники. Зимой еще есть много проблем с лавинами. С этим сложнее, потому что если уж человек попал в лавину и его накрыло, то помочь ему может только тот, кто возле него. Часто такие операции из спасательных превращаются в поисковые. Особенно опасно спускаться с горы, когда снег выпал только недавно. Он еще не успел достаточно скрепиться с предыдущим слоем, и поэтому когда сноубордисты подсекают его, то будто отрезают целый пласт снега. И не замечая этого, попадают в лавину, из которой выбраться очень сложно.

Расскажите о наиболее запомнившейся вам спасательно-поисковой операции.

Пожалуй, самым трудным пока для нас временем была зима 2013 года. Той зимой под лавину попали два парня из Полтавы, фрирайдеры. Один из них выжил, но двигаться не мог – ноги просто вдребезги сломаны лавиной. Ему чудом удалось известить своих близких о трагедии, а они связались с нами. Трудностей прибавляло то, что мы совсем не знали его даже приблизительное местонахождение. Операция продолжалась сутки, пока мы его не нашли. Товарищ его погиб под лавиной, этому же повезло выжить.

Это настоящая история, достойная того, чтобы быть экранизированной. Паренек выбрался из лавины. Степень травм была колоссальной – врачи диагностировали 13 винтообразных переломов, среди них были и открытые, он потерял немало крови. Погода тогда стояла морозная, можете себе представить условия, в которых он оказался. Связи в том ущелье не было. Для того, чтобы дать весть о себе, он набирал сообщение на телефоне, нажимал кнопку «Отправить» и подбрасывал телефон вверх. Это ему удавалось не с первой попытки, и телефон не всегда падал ему в руки. Представьте, какие же это были мучения ради одного сообщения.

Таким образом он отправил около 5 смс и сориентировал нас в поисках. Через сутки мы его нашли, он был едва жив – значительная кровопотеря, болевой шок, общее охлаждение. Но жажда жизни его спасла. Мы его эвакуировали и доставили в Свалявской ЦРБ, а оттуда он попал в Ужгород. Врачи вынуждены были ампутировать ему ногу из-за многочисленных повреждений.

Сейчас парень снова стал на ноги – его друзья-фрирайдеры собрали средства на протезы, он даже начал ездить на велосипеде. Самая счастливая была его жена – на момент катастрофы с ее мужем она была беременна. Видите, за такими историями не обязательно ходить в Анды или Гималаи.

Как быть с психологической стороной вашей профессии? Далеко не всегда удается спасти людей...

Трудный вопрос. Лучше всего об этом написал мой товарищ Николай Дроботенко в статье «Лавина», она есть в свободном доступе. Он описывает в ней все нюансы. Ему самому удалось выжить после схода лавины, а вот другому нашему общему другу – Сергею Ляхимцу, к сожалению, не удалось. Кстати, тоже Снежный Барс. На Боржаве погиб один из моих лучших друзей Виктор Грищенко, мой учитель и наставник. Ему было уже за 70, мастер международного класса по альпинизму. Им пришло новое снаряжение, которое они решили испытать на зимней Боржаве. Был туман, они случайно зашли на снежный карниз, который отвалился и спровоцировал лавину, в которой они погибли.

Вы сами попадали в такие ситуации?

Опасностей было много. О тех, где все было гладко, я даже не говорю. Однажды я сорвался со скалы на Тянь-Шане, но спасла страховка. Был у нас даже случай проведения спасательных работ во время восхождения. Это было в Перу. На наших глазах француз-альпинист сорвался с километровой отвесной стены. Мы в то время за ними наблюдали, изучали маршрут. Этот француз сначала поднимался в связке с двумя испанцами, но они шли медленнее и тот решил продолжить восхождение соло. Поднялся на вершину, но на спуске сорвался. Мы только успели увидеть его падение. Но здесь испанцы кричат, что он живой, шевелится. Мы, как только могли, быстро подошли к месту трагедии, он действительно был еще жив, но на нем лица не было от многочисленных травм. Его спасло то, что он упал на снежную подушку и благодаря этому выжил. Подойти к нему мы смогли только вечером. Мы оказали первую помощь, транспортировали в лагерь. Потом уже удалось его эвакуировать в больницу. Француз до сих пор благодарен нам за свое спасение, приглашает к себе в Альпы (смеется).

Как вы оцениваете украинскую спасательную службу? Что вы бы изменили в ней?

На самом деле она работает хорошо. Скепсис здесь лишний. У нас работает много высококлассных специалистов, которые хорошо знают свое дело. Единственная беда в финансировании. Услуги наши являются бесплатными. В большинстве стран расходы покрываются страховым полисом. Мы, когда идем в экспедиции, то каждый из нас страхуется на 100 тысяч долларов. Это основное отличие. А в методах работы – мы ничем не уступаем.

Но проблема с кадрами все равно есть. Трудно удержать за государственную зарплату высококлассного специалиста. Для сравнения, во Франции спасатель за сутки работы в составе поисковой бригады получает до 200 евро. Мы же столько за месяц можем и не иметь. Поэтому молодежь не очень к нам идет. Еще, конечно, есть нюансы в подчинении. За последние десятилетия мы сменили с дюжину ведомств от Министерства обороны до Министерства внутренних дел. И все равно никому нет до нас дела. На те деньги, что выделяют, заказывают не слишком качественное китайское снаряжение, поэтому в спасательные операции ходим со своим личным. Носилки, к примеру, я сам мастерил. Порой бывает такое, что приходится на спасательные выезды самому оплачивать дорогу.

Часто люди, когда слышат словосочетание «горный спасатель», сразу ассоциируют его с вертолетом. Есть ли возможность им пользоваться?

(Смеется) В фильмах оно, конечно, эффектно выглядит. Нам бы он очень помог, но возможностей для этого нет. Здесь проблема не только в деньгах. Часто операции проходят в крайне сложных погодных условиях, когда вылет просто невозможен. Необходимы высококлассные пилоты, которые бы умели выполнять некоторые специфические маневры, без которых спасательно-поисковая операция не может обойтись, а это могут не все. А таких асов готовят не один год. В конце концов, есть один чисто технический момент – западные модели лучше приспособлены к таким задачам: дно под кабиной прозрачное, и пилот видит, что происходит под ним. В наших же вертолетах пилот видит только то, что перед ним. Но, возможно, в будущем и у нас будет такая роскошь, как спасательный вертолет.

Какой у вас штат сотрудников на службе?

В разных отрядах бывает по-разному. Но в самый сложный зимний период бывает очень непросто. Только вернулся с одних поисковых работ, не успел отойти, как уже вызывают на следующие. Сложно, когда одновременно несколько операций проводится. Бывало и такое, что коллег из Ивано-Франковской и Львовской областей привлекали.

Очень помогают волонтеры. Мы тесно сотрудничаем с ассоциацией фрирайдеров Украины. Они активно приобщаются к поискам и помогают, чем могут. Но одновременно это и большой риск – брать кого-то с собой впервые в далеко не лучшую погоду зимой. Не дай бог, операция превратится в еще одну трагедию.

Специфика вашей спасательной службы заключается только в оказании помощи в горах?

Мы на самом деле универсальные, выполняем все высотные работы, в том числе те, где требуются навыки промышленного альпинизма. Во время наводнений и паводков тоже мы спасаем людей. А это добавляет нагрузки. К примеру, если поделить зону ответственности нашего отряда, то на меня одного приходится около 50 квадратных километров. Мы же занимались, например, вывозом рождественской елки в Ватикан. Мы целый день цепляли ее веревками к вертолету, чтобы вывезти.

Как можно стать спасателем? Что для этого нужно?

Нужно обращаться в главное управление области. Там организуют собеседование. Обязательным требованием является умение кататься на лыжах. Если же вы занимаетесь альпинизмом, то вам вообще цены нет. После собеседования проходит обучение продолжительностью 2–3 месяца, в конце которого сдаются экзамены, и вас принимают. Но надо быть готовым ко всему.

Что вы посоветуете людям, которые сейчас идут в походы в горы, особенно зимой?

Обязательно должен быть при себе «джентльменский набор», как я это называю, – термос с горячим чаем, карта и компас, если есть GPS, то тоже обязательно иметь при себе, и фонарик. Также важно, чтобы туристы сообщали кому-то из друзей о своем маршруте, это значительно облегчает нашу работу. Вообще идеально – это связаться с нами перед выходом на маршрут. Мы предоставляем полную информацию о лавиноопасных участках, куда лучше не идти, где есть какая-то опасность. При этом мы сами будем знать, в случае чего, где искать заблудившуюся группу.