Окупация с аннексией 3.

Аннексия Подкарпатской Руси Советским Союзом и реакция президента Э.БенешаСобытия в Подкарпатской Руси означали крах всех планов президента Э.Бенеша о послевоенном устройстве Центральной Европы, наглядно демонстрировали справедливость сомнений его друзей на Западе в искренности обещаний Сталина, что СССР не будет вмешиваться во внутренние дела освобожденных государств региона /46, с.213/. Президент был потрясен, когда узнал, что московское радио передавало «обращение жителей Ужгорода» к Сталину 7 ноября 1944 г., в котором говорилось об «извечной мечте закарпатских украинцев жить в одной семье с украинским народом» /46,с.213/. Вскоре пришло сообщение о мобилизации русин в Красную армию под прикрытием «вступления добровольцев». Это означало грубое игнорирование конституции ЧСР и суверенитета союзного государства, конституция которого не позволяла вступление его граждан в иностранную армию. Президент Э.Бенеш сразу же заявил советскому послу протест. Ответ Москвы стал холодным душем для Бенеша: «В.М.Молотов требует, чтобы Вы больше не настаивали на освобождении из рядов Красной Армии добровольцев из Закарпатской Украины и чтобы Вы впредь не выступали против набора добровольцев в советские военные формирования» /46, с.215-516/. В то же время советская военная администрация всячески препятствовала мобилизации русин, де юре граждан ЧСР, в чехословацкую армию. Задерживала отправку мобилизованных, а некоторые транспорты вместо чехословацкого корпуса напрявляла в формирования Красной армии. Э.Бенеш был растерян. На протяжении всей войны он боролся за признание Чехословакии в границах 1937 г., а в самом начале ее освобождения должен был от этого принципа отказаться в пользу того, кого он считал самым верным союзником. Однако его мюнхенский комплекс, страх перед Германией и потеря доверия к Западу, предавшего ЧСР в 1938 г., не позволял ему не то чтобы сопротивляться Москве, но он даже не мог себе позволить вызвать дипломатический скандал в виду нарушения СССР всех прежних договоренностей. «Не понимаю, почему они это делают, - заявил он своему близкому сотруднику Э.Таборскому. – Если они хотели получить Подкарпатскую Русь, то могли мне об этом сказать. Я же никогда не стремился удерживать Подкарпатскую Русь ценой дружбы с русскими. Каждый раз, когда я с ними говорил о Подкарпатской Руси, я всегда намеренно избегал требования, чтобы она принадлежала только нам. Я только указывал, что она не должна принадлежать Венгрии, она должна быть нашей или русской. И только когда я был уверен, что русские на нее не претендуют, я счел, что она будет нашей. Нет, я ничего не понимаю. Зачем им нужно отрывать ее таким путем, если они ее могли от нас получить, попросив об этом? Нет, это можно объяснить только давлением украинских националистов и тем, что это делается без согласия Москвы» /46, с.215/. Поразительная наивность казалось бы опытного политического деятеля! Уверенность в победе над Германией увеличивала и аппетит советского руководства. Ему уже казалось мало установления политического господства в Центральной Европе, теперь оно уже считало необходимым присутствие СССР в регионе территориально. Таким советским плацдармом, предпольем в Центральной Европе для него представлялась восточная провинция ЧСР, Подкарпатская Русь. Для осуществления ее аннексии Москва применила способ, опробованный в Прибалтике – «народные демонстрации», «митинги» с резолюциями-просьбами о «добровольном присоединении», «конференции» и «съезды народных представителей», привезенных на военных грузовиках. В край были направлены из Москвы подкарпатские коммунисты, они же агенты НКВД. На помощь им из рядов чехословацкого корпуса по соглашению между его командиром генералом Л.Свободой и НКВД были посланы 36 опытных чехословацких офицеров-коммунистов во главе с печально известным агентом НКВД Б.Райциным. Руководил всем «движением за воссоединение» ближайший сподвижник Сталина, член ЦК ВКП(б), член военного совета 4 Украинского фронта генерал-полковник Л.З.Мехлис, что само по себе свидетельствует об особой заинтересованности московского диктатора судьбой маленького края под Карпатами (для него «за-Карпатами»). Помощником Мехлиса был полковник Л.И.Брежнев. Целая «команда» партийных деятелей прибыла из Киева. Все они развернули «движение за воссоединение Закарпатской Украины с советской Украиной» /42, с.427/. Уже само понятие «воссоединение» было абсурдным, ибо Подкарпатская Русь никогда в своей тысячелетней истории не была в какой-то политической или административной связи ни с Киевской Русью, ни с Россией, ни с Украиной.Министр Ф.Немец в своем сообщении правительству в эмиграции указывал на сложность настроений населения края. Он подчеркивал, что в первые недели после освобождения примерно одна треть населения края склонялась к идее его присоедиения к СССР. Следующая треть была настроена прочехословацки. Остальная часть была инертна или своего отношения проявить не могла (местные немцы, венгры, румыны). Однако реквизиции, грабежи и произвол советских военных и особенно тайных служб (НКВД и СМЕРШ) привели и первую часть к быстрому отрезвлению и потере иллюзий в отношении «братьев-освободителей» /42, с.428-429/. «Большинство населения желает остаться в составе Чехословакии, - записал в своем военном дневнике генерал А.Гасал 26 ноября 1944 г. – К нам приходит масса людей, видя в чехословацком военном командовании единственную законную защиту против произвола, чинимого советской военной администрацией и «народными комитетами»... Многие представители интеллигенции намерены покинуть территорию Подкарпатской Руси если она будет присоединена к СССР» //51, 7/2, Válečný deníkveliteleVOU, listopad 1944/. Видный русинский деятель того времени, первый после освобождения староста Ужгорода известный своей русофильской ориентацией П.П.Сова высказал в узком семейном кругу знаменательную фразу: «Мы не этих русских ждали». Смену настроений населения «освобожденного» края зарегистрировала также советская военная администрация. Поэтому Л.З.Мехлис и его команда вынуждены были спешить. Сначала создали «руководящую силу воссоединения» карликовую «Коммунистическую партию Закарпатской Украины», а затем поспешно организовали «Первый (и последний – И.П.) съезд народных комитетов» в Мукачеве 26.11.1944 г. «Съезд» принял «Манифест» написанный в Москве и привезенный в Мукачево. Бывший делегат съезда, бежавший на Запад и ставший впоследствии американским историком В.Маркусь писал об атмосфере, царившей на съезде: «Всякое инакомыслие немедленно отбрасывалось, а его автора тут же заклеймили. Во время дебатов представители регионов в основном выступали за воссоединение, однако некоторые высказывали и другие предложения. Члены некоторых региональных делегаций предложили в деликатной форме провести в крае плебисцит, поскольку по их мнению 600 человек не могут решать судьбу края. Организаторы съезда начали угрожать им тюремным заключением (что они впоследствии и сделали – И.П.), если они попытаются выступить публично с таким предложением» (7, с.48). Почти каждый делегат имел своего «покровителя» в лице агентов НКВД, СМЕРШ или т.н. «партизан». Потому решение «1 съезда» могло быть только одно – одобрение «манифеста» и провозглашение «воссоединения Закарпатской Украины с Советской Украиной». Глава администрации ЧСР Ф.Немец сообщал в Лондон, что на Подкарпатской Руси каждый, кто осмелится высказаться против присоединения края к СССР, подвергается репрессиям /51, с.84/.Крайне отрицательную роль в судьбе Подкарпатской Руси в 1944 г. сыграл посол ЧСР в Москве З.Фирлингер. Его донесения из Москвы в Лондон практически скрывали истинные замыслы советского руководства. Все происходившее в крае по его донесениям «не имело ничего общего с политикой советского правительства... у которого нет никаких тайных и злых умыслов, ибо советская администрация не склонна вмешиваться в наши внутренние дела» /30, с.405-409/. На немедленной передаче Подкарпатской Руси СССР настаивали также руководители Словацкого Национального Совета (СНС), опасаясь, чтобы нечто подобное советские органы не проводили также в восточной Словакии, населенной также русинами. СНС заявил, что «проблема Закарпатской Украины является исторической проблемой объединения всех украинцев» /32, с.48/. На очередной запрос о действиях советской военной администрации в крае Э.Бенеш получил беспрецедентный по своему цинизму ответ советского дипломата В.Зорина: «Согласно обещанию, которое мы вам дали и которое указано в советско-чехословацком договоре, мы не обязаны и не желаем вмешиваться в ваши внутренние отношения. Нам очень трудно в такой ситуации помочь вам в решении проблем, которые вас беспокоят в Закарпатской Украине» /46, с.216/. Такая иезуитская формулировка буквально вывела из равновесия обычно хладнокровного Э.Бенеша: «Их агенты принуждают наших людей, чтобы они подписывали петиции о присоединении Подкарпатской Руси к Украине, своевольно создают коммунистические народные комитеты. Советские командиры организуют принудильную мобилизацию наших граждан в Красную Армию. А когда мы протестуем, то они только выражают сожаление, что не могут вмешиваться в наши внутренние дела» /46, с.216/ Наконец-то и Э.Бенеш точно дешифровал смысл и содержание политики Москвы на Подкарпатской Руси. http://www.russkiivopros.com/index.php?pag=one&id=323&kat=7&csl=46